— А ты и впрямь неплохо с волками ладишь, — проворчал Зосий, недовольный тем, что не удалось разрядить арбалет.

— Да, — спокойно согласился Арвиэль. — А ещё с собаками, лошадьми, иногда кабанами и медведями. Вот кошки слишком своенравные… Симеон, я где велел остаться?

— Ужшше бегу… — елейным голоском пропела пустота.

— Зачем волки приходили? — деловито спросил Берен. Обстановка на вверенной ему территории не вышла из-под контроля, и градоправитель не собирался раздувать тему «ужас-ужас, волки в городе!».

— Узнать, почему в лесу дичи нет. Дедко Леший-то спит, кроме меня, спросить больше не у кого. Извините, меня они не предупредили, — стражник развёл руками. — Больше такого не повторится.

— Ты уверрен? — Эртан обнял жену за плечи. Ксанка одна из немногих женщин не полезла на крышу, а наблюдала спектакль в первых рядах.

— Уверен.

— А я — нет, — буркнул Зосий. — Побегают по лесу, озвереют с голоду и вернутся за поросёнком либо телёнком. А то и другого мяса захотят.

— Не вернутся. Но за скотиной и собаками приглядывайте, чтобы за ворота не вышли. То, что по ту сторону стены, принадлежит диким зверям, и это — не мои правила, а закон природы со времён Эльа.

— Всё-таки надо было их пристрелить, — засомневался подошедший Мирон. — Теперь не то что в лес, даже на дорогу выходить боязно. От волков пользы никакой, только беспокойство одно.

— Кабы не хищники, зайцы летом весь твой урожай пожрали бы, — укорил мельника Арвиэль. — И остался бы ты без хлеба, а Эртан — без пива. И все мы тоже. Всё в природе должно быть в гармонии.

— Предпочитаю сам её поддерживать, — хмыкнул Зосий.

— То-то я и смотрю, ловко у тебя получается в обход нормы белок выкашивать, чтоб в Стрелецке тишком сбыть, — как выяснилось, бешенство пришло из лесов губернского центра, и там мор был похлеще, чем в Северинге, так что горожане кидались на любую пушнину, по приметам угадывая зиму, необычайно свирепую даже для севера. — А когда выкосишь, соболь и харза что жрать будут? Кур Ренитиных таскать?

— Ничего я не выкашиваю! — весьма правдиво возмутился Зосий, быстро глянув на подобравшегося Берена. — Да что ты за стражник такой, только и ищешь повода, чтоб бочку на меня покатить! Коль обвинить в чём хочешь, не болтовню давай, а факты!

— Будут.

— А ну угомонитесь оба! — Берен сердито развёл спорщиков, уже почти сошедшихся грудью. — Мы с волками бок о бок не первый год живём. Они на скотину нашу охотятся, мы — на них, привыкли уже. Арвиэль прав, если волков перебить, равновесие нарушится, к тому же на их место могут прийти карсы или крагги — Сумеречье-то рядышком. Такие соседи вам больше будут по вкусу?

Горожане отрицательно загомонили.

— В общем, пусть живут, пока нас не трогают, — подытожил градоправитель.

Вроде бы обошлось, но Арвиэлю очень не понравилась гнусная ухмылочка Зосия.

* * *

Мирон едва успел оплакать гуся, как свалилась новая напасть: Плюшку уволокли прямо из хлева. Сомнительно, что лисица одолела крупную бодливую козу, склочный нрав которой компенсировался высоким удоем и густым нежным пухом. Конечно, это могла сделать рысь, но окровавленные следы принадлежали вовсе не лесной кошке.

Ещё затемно Лушка вышла задать корма скотине, увидела открытую дверь хлева и заревела в голос, недосчитавшись любимицы.

Немногим ранее оранжевый цвет Индикатора преступлений сигнализировал кражу, но Геварн, накануне распивший с Зосием не одну бутылочку креплёного, благополучно это проспал, а наутро шар как ни в чём не бывало светился бледно-жёлтым…

* * *

— Это не волки, — заключил аватар, осмотрев двор, хлев и даже низкую крышу.

— Разве следы не волчьи? — удивился Темар.

— Волчьи. Только судя по ним, волк весил всего около пуда. Или кто-то сделал вот так, — наклонившись, Арвиэль оставил отпечаток ладони примерно той же глубины, что и след.

— Не похоже, — на полном серьёзе сравнил Сатьян.

— Дай мне волчью лапу, будет похоже. Козу украли, а свалить решили на волков. Даже прибылые, и то больше весят, а это — следы матёрого.

— Снег давно не шёл, старый слежался и теперь твёрдый как земля, — возразил Темар. — Даже мы как дети весим, судя по следам.

За отсутствием собственных выходило, что эльф вообще воздушный. Выразительно глянув ему под ноги, Сатьян хекнул, и Арвиэль передёрнул плечами, поджав губы: крыть было нечем. Но всё равно не оставляло животное чутьё засады и не выходила из головы Зосиева усмешка.

Темар положил руку на плечо младшего стражника:

— Я тоже зверьё люблю и без повода стрелять не буду. Но ты лучше меня знаешь, что каждый зверь свои тропы прокладывает и по ним охотится. Один раз пришли в обход вашего уговора, и снова вернутся. Даже ты им не указ, сынок, ежели жрать хочется.

Старый дядька как в воду глядел. Приятель Зосия Шоха уехал в лес за дровами, но вернулся не в розвальнях, а верхом на взмыленной кобыле, чей круп алел свежими ранами, неглубокими, но болезненными. Арвиэль огрызался, дескать, такое можно и сучком нацарапать, если хозяину лошадь не жаль, но только нарвался на выговор от Прокопия, а того и Грайт поддержал. И дал добро на отстрел.

Волки…

Волки! Волки!!!

* * *

«Отец должен увести стаю немедленно. Я сберегу для вас вашу территорию. Вы вернётесь весной вслед за оленями».

«Как повелит Владыка. Я соберу стаю, и когда Волчье солнце выйдет на охоту, мы уже будем далеко».

«Почему Тиэлле не пришла?»

«Потому что незачем», — отрезал аватар, но такой ответ Тумана не удовлетворил.

Арвиэль развернулся и потрусил к городу, оставив позади тоскливый вой зверей, потерявших только что обретённый дом, а один из них — даже больше…

Стражник понимал, что Берен не мог поступить иначе. Градоправитель такой же Владыка для горожан, как Арвиэль для волков, и он защищает доверившуюся ему стаю, как аватар — свою. Из двух зол Берен выбрал меньшее: разругался с воспитанником, но уберёг его от разгневанного населения и сохранил порядок в Северинге. На Арвиэля и так уже поглядывали косо и ругали за глаза. А кому нужен стражник, который зверьё любит больше, чем людей?

Почуяв близость города, оборотень сменил ипостась.

На самой кромке леса трепыхался на ветру алый лоскут: один, второй, третий. Пахло от них железом и дымом. Человеком пахло, смертью. Белый волк не оставил следов, эльф — тоже, но сейчас верхняя губа машинально задралась, обнажив клыки, а из груди вырвалось глухое рычание. Ободрав флажки, Арвиэль снова обернулся зверем и напрыгал такие стёжки, что охотникам нервно икаться будет. Закончив, наотмашь ударил по пеньку когтистой пятернёй, оставив на древесине колючие борозды…