Итак, вечно страдая от занятости и нехватки времени, мы предпочитаем оставаться в своей маниакально-активной, гипернасыщенной социальными связями, но беспроблемной изоляции. Люди – сложные существа, каждый со своими особенностями, поэтому глубокое, полноценное общение всегда будет вызывать трудности. Недавно вышло новое приложение Hell Is Other People[3], названием для которого послужила знаменитая цитата из Сартра, – оно помогает избежать случайных встреч со знакомыми и необходимости лично с кем-то общаться. Используя сайт Foursquare, оно отслеживает, где находятся наши «друзья», и уводит нас подальше от этих мест. Можно предположить, что это антисоциальное приложение – апогей нашей высокотехнологичной изоляции. Помогая нам без особых затрат и усилий поддерживать связь с другими людьми, технологии также помогают нам отгораживаться от них. Социальные сети делают общение более доступным, но нас самих – менее общительными. Смартфоны позволяют выйти за пределы своего местоположения, своего настоящего и своего окружения. Мы связаны с миллионами людей – и одновременно изолированы от всего мира.

Первый удар новых технологий всегда принимают на себя наши подростки. Многие из них говорят, что предпочитают электронные сообщения личным беседам, потому что переписываться можно одновременно с несколькими людьми. «Лично я люблю разговаривать сразу с несколькими друзьями, – поведал исследователям один тинейджер из пригорода Питсбурга, – типа чтобы побольше обсудить. Ну как-то скучно говорить только с одним… потому что так ни с кем больше не поговоришь».

Я уже не раз говорил о том, как опасно нарезать свое внимание тонкими пластинками. Но нигде эффект от этого расщепления не бывает столь разрушительным, как в отношениях с близкими. Когда Шерри Теркл работала над своей книгой, она обнаружила, в чем зачастую кроется причина озлобленности детей и подростков – в сопровождаемых звонками семейных ужинах, в сигналах новых сообщений, прерывающих долгожданный разговор, в родителях, не замечающих столько важных «мелочей»: гордо продемонстрированную ракету из палочек, новый трюк со скейтбордом, исчезновение первых «усов». Она наблюдала матерей, которые используют время кормления грудью для того, чтобы почитать скопившиеся письма, и не успевают увидеть первые эмоции на лицах своих малышей. И отцов, которые чисто механически выходят с детьми в парк и играют там со своими смартфонами вместо того, чтобы погонять мяч. Она встретила Одри – девочку-подростка, мечтающую о том, чтобы в один прекрасный день, забирая ее из школы, мать искренне поинтересовалась, как у нее дела. В реальности, подходя к машине, Одри раз за разом заставала мать уткнувшейся в телефон и слишком погруженной в свои дела, чтобы обратить внимание на дочку. Их ежедневные встречи после школы проходили в полной тишине – если не считать кликанье по экрану смартфона. И каждый раз надежды Одри на теплое, ласковое, радостное приветствие рассыпались в прах. Все, чего девочка хотела, – это возможность поделиться приятными и огорчительными эпизодами своего дня, но ей приходилось мириться с тем, что мать занята «более важными» вопросами. Ей приходилось признавать, что ее новости не интересны, что она сама не интересна.

Конечно, мы знаем, что дорогие нам люди важнее, чем сообщения в папке «Входящие». Конечно, мы понимаем, что друзья и родные заслуживают нашего внимания больше, чем уведомления из WhatsApp на экране смартфона. Просто у нас слишком много дел, и мы уверены, что, если близкие любят нас, они все поймут. Следующий год будет поспокойнее… А еще занятость – это удобная отговорка. Она позволяет уйти от бытовых обязанностей, напряженных разговоров или скучных поручений. Но проблема в том, что, когда мы позволяем своей «важной» занятости вытеснить из нашей жизни всякие мелкие, незначительные дела, непринужденные беседы и микропроявления заботы, вместе с ними уходит и нечто большее. Путь к глубоким и крепким отношениям лежит именно через такие мелочи, только ими можно заслужить доверие и право голоса. Проявляя интерес к повседневной жизни своих близких, мы убеждаем их в том, что и к их более серьезным страхам и смелым мечтам мы отнесемся с должным участием.

Позволяя занятости лишать нас мини-эпизодов совместной жизни, мы потрошим свои отношения. Любые отношения состоят из двух элементов: «быть вместе» и «трудиться вместе». Если мы убираем компонент «быть вместе», у нас остаются только общие дела, задачи или даже просто рутинные обязанности. Но наше личное счастье в гораздо большей степени зависит от того, насколько нам удается «быть вместе», – и именно эта составляющая укрепляет нашу эмоциональную связь с близкими. Нам необходимо испытывать чувство единения, нам нужны разговоры по душам, веселая болтовня и сердечные откровения. Сведя отношения до совместного труда, мы обесточиваем их – и они в свою очередь перестают выступать надежным волнорезом, который оберегал бы нас от захлестывающей занятости. Источник любви – это время, проведенное вместе, время, надежно защищенное от вторжений каких-либо надоедливых гаджетов. А без любви нам только и остается, что бесплодная, изматывающая беготня «занятого человека».

В предыдущих главах я говорил о том, что одна из основных причин нашей занятости кроется в ненасытной жажде «еще большего». Эта жадность распространяется и на отношения. Мы хотим больше связей, больше знакомств и больше популярности. Видимо, мы настолько не уверены в себе, что нам нужны постоянные подтверждения собственной значимости в виде множества «лайков», которые мы получаем, или рейтинга на Klout (сайте, измеряющем степень влиятельности пользователя в социальных сетях). Мы с каким-то нездоровым азартом относимся к тому, сколько у нас друзей на Facebook и подписчиков на Twitter – сколько бы ни было, все мало.

Некогда одна студентка с факультета социальных медиа, дана бойд (она предпочитает писать свое имя с маленькой буквы), задалась вопросом, насколько мы все повязаны с другими людьми. Она уговорила своего сокурсника из Калифорнийского университета Майка разрешить ей проанализировать архив его электронной почты{138}. Хотя дело было немало лет назад, уже тогда широта взаимодействия Майка с другими пользователями поражала воображение: за пять предшествующих лет он отослал и получил 80 941 сообщение, контактируя с 15 537 уникальными корреспондентами. Бойд подсчитала, что в таком случае Майк был связан с 662 078 людьми по всему миру, если учитывать вероятность того, что эти сообщения были еще кому-то перенаправлены; и аж с 11,7 млн, если принять во внимание все те полученные или отправленные Майком письма, в адресной строке которых значилось более 50 человек. Как не обтесывай это число, все равно получается очень много. Результаты исследования, проведенного даной, были опубликованы в 2006 г. Полагаю, если проанализировать почту Майка сейчас – а заодно и его активность в социальных сетях, – результаты будут еще более впечатляющие.