Индейцы веселились: соревновались в пении, игре на своих инструментах и, конечно, в танцах. Кто только не плясал со взмокшим Стасиком! И группа самых маленьких девочек, и вдохновенные тётеньки, и лихие Молодые Волки.

Время перевалило за обед. Но мысли о еде как-то отступили. Все следили за героическим Стасиком, который ради своих пристрастий был готов на такие жертвы.

Небесный Огонь совершил очередной стратегический шаг. Всю свою команду охранников он усадил за барабаны. И теперь все четверо бодро выстукивали, старались не сбиться с ритма. Вот повезло так повезло, думал каждый из них: редко когда представлялась возможность сесть за барабан, обычно это доставалось более почётным людям Слёта – в основном музыкантам, которые специально на зимних индейских собраниях обучались. А тут вдруг такая возможность!

– Это потому что особое военное положение в лагере! – прошептал Топору В Полёте Боевые Ножницы и обратился за подтверждением к своему соседу: – Скажи же, Мечтающий В Лопухах?

– Ну! – подтвердил Мечтающий в Лопухах, с довольным видом молотя по барабану.

Осторожный Лосось ничего не сказал: на него как раз смотрел Небесный Огонь. Какие разговоры могут быть во время столь ответственного задания?

Но ближе к пяти часам вечера – времени, на которое была договорённость с Дымом Богов, один из четвёрки явно занервничал, заёрзал, заторопился. Это не укрылось от взора Небесного Огня, Летящей Лани и Арины Балованцевой, которая, сжимая в руке свой мобильный телефон, моталась вокруг площадки с пляшущими индейцами и неутомимым, всё ещё верным своему пристрастию Стасиком.

Да, один из барабанов сбивался с общего ритма – играющий на нём то и дело вертел головой в разные стороны. Даже на часы, что лежали у него в кармане, несколько раз аккуратно посмотрел…

– А когда нас сменят? – спросил он у проходящей мимо Летящей Лани.

Лань, которая была в курсе операции, весело подмигнула всей четвёрке и, словно речь шла о невероятно приятном подарке, ответила:

– Не волнуйтесь, ребята! Не сменят! Ещё полтора часа точно вы будете играть! Время у вас ещё есть, так что настучитесь в барабаны от всей души.

– Как полтора часа?..

– Ну, хочешь, ещё подольше поиграете. Договорились, краснокожие? – обратилась Летящая Лань к остальным барабанщикам. – Вас сменят через два часа.

– Ага!

– Да!

– Конечно! – послышались голоса.

– Нет! – заглушил их один. – Я не могу больше. Я устал! Смените меня, пожалуйста…

– Устал? – запричитала тут же артистка Лань. – Тебе не плохо? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – слабым голосом ответил хитрый парнишка. Он, видно, понял, как играть на наивности этой добродушной толстой тётеньки. – Только… Голова кружится… И тошнит… Я посидел бы в тенёчке где-нибудь…

– Конечно, конечно! – подхватилась Летящая Лань. – Ты перегрелся на солнце! Вон оно сегодня какое активное! Тебя надо срочно заменить! Вставай! Иди в свой вигвам!

Два раза повторять было не нужно. Мнимый больной вскочил на ноги. А на его место за барабаном уселся по команде Летящей Лани невероятно обрадовавшийся мелкий Белый Карась. И забарабанил по натянутой коже. Хорошо забарабанил – от всей своей детско-индейской души!

А Мечтающий В Лопухах, неверными шагами доковыляв до палатки, в которой он жил в Отряде Молодых Волков, быстро пришёл в себя, покопался там, высунул нос, проверив, не наблюдает ли за ним кто… Осторожно вышел.

И, не привлекая, как ему казалось, ничьего внимания, поспешил в глубину леса.

Не догадывался, ох, конечно, не догадывался Мечтающий В Лопухах, сколько народу за ним незаметно наблюдает! И путь до палатки, и выход из неё, и вся его дорога до Камня Утренней Звезды сопровождались пристальными взглядами Арины Балованцевой и вождей слёта – Небесного Огня, Летящей Лани и Филина Дневных Пророчеств.

Арина, Небесный Огонь и военный вождь Филин Дневных Пророчеств отправились по его следу. Отряд взрослых воинов-индейцев, ожидая сигнала своего вождя, затаился неподалёку. Летящая Лань с группой доверенных людей осталась вести пристальное наблюдение в лагере.

А мафия – Федя, Витя и Антон, – которая всё это время без устали следила за происходящим в лагере, тоже разделившись, продолжала наблюдение. Антоша и Витя отправились вслед за Ариной и вождями. А Федя Горобец остался наблюдать за тем, что будет происходить в палатке Мечтающего В Лопухах.

Витя уже перестал думать о том, чтобы посадить Балованцеву в какой-нибудь детской комнате, да и запереть на замок, чтобы она не придумывала каких-то опасных и безумных операций. Он понял ход её мысли – и теперь всеми силами пытался воплотить задуманный Ариной план в жизнь.

Ждать Ромке (по-индейски Мечтающему В Лопухах) пришлось недолго. Димон – он же Дым Богов – подрулил всё на том же мотоцикле, с тем же парнем, который забирал его вчера.

– А где Стас? – первым делом поинтересовался парень у Ромочки.

– А он в индейцы вступает, – ответил тот. – И, как я понял, от травки должен прилюдно отказаться. Но пока держится, не отказывается.

– Молодец! – похвалил Стасика бывший Дым Богов.

– Так когда же за ним приезжать-то? – продолжал вопросы мотоциклист.

– А когда хочешь, – махнул рукой Димон и осмотрелся. Потом деловито спросил у Ромки: – Так сколько ты будешь брать? Давай думай. Я неизвестно когда теперь приеду сюда.

– Много! Я буду брать много, Димон! – с этими словами он быстро вытащил из кармана толстую пачку денег. – На вот, посчитай-ка. И на всю сумму мне отсыпь!

– Ого! – присвистнул торговец травой. – Откуда ж у тебя столько бабла?

– Родители привезли, – поведя плечом, ответил Ромочка.

– Когда?

– Вчера, – не глядя никому в глаза, ответил Мечтающий В Лопухах.

– Круто! – ахнул мотоциклист.

– Ну, Дим, на сколько тут хватит? – с нетерпением подпрыгивая, загундосил Роман. – Давай скорее, не тяни, мне в лагерь надо! Хватиться меня могут. Я сказал, что заболел… Праздник там у нас… Ну, сколько продаёшь? Давай побольше, Димон!

– Да, парень… – почесал жидкую бородёнку разжалованный шаман. – Интересное кино. То всё бесплатно косячок просил выкурить. И позавчера всего два косяка купил… А тут вдруг такая куча денег… На эту сумму потянет, знаешь, сколько… Сейчас я посчитаю…

Он пересчитал пачку денег, покопался в своей новой сумке и принялся класть в протянутые Ромкины руки пакетики с шуршащей травой. Глаза у того загорелись радостным алчным огнём. На миг даже показалось, что из них сыплются искры и улетают в кусты, поджигая их. Во всяком случае, в кустах что-то блеснуло. Или это только показалось занятому приятным перераспределением богатства бизнесмену Димону?