— Ничего, — ответила я. — Все в порядке. Зачем бы мне над тобой смеяться?

— А зачем изменять старым привычкам? — буркнул он. Затем отошел от меня и сказал еще несколько приличествующих вежливому гостю вещей типа: «Чем помочь?», точно зная, что получит в ответ: «Что ты», «Спасибо, ничего не нужно» или истерически-бодрое «Все под контролем».

— Что ты будешь пить, Дэниэл? — промурлыкала Карен, оттесняя Дэниэла в гостиную. Мы с Шарлоттой робко попытались пойти следом, но Карен оглянулась, прошипела: «На кухню!», телом закрыла нам вход, и я наступила Шарлотте на пятку.

Опять позвонили в дверь — на сей раз Саймон. Как всегда, сногсшибательно одетый, в смокинге, с широким красным атласным поясом, который, сказать по правде, выглядел весьма нелепо. И тоже с бутылкой шампанского, Боже мой, подумала я, Гас будет здесь белой вороной — то есть больше, чем обычно. Шампанского он не принесет. И вообще, скорее всего, придет с пустыми руками.

Не то чтобы меня это сильно смущало, но я беспокоилась, что это может смутить его.

Не сбегать ли в круглосуточный магазин за бутылкой шампанского, чтобы незаметно сунуть ее Гасу, когда он придет? Но надо следить, чтобы не подгорела картошка, так что замысел мой был обречен.

Как и Дэниэл несколькими минутами раньше, Саймон сказал: «Ммм, как вкусно пахнет».

Гас не стал бы миндальничать, а выпалил бы сразу: «Где моя картошка, умираю от голода!»

— Как дела? — спросила Карен, заглядывая в кухню. Очевидно, она оставила Дэниэла и Саймона наедине в гостиной, чтобы они могли без помех побеседовать о своем, о мужском.

— Отлично, — отрапортовала я.

— Следи за соусом, Люси, — нервно распорядилась она. — Если в нем будут комки, я тебя убью.

Я ничего не сказала, но мне захотелось запустить в нее кастрюлькой с соусом через всю кухню.

— А где твой сумасшедший ирландец?

— Едет.

— Пусть поторапливается.

— Не волнуйся.

— Во сколько ты велела ему быть?

— В восемь.

— А сейчас четверть девятого.

— Карен, он сейчас придет.

— Это в его же интересах.

Карен подхватила под мышку какую-то бутылку и метнулась обратно в гостиную.

Я продолжала помешивать соус, чувствуя, как под ложечкой зарождается тихий трепет беспокойства.

Гас придет.

Но я со вторника не говорила с ним и не видела его с воскресенья, и сейчас этот отрезок времени вдруг показался мне ужасно долгим. Неужели он уже успел забыть меня?

Не прошло и десяти минут, как снова прилетела Карен.

— Люси, — завопила она, — уже полдевятого!

— И что?

— Где, наконец, твой Гас?

— Не знаю, Карен.

— Ясно, — проскрежетала она. — Не кажется ли тебе, что самое время это выяснить?

— Может, позвонить ему? — предложила Шарлотта. — Просто чтобы убедиться, что он не забыл. Может, перепутал день.

— Или год, — злобно съязвила Карен.

— Уверена, он уже едет, — сказала я, — но на всякий случай звякну.

Говорила я намного увереннее, чем ощущала себя. Я вовсе не была уверена, что Гас едет к нам. Он мог забыть, его могли задержать, он мог попасть под автобус. Но я не собиралась подавать виду, как беспокоюсь. Этого никто не должен знать.

Я растерялась. Мне было стыдно Кавалеры Карен и Шарлотты оба приехали вовремя, с бутылками шампанского. А мой опаздывал уже на полчаса, и ясно было, что не привезет и бутылки пива, да что пива — воды из-под крана, когда наконец появится.

Если появится, произнес тоненький голосок у меня в голове.

Меня охватила паника. Что, если он не приедет? Что, если больше не придет, не позвонит, вообще я о нем никогда не услышу? Что мне тогда делать?

Я пыталась успокоиться. Конечно, он придет. Должно быть, сейчас уже подходит к нашему дому. Я ему очень нравлюсь, я определенно ему небезразлична, конечно же, он меня не бросит.

Звонить Гасу я не хотела, я никогда не звонила ему. Он дал мне свой номер телефона, когда я попросила, но у меня осталось ощущение, что мои частые звонки его не обрадуют. Он говорил, что ненавидит телефоны, что они — необходимое зло. Да у меня и не было надобности ему звонить, потому что он всегда звонил сам, и, если задуматься, то были почти всегда краткие звонки из телефона-автомата с уличным шумом в качестве фона. Или он сразу приходил ко мне домой, или встречал меня с работы.

И уж, конечно, мы не висели на телефоне по нескольку часов, шепча и хихикая в трубку, как Шарлотта и Саймон.

Я нашла в записной книжке номер Гаса, набрала его. Из трубки плыли длинные гудки, и никто не подходил.

— Не отвечают, — с облегчением сказала я. — Наверно, уже едет.

Но тут на том конце провода кто-то снял трубку.

— Алло, — сказал мужской голос.

— Мм… алло, можно Гаса?

— Кого?

— Гаса. Гаса Лавана.

— А, этого. Нет, его нет.

Я прикрыла микрофон ладонью и улыбнулась Карен.

— Он едет.

— Когда вышел? — спросила она.

— Давно он ушел? — послушно повторила я.

— Дайте подумать… Да уже недели две как.

— Что-о-о?!

Видимо, ужас слишком явственно отразился на моем лице, потому что Карен тут же взорвалась:

— Не верю! Спорю на что угодно: этот паршивец вышел пять минут назад. Что ж, тем хуже для него, потому что ждать мы больше не будем…

Голос удалялся: не переставая говорить, Карен двинулась на кухню — несомненно, подгонять Шарлотту, чтобы заканчивала сервировать закуски.

— Две недели? — спокойно переспросила я. Как ни велик был мой ужас, я понимала, что эмоции лучше держать при себе. Слишком унизительно обнародовать их перед соседками и их приятелями.

— Да, пожалуй, недели две, — раздумчиво ответил голос в трубке. — Может, дней десять, но не меньше.

— А, ну спасибо.

— А кто это? Менди?

— Нет, — ответила я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Это не Менди.

Черт, что еще за Менди такая?

— Передать ему что-нибудь, если вдруг увижу?

— Нет, спасибо. До свидания.

Я повесила трубку. Творилось что-то не то, и я это знала. Такое поведение ненормально. Почему Гас даже не обмолвился, что сменил квартиру? Почему не дал мне новый номер телефона? И, наконец, где он сейчас?

В коридор вышел Дэниэл.

— Господи, Люси, что с тобой?