— Незнание, систематическое, — ответно улыбнулся Ник. — Ничего не знаю о женщинах, кроме того, что некоторые из них могут нанести мне сногсшибательный удар. Но я отлично знаю, что могу уложить на лопатки любую. Именно поэтому, в отличие от Стива Хардинга, мне и в голову не придет поднять руку хоть на одну из них.

— Да, но ты такой мудрый и уже в возрасте, Ник. А он нет. Да я даже и не помню, как все произошло. Все закончилось очень быстро. Я отдаю себе отчет в том, что не гожусь в свидетели.

— Но это как раз делает тебя совершенно нормальной, — возразил Ник. — Очень немногие люди имеют четкие воспоминания.

— Ну, правда в том, что, я думаю, он хотел попытаться поймать Стингера до того, как тот понесся, а ударил меня только после того, как я назвала его извращенцем. — Ее плечи поникли, словно испарилась вся храбрость, вызванная бренди. — Прости, что придется огорчить тебя. Я привыкла смотреть на все открыто и честно до того, как прошла чистку у Мартина, а сейчас я не могу принять решения ни по какому поводу. Этим утром я твердо решилась на преследование в судебном порядке, а теперь понимаю, что просто могу умереть, если что-нибудь случится с Берти. Я люблю это глупое животное до безумия и самым решительным образом отказываюсь принести его в жертву из принципиальных соображений. Он заслуживает пинка от любого подонка в любое время. Но черт возьми, он преданный. Хорошо, время от времени он бегает к тебе, но он всегда возвращается, чтобы доказать мне ночью, что любит меня.

— Ладно.

Наступило недолгое молчание.

— Это все, что ты хотела сказать?

— Да. — Она с подозрением смотрела на Ника. — Ты полицейский. Почему не споришь со мной?

— Потому что ты достаточно разумна, чтобы принять собственное решение, и все, что я скажу, не сможет изменить его.

— Правильно.

Она намазала масло на кусок хлеба и ждала, что он скажет. Но Ник молчал, и Мэгги занервничала.

— Ты по-прежнему собираешься допрашивать Стива? — требовательно спросила она.

— Конечно, это моя работа. Спасение с помощью вертолета обходится недешево, и кто-то должен отчитаться за то, почему это было необходимо. Хардинга отправили в больницу, поэтому я должен выяснить, было ли или не было спровоцировано нападение на него. На одного из вас этим утром совершено нападение, я должен попытаться выяснить — на кого. Если тебе посчастливится, он будет чувствовать себя таким же виноватым, как ты, и будет загнан в тупик. Если тебе не посчастливится, то сегодня вечером я вернусь и потребую от тебя заявление в ответ на его утверждение, что ты потеряла контроль над собакой.

— Это шантаж.

Он покачал головой:

— Насколько мне известно, ты и Стивен Хардинг пользуетесь одинаковыми правами перед законом. Если он скажет, что Берти совершил неспровоцированное нападение на него, я должен буду расследовать его заявление. И если решу, что он прав, передам свои заключения в службу расследования преступлений с предложением возбудить дело против тебя. Мне он может не нравиться, Мэгги, но если я решу, что он говорит правду, я буду поддерживать его. Именно за это мне платит общество, независимо от личных чувств и независимо от того, какое впечатление это произведет на людей, вовлеченных в дело.

— Не имела представления о том, какой ты холодный чертов ублюдок.

Ник оставался непреклонным.

— А у меня не было представления о том, что ты такого высокого мнения о себе. И не жди от меня одолжений, особенно если речь идет о законе.

— А ты сделаешь мне одолжение, если я сейчас напишу заявление?

— Нет, я буду справедлив к тебе так же, как к Хардингу. Но мой совет в том, что ты получишь преимущество, подав заявление первой.

Она подняла нож с разделочной доски и размахивала им перед носом Ингрема.

— Тогда будет значительно лучше, если ты окажешься прав! — воскликнула Мэгги. — Или я оторву тебе яйца и буду хохотать, делая это. Я люблю свою собаку.

— Я тоже, — заверил Ингрем, положив палец на рукоятку ножа и осторожно отодвигая его в сторону. — Разница в том, что я не буду поощрять, чтобы он сюсюкал надо мной, пытаясь доказать это.

— На данный момент гараж опечатан, — докладывал Гелбрайт по телефону Карпентеру, — но тебе нужно разобраться с приоритетами таможенного и акцизного управления. Здесь срочно нужна бригада по осмотру места преступления. Но если хочешь иметь суровое обвинение, по которому можно задерживать Стивена Хардинга, то тогда нужно, чтобы тебе доставили С и Е (коноплю и экстази). Мое мнение — он перевозил нелегальных иммигрантов целыми партиями и высаживал их где-то на южном побережье… Да, безусловно, этим можно объяснить отпечатки пальцев в салоне. Нет, нет никаких признаков украденного забортного мотора фирмы «Фастриггер»… — Он заметил, как Тони посмотрел на него с тревожной улыбкой. — Да, я привезу сейчас Тони Бриджеса. Он согласен сделать новое заявление… Да, очень старается сотрудничать. Уильям?.. Нет, это не исключает его как подозреваемого больше, чем Стива… Ммм… обратно к тому же самому, боюсь.

Он положил телефон в нагрудный карман и подумал, почему ему никогда раньше не приходило в голову лицедействовать по собственной инициативе.

На другом конце провода старший офицер Карпентер с удивлением смотрел на телефон и только через какое-то время повесил трубку. Он не имел ни малейшего представления, о чем это трещал Джон Гелбрайт.

Хотя Стивен Хардинг и не знал об этом, но он был под наблюдением женщины-констебля начиная с момента поступления в больницу. Она сидела в офисе для медсестер не на виду у него, твердо зная, что он остается на месте, но на тот случай, если Хардинг постарается покинуть больницу. Стив постоянно флиртовал с санитарками, и, к большому раздражению женщины-констебля, они отвечали ему тем же. Страж порядка проводила время в размышлениях о наивности женщин и думала о том, сколько из них искренне согласились бы с тем, что они не давали ему повода, если бы он решился изнасиловать их. Другими словами, что такое повод? То, что женщины называют невинным флиртом? Или то, что мужчины называют откровенным соблазном?

С облегчением она передала возложенную на нее ответственность констеблю Ингрему.

— Сестра отпускает его в пять, но я не уверена, что он вообще уйдет, — уныло сообщила она. — Вокруг него крутятся все санитарки и медсестры. Откровенно говоря, если они поднимут его из постели, то я не удивлюсь, что он тут же окажется в другой — приятной и теплой. Я-то сама не вижу в нем привлекательности, но я и не отличалась любовью к бездельникам.

Ингрем молча улыбнулся.

— Побудь рядом. Понаблюдай и развлекись. Если он по собственному желанию не уйдет, когда стрелка часов достигнет пяти, то прямо здесь я защелкну наручники у него на запястьях.

— Я остаюсь, — жизнерадостно согласилась констебль. — Поддержка никогда не бывает лишней.

Видеофильм было трудно смотреть. Не потому, что он настораживал, как обещал сержант из Дартмута, а потому, что кадры то скакали вверх, то опускались вниз, в зависимости от движения лодки француза. Тем не менее его дочери удалось запечатлеть Хардинга со всеми подробности, посвятив ему значительный метраж пленки. Карпентер, сидя за письменным столом, просмотрел его до конца один раз, затем с помощью пульта дистанционного управления вернулся к тем кадрам, где Хардинг в первый раз сел на свой рюкзак. Он остановил изображение и обратился к группе детективов, собравшихся в его офисе: