– Да уж, наверное. – Джефри вновь изобразил улыбку. То ли он был актером от Кваруса, то ли здесь никто просто не обращал внимания на деланую наигранность, но барон – по крайней мере! – подвоха не распознал.

– Многие молодые дамочки хотели бы увидеть вас лично, – сказал Гудкенд, подмигивая убийце. – Насколько мне известно, здесь велось очень бурное обсуждение ваших… м-м-м… мужских достоинств.

Джефри невольно залился краской.

Монжер говорил об этом. Скайлз был тот еще ловелас – настоящий сердцеед, который перво-наперво усвоил, что женщины любят ушами, и прекрасно пользовался этим. Конечно, нашептать каждой, что она – самая распрелестная из всех, он не мог, но вот разослать письма с такими пассажами, чтобы даже самой рьяной затворнице захотелось прочесть его послание вслух и восхититься кавалером, он таки умудрился.

– Я бы предпочел оставить этот вопрос, – сказал жнец. – Все-таки я прибыл на ваш званый ужин не для этого. Мне бы хотелось пообщаться прежде всего с вами.

– О, это просто великолепно! – воскликнул барон. – Давайте же скорее выпьем за нашу встречу!

Они пригубили вина из поднесенных девушкой бокалов.

– Признаться, я рад, что мое знакомство с высшими лицами столицы началось именно с общения с вами, – позволил себе комплимент Джефри.

– То же самое, мой дорогой друг, – подмигнул ему барон, – могу сказать и о вас. Еще по вашим письмам я понял, что вы – отличный собеседник. Позвольте же поднять этот кубок за ваше здоровье!

С этими словами Гудкенд взмахнул позолоченным бокалом и осушил его в мгновение ока.

– Однако же, – сказал жнец, когда барон несколько пришел в себя, – мне не слишком радостны обстоятельства, которые свели нас с вами.

– Право же, бросьте, – поморщился барон. – Я бы все равно устроил этот ужин. Мне совершенно наплевать – да простятся мне эти слова! – стоит ли у наших стен неприятель, движется ли к ним или его вовсе нет. Главное для меня – это то, что люди, подобные вам, не страшатся оказаться в Роузене, как в западне.

– Если это понадобится, – осторожно произнес Джефри, – я готов биться за Зейд до последней капли крови. И, как я уже говорил, собираюсь присоединиться к ополчению.

– Вы настоящий герой! – воскликнул барон насмешливо. – Теперь я точно знаю, что в вас нашли все эти дамы!

– Я говорю серьезно, – возразил Гудкенду жнец. – Это отнюдь не бравада!

И откуда он только набрался этих слов – «бравада», «отнюдь»?

– Ну, конечно же, вы говорите серьезно, – подмигнул ему Гудкенд. – Но не думали ли вы, милостивый государь, что при воцарении неприятеля у королевства появится шанс начать все заново?

– То есть?

– То и есть! Не думали ли вы, что смена власти в стране может сыграть важнейшую роль в становлении нашего государства?

– Я вас не понимаю, – честно признался Джефри.

– Ну как же? При новой власти старые законы окажутся попросту не нужны. Новые правители – новые законы, так ведь? И, мне кажется, это заставит королевство отказаться от старой роли.

– Старой роли?

– Сейчас мы всего лишь большое королевство. Мирное королевство, которому не нужны склоки ни с Жейсом, ни с Логвиндором. Но при новом короле мы можем стать теми, кто не просто заключает союзы, а теми, кто правит. Жейсцы и логвиндорцы и так боятся нас. Но мы должны повелевать ими, а не просто позволять им жить. Мы должны подчинить их, и вот тогда…

– Барон, а не хотите ли вы немного подышать воздухом? – перебил его Джефри.

Жнец не любил высокопарных речей, особенно если они касались того, что «было бы, если…» Он хотел поскорее покончить с этим делом, рассчитаться с Монжером за убийство его болвана и дальше заниматься поиском лекарства от проклятой мании.

– Да, конечно. Почему нет? – неожиданно легко поддержал его идею Гудкенд. – Я как раз хотел предложить вам прогуляться в мой фамильный склеп.

– Склеп? – нахмурился Джефри. – На ночь глядя?

– Неужто вы боитесь? – хмыкнул барон.

– Нет, но…

– Ну тогда в чем дело? Там похоронены все славные представители нашего рода, граф. Я думаю, вам будет интересно взглянуть на усыпальницу моих предков!

– Да, вы правы, – сдался жнец. – Пойдемте же?

– Пойдемте, – согласился барон и двинулся к балкону.

– Вы куда? – удивился Джефри.

– Прямо с балкона первого этажа вниз ведет лестница. Мы спустимся по ней и по дорожке в саду дойдем до самого склепа, – объяснил Гудкенд. – Следуйте за мной!

Жнец кивнул, хотя внутри у него при слове «склеп» возникло странное беспокойство.

Они покинули зал в самом начале званого ужина, в то время, когда еще не играет музыка и пары не кружатся в танце.

Их ждала усыпальница Гудкендов.

* * *

Родовой склеп барона Гудкенда находился в сотне шагов от усадьбы и более всего походил на большую коробку из камня, на стенах которой неизвестные мастера выбивали имена всех погребенных внутри.

Возле входа, по обеим сторонам от каменной двери висели зажженные факелы.

«Будто барон знал, что мы придем!» – невольно подумал Джефри, но шаг не замедлил.

Они подошли к самой двери. Теперь жнец мог наблюдать внешний каменный засов. Удивительно, но в нем и намека не имелось на замочную скважину или нечто подобное ей!

Жнец вопросительно уставился на Гудкенда. Тот поймал его взгляд и хрипло произнес:

– Отличный магический замок, правда, граф?

Он вытянул сжатую в кулак правую руку и приложил печатку на указательном пальце к засову. Едва она соприкоснулась с камнем, вокруг ладони возникло красное сияние, словно кулак барона разом превратился в слабый масляный фонарь.

Гудкенд убрал руку, но сияние не исчезло – теперь свет исходил из небольшого углубления прямо в середине засова. А потом засов медленно отъехал в сторону.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель! – громко хмыкнул барон и толкнул дверь.

Внутри ощутимо воняло мертвечиной. Словно славных предков барона хоронили не в каменных гробах, ныне выстроившихся у стен, а попросту бросали на пол, оставляя гнить там.

Джефри невольно поморщился. Барон же словно не чувствовал вони. Пройдя от порога к дальней стене, на которой изображено было фамильное древо рода Гудкендов, дворянин лихо развернулся на каблуках и с хитрым прищуром уставился на жнеца.

– Ну? – спросил он. – Как вам склеп моего семейства?

– Отлично, барон, – кивнул Джефри. Из-за неприятного запаха он старался пореже вдыхать, пореже выдыхать и совсем уж не открывать рот без лишней необходимости.

– А вы бы не хотели познакомиться… скажем, с моим дядюшкой?