– Вы не должны ехать! – сказала Белла. – Я запрещаю.

– А, – весело ответил Хескет, – ты полагаешь, что тебе стоит выпить еще бокал вина?

– А почему бы и нет? – В ее голосе слышалось раздражение.

– Потому что я считаю, что при твоем здоровье тебе уже довольно.

– А я считаю, что могу лучше об этом судить. Видите, Фрит, – продолжала она, и при этом стало заметно, как побагровело ее лицо, пылали не только ее щеки, но и уши, – видите, как со мной обращаются. Как с ребенком. Я не должна делать это... и я не должна делать то.

Шэклтон, камердинер, отвернулся к буфету; прислуживавшая за столом горничная разглядывала что-то на ковре; все чувствовали себя ужасно неловко.

Фрит поспешил помочь.

– Это для вашего блага. Он беспокоится... мы все беспокоимся.

– Вы беспокоитесь! А сами собираетесь покинуть меня ради каких-то людей в заморской стране!

– Как я могу вас покинуть. Поэтому-то я и присоединяюсь к Хескету и прошу: пожалуйста, Белла, не пейте пока больше вина.

Она рассмеялась, но еще не совсем успокоилась, и ее глаза сердито поблескивали.

– Вы все против меня, – сказала она мрачно. – Вы стараетесь лишить меня малейшего удовольствия. Кто-нибудь мог бы подумать, что я пьяница. А мне вино полезно. Один из моих врачей... давно... такой приятный человек... сказал, что мне для здоровья следует пить вино.

– Я думаю, вы ловко обвели его вокруг пальца. К ней вернулось хорошее настроение.

– Ох, он был не так уж занимателен. Бедняга! Он так и не женился. Я часто думала, почему.

– Просто еще одно из тех сердец, которые вы растоптали, проходя по жизни, – сказал Фрит.

Белла неуверенно поднялась, прижав руку к сердцу.

– Все хорошо? – спросил Хескет. Она кивнула.

– Пойдемте, миссис Треморни. Оставим мужчин спокойно пить свой портвейн и вести разговоры о войнах, болезнях и прочих приятных вещах, которые их занимают, я уверена, гораздо больше наших легкомысленных разговоров.

Она с Амандой вышла из столовой и направилась к себе в спальню.

– Я скоро вернусь, – сказала она.

Аманда стояла в гостиной у камина, ожидая ее, она понимала, что Белла пошла к своему тайному шкафу, поскольку в столовой ее отговаривали пить.

Когда мужчины пришли в гостиную, Белла еще не вернулась, и Хескет встревожился.

– Я пойду и поищу ее, – сказал он.

Когда они остались наедине, Фрит не выдержал:

– Трагедия! Она пьет все больше. Бедный старина Хескет! Сколько переживаний.

– Ты прав, Фрит. Иногда я думаю, что я здесь не нужна.

– Ты ошибаешься. Он только что сказал мне, что с тобой она в очень хороших отношениях.

– Она вот-вот начнет пить сверх меры.

– Уже сейчас она пьет сверх меры.

– Я имею в виду, что это будет фатально.

– Бедная Белла!

– Фрит, ты серьезно говорил об отъезде в Крым?

– Я серьезно размышляю об этом. – Он нахмурился. – Иногда я ощущаю необходимость уехать отсюда.

– Не потеряешь ли ты все, что здесь создал?

– Об этом я тоже думал. Нет. Этого не должно случиться. Я думаю, было бы чрезвычайно выгодно вернуться героем с войны. На время моего отсутствия свою практику оставлю ассистенту. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Ты можешь не вернуться.

– Такие люди, как я, всегда возвращаются. Как-то им это всякий раз удается. Будь уверена, я вернусь героем.

– Мне будет тебя не хватать.

– Милая Аманда!

– Не могла бы я поехать с тобой? О... конечно, не именно с тобой. Но туда поехать?

– Ты, дорогая Аманда? Женщинам на войне нечего делать.

– Я думала, что могла бы помогать ухаживать за ранеными.

– Ты? Ты бы там плакала и день и ночь. Ты не можешь себе представить, как выглядят поля сражений. Нет. Оставайся здесь и ухаживай за Беллой. Постарайся облегчить существование бедного старины Хескета. Он утверждает, что ты просто сотворила чудо.

– Ты в последнее время... виделся с Лилит?

– Лилит? После свадьбы я ее не видел.

– Она родила ребенка. Прелестный мальчик.

– Лилит... мать! Как странно.

– Она очень хорошая мать, любящая мальчика до безумия. Она назвала его Леем. Я думаю, что в мою честь, так как я была крестной матерью. Не думаю, что я видела ее когда-нибудь такой счастливой, разве что сразу после того дня, когда тебя нашел Наполеон.

– Я рад ее счастью. Мне бы хотелось увидеть ее... с сыном.

– Не стоит, Фрит. Не тревожь ее. Сэм – очень хороший человек. Он любит Лилит, и я думаю, что ребенок крепко их соединит. Мне Сэм очень нравится. Он забавный... и сердце у него доброе. Не беспокой их, Фрит. Оставь их в покое.

– Ну, много миль будут отделять поля сражений в Крыму и ресторанчик Сэма Марпита.

– Ты хочешь уехать, потому что тоскуешь по ней, верно? Ты хочешь, чтобы тебя и Лилит разделило расстояние.

Он слегка коснулся ее щеки.

– Ах, какой проницательной стала наша юная Аманда! Слышишь, они возвращаются. Она еле говорит. Бедный старина Хескет! И часто так бывает?

– В присутствии гостей никогда.

Белла показалась в дверях; бархатка в ее прическе сбилась.

– А, вот вы где, – сказала она. – Простите... я оставила вас. Я просто на минуту зашла в свою комнату. Теперь мы будем пить кофе.

Служанка принесла кофе и коньяк. Белла сидела в кресле выпрямившись; она выглядела подавленной, и Аманда распознала приближение ее мрачного настроения, представлявшего собой для окружающих наибольшую неприятность.

Фрит ушел рано, и после его ухода Аманда отправилась в свою комнату, но не собиралась спать. Сняв черное бархатное платье и повесив его в гардероб, она надела халат и села у камина, обдумывая события прошедшего вечера. Белла, должно быть, забыла, когда ушла к себе в комнату, что у нее в доме гость.

Аманда представила себя сестрой милосердия в Крыму. Она слышала, что мисс Флоренс Найтингейл собирается с группой сестер на эту войну. Фрит собирается покинуть Лондон потому, она была в этом уверена, что он весьма сожалеет о потере Лилит и хочет оставить все, что напоминает ему о ней. Ей, Аманде, тоже хочется уехать.

Из соседней комнаты до нее доносились голоса. Там разгоралась ссора. Сколько раз она уже слышала эти голоса в соседней комнате – сердитый и бранчливый ее голос, и его – успокаивающий. Однажды, подумала она, он потеряет терпение. Как он может выносить такое?

После неожиданно наступившей тишины она услышала звук закрывающейся двери. Тут же раздался легкий стук в ее комнату. Она открыла дверь и увидела Хескета.