Старые Кости выдал слабое:

Не теряй… времени. Сильное давление… начало… нагнетаться… снаружи.

То есть у него не будет возможности заняться источниками новых разведданных, которые я привел.

Именно.

И это было его последнее слово.

Я выбрал отморозка, который выглядел готовым вернуться в дикую среду, и предложил:

– Бери одного, Пенни, и выводи, а я с моим пойду следом.

Она заворчала, но подчинилась.

– Подожди у двери в кабинет. Я позову на помощь Барата с Тэдом.

В любом случае кто-то должен стоять у парадной двери, чтобы не пускать обратно выставленных плохих парней.

Мы подошли к двери. Пенни приготовилась открыть ее. Я снова угодил в петлю размышлений, гадая, что стало с Хагейкагомей. Я ее не видел. Она убежала? Ее выпустили или прогнали? Маловероятно. Плеймет по-прежнему тут. Он бы никогда не разрешил столь уязвимому существу бродить без защиты.

А что с Порочной Мин? По-прежнему в искусственной коме?

Пенни ткнула меня, угодив прямиком в болевую точку. Без сомнения, чрезвычайные способности к обучению. Моя бывшая, Тинни, была мастером пытки тычками.

– Проснитесь, растяпа! Вы все это затеяли.

– Ладно. Извини. На секунду предался тревогам. И ждал, пока нас догонят Тэд с Баратом. Давай. Открывай.

Она отперла дверь и широко распахнула – после чего дала жертве пинка, вложив в него все свои девяносто с небольшим фунтов веса.

Жертва свалилась за перила крыльца.

– Проклятие, девочка, надеюсь, ты его не укокошила.

Я более мягко выставил своего клиента и прижался к стене, чтобы пропустить Барата и Тэда с грузом.

– Почему? – искренне удивилась Пенни. – Они работают на людей, которые хотят вас убить. Которые уже убили Страфу.

Барат разделял ее гнев. Он вложил в свой бросок всю душу.

А вот доктор Тэд оказался размазней. Никак не мог справиться с чушью по поводу «не навреди».

Затем мы запутались в ногах друг друга, пытаясь захлопнуть дверь, прежде чем что-то с головой кальмара, крупнее Порочной Мин или спутника Маленькой Блондинки, успеет просунуть в нее свое щупальце.

По которому Тэд безо всяких угрызений совести ударил ножом.

– Что за чертовщина? – поинтересовалась пребывавшая с нами милая юная особа. – Что за мерзкая хе… хрень!

Она тряслась и пыхтела.

Я тоже трясся и пыхтел. Барат трясся и пыхтел. Тэд трясся и пыхтел, но не отвлекался, продолжая удерживать отрезанные восемнадцать дюймов извивающегося щупальца пригвожденными к полу.

– В этой штуке было десятка два стрел, – заметил я.

Хотя по правде сказать, в основном это были арбалетные болты. Тварь не могла их не почувствовать.

На улице бурлили возбужденные красные береты, среди которых имелись тайные полицейские, вооруженные для боевых действий.

У меня тоже имелись инструменты для боевых действий. И мне очень хотелось ими воспользоваться. Но когда осядет пыль, Дил Релвей непременно пожелает знать, почему они у меня есть и где я их достал.

– Соль поможет? – спросила Пенни.

Как-то раз мы повстречали тварь с щупальцами, которая реагировала на соль, точно слизняк или улитка.

– Сомневаюсь. Это совсем другое животное.

– Однако можно поэкспериментировать на данном образце, – заметил Тэд.

Соль не помогла.

– Как насчет свежих жертв? – поинтересовался я, направляясь к комнате Покойника.

Вынос четырех тел не облегчил его задачу. Ему нечем было объясняться с нами.

– Он удерживает ту тварь снаружи, – предположила Пенни.

Почти наверняка. Оставшиеся в комнате люди зашевелились. Потом кто-то начал сильно стучать в другой части дома, возможно, там, где полагалось спать Порочной Мин.

– Пенни, беги и скажи Лунной Гнили…

Заканчивать фразу мне не пришлось. Мистер Щупальце произвел на Пенни впечатление. Несколько секунд спустя Лунная Гниль уже шагала по коридору, мрачная, злая и жуткая, как Метательница Теней в дурном настроении.

– Держись подальше, сахарный зайка, – посоветовала она мне. И добавила: – Боги! Поймаю девчонку – выдеру.

Она знала, что сидит снаружи и кого винить в его появлении. Итак. Снова семейные разборки, того рода, где кому-то должно не поздоровиться. Лунная Гниль распахнула дверь, и к черту все волнения.

Наш щупальцевый друг сидел там, где мы его и оставили. Но вряд ли он-она-оно вскоре кого-то потревожит. Что-то произошло. Помимо всех этих стрел и болтов.

Кто-то вырвал из твари большие куски – с щупальцами, ногами, рукой и головой. В одном гигантском глазу торчал кинжал, его кончик крепко застрял в странном хрящеватом черепе монстра.

– Черт, это плохо, – сообщила Лунная Гниль.

– А по мне, так хорошо, – признался я.

Уличная потасовка подходила к концу. Плохие парни энергично делали ноги. Жестяные свистки вязали пойманных и павших, не обращая внимания на раны, ведь покойники вполне могли притворяться.

Смертельных исходов действительно оказалось немного. Красные береты пытались взять противника живьем. Заключенных можно передать в трудовые лагеря, где они вернут свой долг обществу, выполняя общественно полезные работы. Кроме того, лагеря платили за живые тела деньги.

Мишень и трое его потрепанных друзей подошли к моему крыльцу. Мишень оказался достаточно высоким, чтобы увидеть останки брата Щупальце.

– Черт, эта тварь была уродливой. И живучей. Нам едва удалось ее придержать.

– Что же произошло?

– Какая-то мелкая бабулька… Никогда не видел ничего подобного. Проклятие, бо́льшую часть времени я и ее-то не мог разглядеть. Сверкала сталь, летели брызги крови, по улице разносились вопли, словно на нас надвигалась ударная волна. А кончилось все вот этим. Я четко видел ее не больше пары секунд. Она просто стояла, глядя на твою дверь. Затем вроде как замерцала и исчезла, по пути укоротив на голову пару мерзавцев. Причем крайне избирательно.

– Оставив послание.

– Эту пожилую леди и вправду здорово разозлили. Надеюсь, начальник не решит, что нужно ее выследить.

– Он не обрадуется, если найдет ее.

Я посмотрел на Лунную Гниль, чтобы она подтвердила мои слова.

– Да. Офицер, надейтесь. Молитесь. Это была Черная Орхидея. Она вернулась на работу.

Внезапная бледность Мишени свидетельствовала о том, что он бывал в той части света, где Черная Орхидея создала себе репутацию.