«То-то Лешему «сюрприз» будет, когда по весне проснётся», — думал Арвиэль, наслаждаясь редкой осторожной трескотнёй векшей как прекрасной музыкой. Опасность вроде миновала, но аватар ещё боялся выводить Тиэлле в лес.

* * *

Большая серая птица вальяжно расхаживала по двору, лениво изгибая длинную шею, чтобы подобрать среди мусора пропущенное курами зёрнышко, и тогда крепкий клюв гулко стукал о землю. Хищница, затаившаяся в прореженных осенью кустах, поводила носом вслед за добычей, воспитывая в себе выдержку и стойкость к неудачам. Тиэлле давно наметила себе Миронова гуся, но понимала, что справиться с этой громадиной сил у неё пока не хватит. Ещё не время… Но скоро будет пора.

С задорным гавком, которому научилась от собак, Тиэлле выскочила прямо перед гусем, вынудив того штурмовать с наскока поленницу, и не дожидаясь, пока возмущённо гогочущая птица придёт в себя и погонится брать реванш, удрала добывать дичь попроще. Волчица никогда не была голодной и охотилась чисто для растряски…

* * *

…Мертвец лежал на столе, безвольно распластав конечности; остекленевший глаз осуждающе косил на убийцу, которая по закону классифицировалась как «серийный потрошитель». Обвинитель, он же судья и исполнитель приговора выхаживал перед обвиняемой, ожесточённо жестикулируя.

«Шушеля мать, уже пятый труп за две недели!»

— И разумная экономия в размере полушшки и трёх детинок, — возразила защита. Симка понимал хозяина, на каком бы языке тот ни говорил.

Тиэлле тоже нашла общий язык с домашним духом, поэтому тут же переметнулась к нему на диван.

«Если её поймают, мы и моим месячным жалованьем не отделаемся!»

«Пфф! Я — Быстрая!»

— Факт! — поддакнул домовой, и волчица согласно гавкнула.

Аватар умоляюще возвёл очи к потолку, но вместо озарения ему на лоб просыпалась труха, сброшенная в зазор пробегающей мышью.

«Уфф… Просто запомни, Тиэлле: в деревянном кольце охотиться нельзя».

«Но почему прихвостням можно, а мне нельзя?!»

«Потому что их двуногим на них наплевать! А я не хочу, чтобы тебя застукали и обварили кипятком. Тем более пристрелили! Кольцо — нельзя. Лес — можно. Чего непонятно?!»

«В кольце дичь поймать проще», — резонно заметила Тиэлле.

— И она вкусснее…

«Но она не твоя, а чужая!»

«Если я поймала, значит, моя…»

— Кормилица ты нашша, — Симка умилённо почесал волчицу за ухом.

— Всё! Хватит! — потерявший терпение Арвиэль скрестил руки перед лицом: «Я! За-пре-ща-ю! Здесь! Охотиться! Иначе я стану злым и посажу тебя на цепь! Тебя, эконом шушелев, это тоже касается!»

Тиэлле поняла, что Старший не шутит, чисто по-женски предпочла обидеться и свернулась калачиком в углу мордой к стенке. Симка причислял себя к мужскому полу, однако это ничуть не помешало ему тоже надуться и исчезнуть в шкафу, откуда незамедлительно раздалось хрумканье.

Арвиэль мрачно схватил усопшего за ноги и пошёл ставить бульон. Ну не Рените же с извинениями возвращать разодранного любимца Петьку?

* * *

К исходу осени Арвиэль оброс, Тиэлле обзавелась густой шубкой, и оба вернули природный цвет волос. Аватар решил больше не экспериментировать с покраской, а на откровенные взгляды в сторону волчицы спокойно отвечал, мол, да, есть дикая кровь, но ничего удивительного: половина лучших собак так или иначе смески.

Мускулистого поджарого волчонка уже язык не поворачивался называть «малявкой»: Тиэлле переросла годовалых охотничьих щенков, и взрослые собаки стали относиться к ней с уважением. Она была готова бегать днями напролёт, так что если Арвиэль дежурил у Индикатора, с волчицей гуляли и Берен, и Эртан, и даже Симка, правда, последний исключительно за сливки. Этих променадов всё равно не хватало, и хищница бродила по городу одна, облизываясь на гуся, но помня про цепь.

Хмурая слякотная осень затянулась, и мороз ударил только в коростене, до дна выморозив лужи, а тут и снег устелил землю толстым белым ковром. Тиэлле трусила вдоль стены, то и дело останавливаясь, оглядывась на собственную ровную стёжку на снегу, когда увидела нечто странное. Из стены торчал хвост, притом не загнутый, как у человечьих прихвостней, а прямой, похожий на толстую сизую палицу. Недолго думая, волчица за него потянула.

Владелец хвоста не уступал по силе Тиэлле, а когда утянул её за собой в лаз, выяснилось, что и превосходит. Не успела волчица опомниться, как оказалась прижатой к земле, а в загривок не больно, но крепко вцепились зубы: ни вывернуться, ни укусить.

«А ну пусти! — возмутилась Тиэлле. Напавший разжал челюсти, глухо порычал над ухом — не угроза, но предупреждение, затем немного отбежал и, присев прямо на снег, стал внимательно и спокойно разглядывать противницу. Волчица встряхнулась, взъерошив загривок. — Ты чего дерёшься?»

«А ты чего ко мне прицепилась?» — щенок оказался старше Тиэлле, крупнее и, несомненно, удачливее: птицей счастья у его лап лежал Миронов гусь.

«В кольце охотиться нельзя!» Столько времени выслеживала этого гуся, пестовала, как родного, кур гоняла, чтобы ему зёрнышек больше досталось, собак от него шугала…

«Кто это сказал?» — янтарно-жёлтые глаза довольно и насмешливо щурились.

Внезапно Быстрая поняла, что ни злости, ни обиды на этого симпатичного самоуверенного нахала не испытывает, скорее, досаду от того, что не она победила в потасовке и желанный гусь достался не ей. От незнакомца не пахло двуногими, дымом и домом, да и вообще на собаку он был похож ещё меньше, чем сама Тиэлле. Только раз она видела других волков, мёртвых, и вот теперь смотрела на живого.

«Я сказала!»

«Да ну? А сама-то что там делала?»

«Я там живу!»

«А-а… Служишь двуногому?» — волчонок, явно разочарованный, наклонился забрать добычу. Гуся уже было не очень жалко, просто ужасно не хотелось, чтобы этот охотник вот так просто взял и ушёл, запомнив Тиэлле чьим-то прихвостнем.

«Я не служу Старшему, — заторопилась волчица. — И он не такой, как другие двуногие, он наполовину свой. Он тоже может бегать на четырёх лапах, а ещё летать как птица».

Щенок ошарашенно выронил гуся.

«Так ты живёшь у Белого Владыки?!»

«Ага!» — раньше Тиэлле не слышала, чтобы другие звери так называли Старшего, но это ей ужасно понравилось, как и смена тона на уважительный.

«Хочешь, возьми себе лапку и разбежимся? — дружелюбно предложил волчонок. — Или крылышко?»

Хотелось и того, и другого, а ещё больше — подраться за шейку, но Старший сразу поймёт, что воспитанница не у Марты пообедала.

«Ты поймал, значит, твоё, — вздохнула Тиэлле. — Ты в лесу один живёшь?»

«Нет, конечно! С отцом и его стаей. Меня зовут Туман».