— Ну… спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Люси.

— Скоро увидимся. Ты же наверняка придешь к Карен.

— Наверное, — улыбнулся он.

Меня охватила неожиданная досада, какая-то детская ревность: в конце концов, Дэниэл — мой друг.

— Пока, — коротко попрощалась я, собираясь выйти из машины.

— Люси, — позвал Дэниэл.

Было в его голосе что-то необычное, новое, — возможно, настойчивость, которая заставила меня обернуться и взглянуть на него.

— Что? — спросила я.

— Ничего… просто… доброй ночи.

— Да, доброй ночи, — кивнула я, стараясь говорить строго. Но из машины все не выходила: какое-то странное напряжение подсказывало мне, что я чего-то жду, а чего — и сама не знаю.

Наверно, мы ссоримся, решила я. Молча, без слов, но серьезно.

— Люси, — повторил Дэниэл все тем же странным, настойчивым тоном.

Но я ничего не сказала. Даже не вздохнула сердито, не спросила «что?», как обычно.

Я только посмотрела на него и впервые в жизни почувствовала, что робею оттого, что он рядом. Я не хотела смотреть на него, но и отвести глаз уже не могла.

Он поднял руку, легко коснулся моей щеки. Я завороженно смотрела, как кролик, ослепленный встречными фарами. Да что это он делает?

Он ласково убрал упавшую мне на глаза прядь волос, а я сидела в каком-то оцепенении и все смотрела на него.

Затем я ожила.

— Спокойной ночи, — бодро воскликнула я, хватая сумку и протягивая руку к дверце. — Спасибо, что подвез. Увидимся.

— Ах да, и bonsoir[7], — обратилась я к Гассану. — Bon chance[8]с иммиграционной службой.

— Salut[9], — отозвался он.

Я побежала к дому, вставила ключ в скважину. Руки у меня тряслись. Я не могла быстро отпереть дверь и войти. Мне хотелось только скорее очутиться в своей комнате, в безопасности. Я не на шутку испугалась. Что за неожиданное напряжение возникло между мною и Дэниэлом? Так немного есть людей, с которыми мне спокойно и уютно, так немногих я считаю друзьями! Если с Дэниэлом у меня разладится, я этого не переживу.

Но что-то уже было не так; события принимали довольно странный оборот. Может, он разозлился на меня за то, что я издевалась над его девушками? Может, все-таки влюбился в Карен и защищает ее?

А может, и я ему больше не нужна, если он влюбился и встретил родственную душу — иногда ведь и так бывает. Сколько дружб разрушается, когда к одному из друзей приходит любовь? Должно быть, сотни, если не тысячи. Не удивлюсь, если это произойдет у нас с Дэниэлом.

Ничего, у меня есть Гас. И другие друзья. Все у меня будет хорошо.

Это случилось недель шесть спустя, в воскресенье вечером. Точнее, поздно ночью.

Незадолго до того мы вернулись из любимого индийского ресторанчика. Гас уже час как ушел. Карен, Шарлотта и я бессильно валялись кто в креслах, кто на диване в гостиной, ели чипсы, смотрели телевизор и отдыхали от выходных. Вдруг Карен резко села с таким видом, будто только что приняла судьбоносное решение.

— В пятницу я устраиваю званый обед, — объявила она. — Вы обе приглашены. Саймон и Гас тоже.

— О господи, Карен, спасибо, — нервно сказала я.

Я уже заметила, что она что-то замышляет. Последние полчаса она смотрела в огонь с выражением решимости на лице.

— А Дэниэл придет? — наивно поинтересовалась Шарлотта.

Разумеется, Дэниэл придет. Дэниэл — причина, по которой Карен это устраивает.

— Разумеется, придет, — прочла мои мысли Карен. — Дэниэл — причина, по которой я это, черт побери, устраиваю.

— Понятно, — кивнула Шарлотта.

И мне было понятно.

Карен собралась приготовить очень сложный обед с несколькими переменами блюд, сервировать стол по всем правилам, изящно, ничего не проливая себе на платье, не выбегая к гостям из кухни с красной, лоснящейся физиономией. Она будет прекрасна, остроумна, будет умело поддерживать легкую беседу и сделает все, чтобы показать Дэниэлу, как она ему необходима.

— Мы устроим чудный обед, — сказала она. — Учтите: форма одежды парадная.

— Здорово, — обрадовалась Шарлотта. — Я могу надеть свой ковбойский костюм.

— Нет, ковбойский костюм не надо, — встревожилась Карен. — Я имею в виду действительно шикарные наряды: вечерние туалеты, украшения, высокие каблуки.

— Не уверена, что у Гаса есть вечерний туалет, — сказала я.

— Ха-ха, — сухо заметила Карен, — очень смешно. Позаботься, чтобы он пришел в чем-нибудь более приличном, чем его обычный походный прикид третьей свежести. А еще, — продолжала она, — мне нужно… ну, скажем… м-м-м… по тридцать фунтов от каждой из вас сейчас, а окончательную смету составим потом.

— Что-о-о?! — потрясенно ахнула я.

Этого я от нее не ожидала. Да и Шарлотта тоже, судя по тому, как у нее отвисла челюсть. К тому же я, не щадя себя, все выходные напролет развлекалась с Гасом и теперь чувствовала себя слишком хрупкой, чтобы дискутировать с Карен на столь сложные темы.

— Да, — раздраженно подтвердила она. — Не думаете же вы, что я целиком оплачу продукты, верно? Я осуществляю общее руководство и беру на себя готовку.

— Ладно, допустим, это справедливо, — согласилась Шарлотта, стараясь казаться бодрой и подмигивая мне с видом: «Давай посмотрим на это с хорошей стороны». — Мы не можем ожидать от Карен, что она по доброте душевной задаром накормит нас и наших парней.

О, как она была права!

— Отлично, значит, договорились, — твердо сказала Карен. — Если не возражаете, я бы хотела получить деньги сейчас.

Потрясенная пауза.

— Сейчас, — повторила Карен.

Мы вяло потянулись за сумками, неискренне бормоча:

— Наверно, сейчас у меня столько не наберется.

— А чеком можно? Завтра вечером точно. Может, подождешь?

— Ей-богу, Карен, — сказала я, — как можно хоть на минуту предположить, что ночью в воскресенье у нас вообще есть хоть сколько-нибудь денег? Особенно после таких выходных, как эти.

Карен пробурчала какую-то гадость о глупых девушках и умных девушках, но я справедливо заметила, что в нашей квартире нет ни одной девушки, ни глупой, ни умной, так что понятия не имею, о чем это она.

Мы дружно рассмеялись, напряжение мгновенно исчезло, но Карен не унималась.