— Под настроение, — он поднялся со своей скользящей грацией. — Если тебе не нравится, я переоденусь. В кольчугу и латы. Скоро нам всем придётся так одеться.

— Почему?

— Потому что на дворе двенадцатый век, — со спокойствием удава произнёс он. — Добро пожаловать в тёмные века средневековья. Крестовые походы, чума, костры аутодафе. Тебе это ничего не напоминает?

— Может, на сей раз, меня действительно сожгут? — задумчиво предположила я.

Его глаза неожиданно вспыхнули, а по скулам прошлись желваки.

— Ты знаешь, что я сделал в прошлый раз, чтоб предотвратить это. Теперь я и вовсе ни перед чем не остановлюсь.

Я смотрела на него и понимала, что Дженни любила его и, когда он был в гневе. С нежностью, граничащей с болью. Или я любила?

— Ты думаешь, я позволю тебе ещё раз выкинуть такой фортель?

Он усмехнулся.

— Тебе жалко тех мерзавцев, подкидывавших хворост в твой костёр?

— Как ни странно, но на сей раз я не о них.

Я отвернулась и вздохнула. За окном было всё так же серо. Серо как в тот день, когда Дженни взошла на свой костёр… Серые чужие лица, и нет среди них его… Как мне хотелось увидеть его. Или ей хотелось?

— Нужно быть поосторожнее с желаниями, — пробормотала я. — Может, пройдёмся?

Погода не располагала к прогулке, но мне нужно было проветриться.

— Почему нет?

Он всё-таки сменил свой сюртук на современную одежду, правда, опять чёрную. Похоже, ему уже было не до романтики. Мы шли по вязовой аллее. Говорить не хотелось. Я нехотя перебирала в памяти свои сны, глядя по сторонам, но ничего не видела из-за неизвестно откуда взявшегося тумана, клубящегося за деревьями. Такой же туман клубился и в голове, и из него изредка выплывали странные образы, расплывчатые картины. Я не цеплялась за них, продолжая плыть по волнам смутных воспоминаний, задерживаясь лишь на миг, если память посылала мне образ Джулиана МакЛарена. Нечаянный взгляд, поворот головы, небрежное движение руки, поправляющей тёмный завитой локон. И призрак всё того же томительного чувства…

Кратегус молчал. Я вдруг заметила, что он внимательно смотрит по сторонам. Похоже, его что-то тревожило. Мы уже дошли до середины аллеи, когда из тумана донеслись стенания, а следом странный глухой смех. Он даже не повернул в ту сторону голову.

— Что это? — спросила я.

— Ерунда, — небрежно бросил он. — Наверно, бродячие мертвецы. Кладбище рядом.

Кажется, он не шутил. Он с явным беспокойством смотрел куда-то вперёд и втягивал ноздрями воздух, словно принюхивался.

Смех послышался ближе. Он остановился, по-прежнему глядя вперёд.

— Может, вернёмся? — предложила я, зябко поёжившись от внезапно налетевшего ветра. Клубы тумана заволновались. Мне стало не по себе.

Кратегус стоял, пристально глядя в конец аллеи. Он вдруг выпрямился и откинул голову, его взгляд был холоден, и что-то похожее на раздражение и злость мерцало в глубине глаз. Было похоже, что он готов задать кому-то трёпку, но услышав мой голос, быстро посмотрел на меня. Секунда внутренней борьбы и сомнений, и он кивнул.

— Тут небезопасно… Для тебя.

Мы повернули к дому. Неожиданно громкий стон раздался буквально в паре метров от меня. Я вздрогнула, и тут же демон резко взмахнул рукой, словно нанёс удар. Что-то в тумане охнуло, и раздался хлопок, как от лопнувшего пузыря. Ни стоны, ни смех больше не повторялись, зато где-то сзади послышался лай собак. Я остановилась и обернулась.

— Не останавливайся! — приказал он, взяв меня за локоть.

Но я уже не могла оторвать взгляда от конца аллеи, который как-то резко приблизился, контуры вокруг него заволновались, как воздух от сильного жара. Послышался топот копыт, и в следующий момент Кратегус столкнул меня с дороги. Я налетела спиной на дерево, и он тут же встал, закрывая меня собой и повернувшись к аллее лицом. Из-за его плеча я увидела огромного чёрного пса, с лаем промчавшегося мимо, потом ещё одного. За ними появился громадный чёрный жеребец с всадником в седле. Я не смогла разглядеть его, хоть он был совсем рядом, только большой чёрный плащ хлопал сзади как крылья. За ним тут же промчались ещё два всадника. И через какое-то время ещё один.

Я хотела посмотреть им вслед, но аллея была пуста. Кратегус обернулся и взглянул на меня.

— Ты в порядке?

— А что со мной сделается? Это призраки, да? Дикая охота?

Он какое-то время молчал, словно его терзали сомнения, но потом кивнул.

— Да, просто Дикая охота.

— Просто Дикая охота, — повторила я. — Мне это нравится.

Он пожал плечами и снова втянул ноздрями воздух.

— Похоже, пока всё. Можем продолжить прогулку.

Я подумала о странных стонах и смехе, и о том, что аллея переходит в дорогу к кладбищу.

— Да нет уж. Пойдём-ка домой. Там спокойнее.

Он неожиданно поморщился.

— Там хуже, чем в церкви. Эти заклинания на стенах… Словно всё провоняло ладаном и кто-то без конца нашёптывает «Pater Noster».

— И стены горячие, — ухмыльнулась я. — Нечего тогда торчать в доме. В подвале заклинаний нет.

Он опять разозлился.

— Я о тебе думаю! Если я могу попасть в дом, минуя стены, значит, может и кто-то другой. Особенно теперь!

— Не дуйся, — улыбнулась я, беря его под руку. — И не думай, что я не ценю. Если будешь хорошим демоном, я приглашу тебя на обед… — потом посмотрела на бесконечные тучи и уточнила: — На ужин при свечах.

— Хороших демонов не бывает, — проворчал он и для приличия подулся ещё секунд тридцать.

Мы шли к дому, и я размышляла о странностях судьбы. Видел бы нас кто-нибудь. Дьявол с ангелом под ручку направляются ужинать при свечах. Что-то в этом мире происходит не то… Ага, наконец-то заметила!

Идея с ужином при свечах была ошибкой. Может быть, я это понимала ещё до того, но поддалась какому-то подсознательному порыву. Я старомодна и романтична. И я люблю такие трапезы в полумраке, с мерцающим рыжими искрами хрусталем, сладким и терпким ароматом вина, тишиной, из которой вытекают негромкие звуки музыки, текущие прямо в душу. И чтоб напротив были глаза, от которых можно сойти с ума. Это было уже сотни раз, но на сей раз я допустила ошибку.

Всё было так же. Хрустальные бокалы и вино из бездонных запасов доктора Дривера. Белая скатерть и молочно-матовый фарфор, дополненный серебром. Полыхание огня в камине и тонкие язычки, танцующие на бледных пальцах свечей. И тихие переборы гитары из невидимых динамиков. Только глаза… Нет, от них вполне можно было сойти с ума, зелёные, мерцающие, задумчивые и невыразимо печальные.