полицейским какие-то вопросы, но они ничего мне не отвечали. Меня определили в комнату для свиданий, как раз в ту, где мы были с Гришей. Почему именно в нее?..

Несколько раз я ходил в уборную, набирал воды в ладонь и клал в нее купюру. Она жадно осушала ее. А я не мог нарадоваться. Лежа на кровати, прижимая к груди купюру и поглаживая ее, я размышлял о последних событиях. Что же случилось с Гришей и Франсин? Зачем и почему они сделали это? Незаметно на спасенный город спустились сумерки и я задремал. Прошла ночь. Утром полицейские разбудили меня и сопроводили в комнату для допросов. Я остался один.

- Пс, - послышалось за спиной. – Привет, не хочешь немного папье-маше?

Я обернулся и улыбнулся. Сега выглядывал из-за двери.

- Привет, - подошел я нему, и мы обменялись рукопожатиями.

- Пойдем ко мне в кабинет, Марк.

Не прошло и минуты, как мы оказались в не особо просторном, но уютном кабинете. Стол занимал почти четверть комнаты, несколько железных ящиков с документами и шкафчик с вещами. А почти все стены занимали репродукции старых японских картин. Сега сел за стол. Я – на стул напротив него.

- У тебя свой кабинет? – спросил я, рассматривая все вокруг.

- Я вообще по должности тоже детектив, - положил ноги на стол Сега. – Просто попал в отдел к комиссару. И скатился до грязной работы. Но обещания Алекса много для меня значили. Все-таки хотелось достойной жизни для себя и своей семьи. Как ты себя, кстати, чувствуешь?

- Думаю, хорошо, но будет еще лучше, если ты скажешь, что со мной будет.

- Все плохо, Марк! – серьезно сказал японец, но мое лицо ничего не выражало, кроме усталости. Мужчина улыбнулся, но тут же вернулся к своей обычной серьезной мине. – Короче, полный бардак тут. И в отделе, и структуре. Алекс ничего не контролировал в конце. Единственное, чего он фанатично хотел – это найти купюру. Но думаю, ему бы ничего уже не помогло. Бандиты сильно потрепали город, а властям уже надоело терпеть его выходки.

- А что раньше мешало? - удивился я, хотя и знал ответ.

- Вообще-то Алекс до начала истории с этой проклятой купюрой работал хорошо. Боролся с преступностью. Но за годы службы сумел нарыть немало компромата на серьезных людей. И если бы с ним что-то случилось, то настало бы тю-тю для многих… Его все боялись, поэтому он так долго и держался. Но сейчас… Все уже развалилось настолько, что… Конец.

Я молча кивнул.

- Так что будет со мной? Ты так и не сказал.

- Будет расследование. Ты - единственный оставшийся свидетель, а я – единственный оставшийся из отдела Алекса. Другие либо погибли, либо сбежали из страны. Фактически против тебя нет никаких обвинений.

Я развалился на стуле, размышляя. В комнате повисла тишина.

- Слушай, - обратился ко мне японец. – Ты ведь спас ее? Финансу…

Я опасливо посмотрел на него. Сега же улыбнулся.

- Не волнуйся. Клянусь всей Японией, я не собираюсь ее забирать у тебя. С этим покончено, - твердо проговорил он. – Теперь только честная работа. И никаких сговоров со всякими комиссарами. Все ради семьи. Думаю, ты поймешь меня. Вчера моя девушка меня обрадовала, у нас скоро будет малыш. Как я могу теперь разочаровать ее? Теперь все плохое в прошлом! Думаю, Финанса бы поддержала меня…

Я смотрел на этого человека, и чувствовал, как тепло заполняет мою душу. Приятно осознавать и искренне радоваться за любого человека, который что-то ищет в жизни и самое главное находит. Но я уже давно думал, а сейчас окончательно понял, что эта грязь никогда не была живой и никогда не пыталась кого-то завлечь. Люди сами бросаются в нее, если хотят, если в ней - их самые сокровенные желания. Каждый сам выбирает свой путь. И так было всегда.

- Очень рад за вас! - искренне улыбнулся я.

- Ну, так покажешь мне ее, дашь потрогать это чудо?.. – японец аж прикусил губу от любопытства.

Думаю, ему можно было довериться. Я медленно вздохнул и достал из кармана купюру, завернутую в мокрый кусок ткани. Положил на стол и развернул тряпочку. Глаза Сеги готовы были выпрыгнуть из орбит. Такое удивленное выражение я видел у себя в зеркале, когда сам впервые принес ее домой. Впрочем, что тут странного? Любой не сможет совладать с чувствами, когда перед тобой такое научное, мистическое чудо. Сега осторожно тронул ее. Купюра дернулась и, извиваясь, как червяк, поползла ко мне.

- Живая! Она живая! И двигается. Как забавно… - умилился детектив. – И она потом превратится в человека, в девушку, как я понял?

Я с широкой улыбкой кивнул. В этот момент Сега снова дотронулся до купюры и снял с нее новую отслоившуюся банкноту. Кажется, тут он окончательно выпал в осадок и посмотрел на меня с таким выражением, словно перед ним сидел сам сатана.

- Господи… Вот как это делается… Ясно, почему за ней столько народу охотилось. Это просто сумасшествие.

- Вот потому и хочется, наконец, спокойствия, Сега.

- Ладно, понимаю, Марк. Все мы его заслужили.

- Ну так, что дальше? Куда мне?

- Придется некоторое время провести у нас в отделе. Из-за следствия, да и пока лучше в город не соваться. Но у нас тут в здании повсюду военные, так что ты в безопасности.

- Про дом свидетелей тоже самое говорили!

- Ну, не будем о прошлом, ладно? Уверен, сейчас все будет хорошо.

Я согласно кивнул. Что ж, все складывалось отлично. Так и начался мой последний этап во всей этой истории. Может, для меня лично она уже завершилась, но страсти в городе еще временами давали о себе знать.

Больше недели меня держали в участке. Собственно, я не жалуюсь. Условия были отличные и кормили неплохо. Сега постоянно присматривал за мной. А Финанса росла с такой же скоростью, что и раньше. Я просил покупать мне как можно больше газет. Предлоги даже придумывать не пришлось. В этом мне помогал дружелюбный японец. Однажды он привел ко мне свою девушку. Это оказалась моя старая знакомая из кафе, в которое я часто ходил во время и после работы в мастерской: негритянка с белыми волосами, милым лицом и огромными губами. «Чтобы не промахнуться, когда целовать буду!» - шутил Сега. Мы славно поболтали. Было приятно снова