Ли покачала головой.

— Ты не желал оставаться в Южном Городе, плодя нищих и поедая дерьмо. Ты был предназначен для лучшей доли, и они были не так глупы, чтобы это не понять.

— Ты поняла это первая.

— Да, — согласилась она. — Но скажи мне, как живется во дворце?

— Прекрасно, я уже говорил.

— А что Водой Рожденные? Как тебе с ними?

Оба шептались, пока мимо текла суетливая толпа, чувствовал себя уютно, ибо ни одно слово из его уст не ушло бы далее ушей старой Ли. И однако сейчас он заговорил особенно тихо.

— Они все олухи, — доверительно сообщил он ей. — Такие, что я даже не воображал. Если бы не жрецы, город давно бы погиб от их глупости.

— Я об этом догадывалась, — согласилась Ли.

— О да, они наделены силой. Но умом подобны малым детям. И большинство жрецов — то же самое. Но есть и такие, кто не глупее меня. Из тех, кто незнатного рода.

— А из Водой Рожденных есть смышленые?

— Таких мало, — задумчиво ответил Гхэ. — Только девочка, за которой я наблюдаю. Она очень умна.

Гхэ улыбнулся и хрустнул костяшками.

— Жалко будет, если придется ее убить.

Перкар уже перестал считать дни и сменявшие их темные ночи. Все его внимание было приковано к Реке. Не потому что Река была вне времени: нет, он помнил, что одни события происходили раньше, другие позже. Раньше — когда лодка несла их, пробиваясь сквозь серебряные буруны и покачиваясь, будто детская игрушка. Перкар помнил, как противно заскрежетало дерево о камни, но лодка не разбилась в щепы, а ринулась вниз вместе с водой. Помнил их бесплодные попытки, еще прежде чем начались пороги, причалить лодку к гостеприимному берегу: она продолжала плыть вдоль русла, хотя он до боли напрягал мускулы, пытаясь повернуть руль. Он понял, что даже если бы был еще сильнее, его сердце разорвалось бы от напряжения, но руль остался бы недвижим.

— Река поймала нас, — сказал ему как-то Нгангата, Когда лихорадка не мучила его. — Теперь Вода нас не отпустит.

Перкар в этом не сомневался. Дважды ему удалось Причалить лодку к островкам, находившимся на середине Реки. Несколько раз он пытался вплавь добраться до берега, но течение подхватывало его и возвращало к лодке, измученного тщетными усилиями. На всякий случай он привязывал к носу лодки веревку, не желая потерять Нгангату.

Но все это было прежде. А сейчас горы и высокие холмы остались далеко позади. После того как он покинул дом, прошло уже столько дней, что нельзя было и сосчитать, если бы даже он вел счет времени. Несколько раз они видели людей — не своих собратьев по племени, но темноликих, с резкими чертами мужчин и женщин на клячах, которые годились только на то, чтобы с них содрать шкуру. Многие одры, покрытые засохшими струпьями, походили на его верного менга. Темноликие люди и их лошади с любопытством смотрели, как проплывает мимо них лодка. Но это было значительно позже, когда течение стало не таким быстрым, и Река не пробивалась сквозь наносы и камень, прогрызая себе путь. Пастбища мягко простирались по обоим берегам, поросшим ивами, тополями и тамариском. Солнце палило немилосердно, кожа обгорала и шелушилась. Сильнее всего страдал Нгангата. Кожа Перкара наконец покрылась ровным, медного оттенка загаром. Раны его уже затянулись, но он был слаб, вял и то и дело засыпал беспокойным сном.

Перкар наблюдал, как он мечется во сне и что-то бормочет.

— Дух Реки пожирает его, — сказал Перкару меч.

— Почему он не пожирает меня? — спросил Перкар.

— И тебя он пожирает. Я исцеляю тебя, хотя не так скоро, как это бывает вдали от него. Я восстановил две душевные нити вокруг твоего сердца, но с большим трудом. Он пытается сожрать и меня, но я для него как зерно, которое слишком трудно переварить. Если ты уронишь меня в воду, тогда он поглотит и меня, но это будет стоить ему труда.

Меч умолк, казалось, он колеблется, стоит ли говорить дальше.

— И еще. Река, похоже, знает тебя. Не как ты знаешь кого-то или что-то, но как-то иначе. Как некий вкус или запах. Я думаю, и без моей помощи он не сожрал бы тебя.

Перкар задумчиво кивнул. Богиня Ручья предупреждала его, что Река может узнать Перкара через нее. Он подумал, что, возможно, ручеек возле дамакуты Бангака, куда попала его кровь, также принес свои воды Реке. Впервые он понял, что его сны — из-за которых он теперь не может спать, — сны эти предварили дни, последовавшие за посвящением крови. Начались ли они с тех пор, как кровь попала в Реку? Похоже, что да.

Перкар, уже по привычке, мысленно перечислил все содеянное им. Преступления с каждым днем пребывания его на реке все более тяготили его. Они уже не клубились смутной яростью, но лежали в душе, острые и отчетливые, как некий странный кристалл, который он все поворачивал и поворачивал, рассматривая. Он разглядывал их, как на ладони, изучая каждую до ужаса яркую поверхность, каждую роковую ошибку. Он уже с легкостью видел самый первый росток, от которого возникли все прочие ответвления. Едва он только оросил воды ручья кровью, как он стал совершать промах за промахом. И гибель Капаки — еще не последнее деяние в этой страшной цепи. Сейчас по его вине погибает Нгангата.

Погибает единственный свидетель твоих злодеяний, шептала злым голосом худшая часть его души.

Нгангата проснулся к вечеру, глаза его были затуманены. Перкар дал ему воды и сырой рыбы. Добывать пищу — с тех пор как ею стала рыба — было несложно. Крючок, едва попав в воду, даже без наживки, тут же резко тяжелел. Когда они причаливали к островам, у Нгангаты хватало сил расставлять ловушки. В них попадались кролики, белки и однажды — олень. Но чем долее они задерживались на островах, тем ярче и отчетливее становились сны Перкара. Нгангата, после отдыха на острове, всегда торопился отплыть, потому что Перкар не мог ничего делать от усталости, так как отказывался спать. Он умолял бросить его, но Нгангата отказывался.

Сегодня Нгангата чувствовал себя получше. Он сел, прислонясь к борту лодки, и глубоко вздохнул.

— Лихорадка моя прошла, — сказал он.

— Хорошо, — ответил Перкар.

— Но проку от меня мало.

— Я так и думал, — пробормотал Перкар.

Нгангата слабо улыбнулся.

— Думать тебе вредно.

— Я же о тебе думал.

— Это еще вреднее, — отозвался Нгангата.

— Почему бы тебе не остаться на одном из островов? Если, конечно, нам опять попадется остров. Ты бы там окреп, а потом бы перебрался на берег вплавь… Он бы тебя отпустил.

Нгангата кивнул.

— Я думал об этом. Но скорее всего он все же не сожрет меня. Духу Реки не по нраву альвы, а он, наверное, по ошибке принимает меня за одного из них.