Я тоже нашла повод улизнуть, тем более что Сенатор переключился на более податливую жертву, и я оставила бедную Бьянку на растерзание его дотошному любопытству. Наверняка он попытается выведать из бедной девушки какие-то полезные сведения, которая поможет Морской Гильдии ввести нужные указы, которые потом можно будет использовать против несговорчивого веасийского Торгового флота.

Бьянка же продолжала выискивать меня взглядом весь вечер. Я ушла рано, так и не дав ей повода завести беседу. Прямо как сейчас. Похоже, мне оставалось только сделать шаг первой.

Как только следующая лекция подошла к концу, группа разделилась. У одной части были практические занятия по искусствоведению в корпусе Изобразительных искусств, другая же часть должна была посетить практикум по литературе и языкам. После обеда группы менялись местами. Мне не повезло попасть в первую группу, но зато мы будем на практикуме вместе с Бьянкой.

Я с содроганием представила, что сейчас придется идти по слякоти, которая за ночь наверняка успела растаять, через двор в большое здание напротив третьего корпуса лектория, в котором мы сейчас находились.

Корпус изобразительных искусств всегда был живым, наполненный негромким переговорами и спорами вперемешку со звуками плавильных печей, металлическим перезвоном и стучащих о камень зубил. Тут студенты, выбравшие для себя стезю живописцев, скульпторов и ювелиров не только проводили занятия, но и изучали процессы производства. На втором этаже, над мастерскими, где плавили металлы и обжигали стекло и керамику, располагались мастерские художников. Небольшие светлые помещения всегда были несколько неопрятными, с расставленными на стеллажах гипсовыми фигурами и слепками со статуй, мольбертами в углу и большой доской, на которой наш преподаватель уже развесил материалы практикума.

На заранее подготовленных карточках мастер Антоний Кефалис, который, на вид, был чуть старше выпускников Академии, объяснял, как правильно смешивать цвета друг с другом чтобы добиваться нужных оттенков. Я слушала его вполуха, наблюдая за Бьянкой, которая была всецело поглощена голосом мастера. Я ухмыльнулась — слушала бы она с таким интересом другие по-настоящему важные лекции, вроде правоведения или истории вместо того, чтобы впитывать в себя всю эту бесполезную чепуху про цвет и композицию.

Когда мастер Кефалис закончил с предварительной теорией, вся наша группа расселась за мольберты. Мастерская заполнилась шумом подготавливаемых к работе инструментов и негромким переговорами между студентами. Мастер утверждал, что настоящее искусство рождается только путями проб, ошибок и обсуждений, ведь каждый мог предложить хорошую идею, а решение проблемы всегда лучше искать общими усилиями. На мой резонный вопрос, как же тогда определить, что будет твоим проявлением индивидуальности, Антоний недовольно процедил, что роль играет не только идея, но и ее воплощение в жизнь — оценивают всегда конечный продукт творческого процесса.

Не сложно было догадаться, что с этим надменным лицемером мы сразу же невзлюбили друг друга. Он назвал меня бесталанной, с чем я даже не стала спорить. Видимо в его мировоззрении подобное считалось ужаснейшим оскорблением, чем в очередной раз только позабавил меня. Радовало, что виделись мы на практикумах по изобразительным искусствам лишь раз в две недели, оттого потерпеть его пару-тройку часов не составляло проблем.

Арелан предпочитала место в дальнем углу мастерской, где обычно сидела в одиночестве, поглощенная процессом и не отвлекаясь на происходящее вокруг до окончания занятия. Однако сегодня я намеренно поставила мольберт рядом, и теперь девушка смотрела на новую соседку с недоумением.

— Привет, — весело поздоровалась я с ней, а потом сразу добавила, пытаясь унять волнение Бьянки. — Не волнуйся, я не стану тебя отвлекать. Сегодня Антоний особенно не в духе, не хочу лишний раз попадаться ему на глаза.

Мои слова немного успокоили девушку, и она кивнула. Ее белокурая коса смешно подпрыгнула и сползла с плеча за спину.

— Хорошо, — сказала она, беря в руки баночки и начиная замешивать из сухого порошка краску.

Какое-то время мы молча делали наброски с поставленными задачами, пока остальные одногруппникам что-то оживленно шушукались. Антоний размеренным шагом переходил от ученика к ученику, задерживаясь, чтобы оценить работу или дать совет что нужно поправить. До дальнего угла, где обосновались мы с веасийкой, он дошел в последнюю очередь. Бьянку мастер Кефалис сдержанно похвалил, отметив ее работу с тоном, как лучшую в классе, и бледное веснушчатое лицо Арелан залилось краской.

Когда очередь дошла до меня, среднеземец лишь неопределенно поджал губы — он всегда так делал, когда был совершенно недоволен работой, но продолжал придерживаться своей излюбленной тактики игнорирования. Я состроила гримасу, стоило ему повернуться спиной.

— Странно, что вы с мастером Кефалисом так сильно не ладите, — негромко сказала Бьянка, когда Антоний вернулся в центр мастерской. — Обычно он очень учтив.

— Думаю, такие «творческие личности» просто не выносят подобных мне, — я хмыкнула без тени расстройства. — Видимо, я напрочь лишена воображения.

— А мне казалось, в детстве ты очень любила фантазировать, — Бьянка сказала это так просто, что от неожиданности я поставила жирную кляксу вместо легкого мазка. Наверное, у меня было такое ошарашенное лицо, когда я повернулась к ней, что девушка тут же стушевалась. — Ой, прости, мне не следовало это говорить…

— Нет, я просто удивилась, что ты помнишь это. Это было так давно.

— Нам было по семь, когда мы виделись в последний раз, — кивнула Бьянка. — Я плохо помню подробности, но в памяти иногда всплывают моменты, когда мы с твоим братом и фрейлиной бегали по вашему замку. Мы во что-то играли, кажется, в разбойников?

— В пиратов, — поправила я, все еще потрясенная. — Мы играли в пиратов.

— Да, точно. Твой брат и фрейлина были кем-то из Кустодес, а мы с тобой изображали пиратов. Не знаю, отчего это воспоминание так сильно у меня засело. Наверное, мне было очень весело. У нас в родном поместье никогда такого не было… — она на миг замолчала. Ее пальцы начали неловко перебирать прядки в кончике косы. — Я уже с месяц ищу повод, чтобы извиниться перед тобой.

— Извиниться? За что?

Я мысленно старалась припомнить хоть что-то, чем меня могла задеть юная виконтесса. Сложно было поверить, что такое невинное создание вообще может кого-то обидеть.

Девушка сделала глубокий вдох, собираясь с силами.

— За тот инцидент. У господина Десая…

— Ох, Бьянка…

Я серьезно посмотрела на бедную девушку. В глаза бросались ее смущение и стыд, но разве она была виновата в том, что учинил этот ублюдок?

— Тебе не за что извиняться.

— Нет, — она помотала головой. — Мне не следовало быть такой податливой и соглашаться на этот к-калям, или как это называлось… Просто все были согласны, и я решила,