* * *

Итак, кучке авантюристов предстоял фактически самоубийственный полёт в одну сторону. Задание очень напоминало рейд камикадзе. Встреча в боевой ситуации поршневого самолёта с вражескими реактивными перехватчиками могла завершиться только уничтожением первого – в этом были уверены почти все военнослужащие воздушного легиона. Было известно, что авиабаза, которую предполагалось штурмовать, защищена превосходной современной системой ПВО с радарными станциями и позициями зенитно-ракетных комплексов. Неудивительно, что немного нашлось добровольцев класть голову под топор. Даже обещанная Арроей гигантская премия для смельчаков не вызвала среди пилотов-наёмников ожидаемый взрыв энтузиазма.

И всё-таки добровольцы нашлись. Борис и поляк Ян Замбах тоже вошли в их число. Макс Хан приказал построить макет вражеского аэродрома и несколько дней тренировал на нём лётчиков. Использовать для операции решили сверхлёгкие самолёты. Несмотря на крайне низкую скорость и отвратительную живучесть, пластиковые самолётики обладали одним важным преимуществом: на них проще всего было остаться незамеченным для вражеских радаров. На каждый самолёт прицепили изготовленные в кустарных условиях самодельные контейнеры для выброса дипольных отражателей и тепловых ловушек на случай атак ракетами – американцы подобное оборудование поставить не успели.

Перед самым вылетом Хан предложил Борису навестить местного оракула. В последние дни немец явно пребывал не в своей тарелке.

Они нашли предсказателя, ухаживающим за цветами в садике своего уютного домика на окраине города. Вокруг творилось бог знает что: рушились империи, репрессировались целые народы, а этот чудак безмятежно ухаживал за своей личной планетой.

Это был аккуратный господин – очень старый и потому, видимо, очень мудрый. Одет он был опрятно, седая борода подстрижена. На больших хрящеватых ушах мудреца кудрявился тёмный нежный пушок, какой бывает на головках младенцев.

Выслушав визитёров, старик меланхолично заметил, что смерть – это лишь продолжение великого бесконечного путешествия, а не гибель сознания, как принято считать в западной культуре.

– Вы хотите сказать, что мы погибнем? – с каменным лицом уточнил Макс.

– Испугались? Ха-ха! – Весёлый предсказатель обнажил пеньки передних зубов. С живейшим интересом рассматривая гостя своими красными слезящимися глазами, он с сочувствием молвил: – Не расстраивайтесь.

Мудрец взял Хана за руку и принялся внимательно её рассматривать. Речи его звучали странно:

– Когда-то эта рука ловко управлялась с большим топором и длинным мечом, поднимала кубок за здоровье своего рыжебородого короля. Я слышу звон доспехов и рёв огромных труб… Вы погибали триста восемь раз и столько же воскресали для новых жизней. Так стоит ли бояться очередной смены поношенных телесных одежд?

Хан слушал, как завороженный. Борису даже показалось, что зёрна сомнения упали в его душу и могут дать всходы в виде самого неожиданного решения.

Когда они возвращались к машине, Хан был погружён в собственные мысли. Вид у него был очень озадаченный.

– Как думаешь, что мне делать? Кажется, старик напророчил мне скорый финал.

– Если хочешь, я сам вместо тебя поведу завтра группу, – предложил Борис.

– Нет, группу поведёт Хенк.

Нефёдова эта новость очень удивила. Хенк, который никогда не летал на боевые задания, вдруг решил принять участие в чрезвычайно опасной операции! Неужели это возможно? Но южноафриканец действительно решил возглавить группу в качестве пилота самолёта-лидера. Его конфликт с Ханом чрезвычайно обострился, и южноафриканец хотел показать президенту, что в случае устранения конкурента он вполне может лично возглавить легион.

– Нет, осторожничать не время, – играя желваками, рассуждал Макс. – Надо лететь. Если я сейчас дам слабину, Хенк своего шанса не упустит…

Уже подъезжая к гостинице, Макс вдруг сердито буркнул в ответ на собственные мысли:

– Чушь! Стоило тащиться через весь город, чтобы услышать этот бред выжившего из ума старого маразматика…

Первая часть операции прошла на удивление удачно: восемь лёгких самолётиков сумели подкрасться к цели на сверхмалой высоте двух-пяти метров необнаруженными вражескими радарами. Выпрыгнув из-за высокого лесистого холма, штурмовики застали врасплох персонал зенитных батарей. Это было нападение стаи оборзевших блох на собаку Баскервилей. Но кажется, набег удавался. Командование вражеской авиабазы просто оказалось не готово к тому, что будет атаковано летающими драндулетами, предназначенными для выездов на пикник…

На стоянки вражеских самолётов посыпались кассетные бомбы. Пан Поручик сразу сбросил две 70-килограммовые бронебойные бомбы на одну из двух взлётно-посадочных полос – чтобы ни одна птичка не улетела. Бомбы были оснащены детонаторами с 7–5-секундной задержкой, что позволяло им пробивать бетонное покрытие взлётно-посадочной полосы и взрываться ниже её поверхности. Правда, вторую полосу вывести из строя не удалось. Ответственный за её уничтожение самолёт был сбит охраной из стрелкового оружия…

Борис сразу выбрал в качестве цели большой ангар. Амбиции требовали выбрать самого большого лося в стаде и завалить его, чтобы если уж не повесить добытые рога над камином, то хотя бы потешить собственное самолюбие. Судя по внушительным размерам укрытия, в нём мог находиться тяжёлый бомбардировщик.

И тут приготовившийся открыть огонь пилот заметил знакомый силуэт внизу. Это был Ту-16. Присутствие советской машины обескуражило Нефёдова. А вскоре выяснилось, что аэродром буквально «кишит» техникой советского производства – «мигами», «сушками», «илами». «Обещанными» же французскими и американскими машинами тут и не пахло. Лишний раз приходилось убеждаться, что здесь, в Африке, нельзя быть заранее в чём-то уверенным. Местные режимы с лёгкостью меняют союзников и спонсоров. Не исключено, что обслуживали и пилотировали всю эту технику наши ребята. Конечно, о том, чтобы стрелять по своим и речи быть не могло. Борис поискал вокруг глазами и нашёл подходящий объект. Он выпустил весь запас 68-миллиметровых ракет по старенькому транспортному «Дуглас» DC-4, мирно ржавеющему на краю лётного поля.

Зато пилоты остальных легкомоторных штурмовиков поработали на славу. Даже бетонные заборы укрытий не спасали стоящие в капонирах машины от осколков и пуль. В считаные минуты почти все находящиеся на аэродроме самолёты и вертолёты противника были уничтожены или серьёзно повреждены. Прямым попаданием бомбы была разрушена диспетчерская вышка, загорелся склад горюче-смазочных материалов, превращены в чадящие остовы несколько грузовиков аэродромного обслуживания.

Зенитчики с опозданием открыли шквальный огонь из эрликонов по уходящим налётчикам. Благополучно избежав возмездия, «кукурузники» один за другим скрывались за окрестными холмами. Большая часть легкокрылой кавалерии нанесла удар и исчезла. Потери составили всего два самолёта. Борис и Хан замыкали группу. Им тоже уже почти удалось уйти, но внезапно Хан тревожно сообщил по радио: