– Али, стой. Не трогайся с места, милый друг!

Потом, используя стремя вместо ступени, встал на седло, как наездник в цирке. Балкончик находился прямо над его головой. Обеими руками ухватился Жорж за ограждение, подтянулся, вскарабкался и запрыгнул в окно. Первое, что он увидел, была Леонида, без чувств и такая бледная, что ее кроткое лицо походило на восковую маску. Но вдруг дверь отворилась, и появился Ришар Эллио с подсвечником в руках. Свеча, которую банкир держал на уровне глаз, немного ослепляла его, как это бывает. Он вошел в комнату, запер дверь, поставил подсвечник на стол и обернулся, потирая руки. Но тут банкир увидел перед собой Жоржа Праделя, неподвижного, безмолвного, который стоял, скрестив руки и устремив на него глаза. Лицо миллионера позеленело.

– Засада! — пролепетал он. — Засада!

Шатаясь, он попытался добраться до двери. Но лейтенант преградил ему путь и положил руку на плечо незваного гостя. От этого прикосновения негодяй упал на колени. Молодой человек схватил его за ворот и в этом положении дотащил до кровати.

– Мерзавец! — сказал он глухим от ярости голосом. — Проси прощения у той, которая не может тебя слышать и которую ты подло оскорбил!

– Да, — сказал банкир, мелко дрожа, — прошу прощения, умоляю! Я негодяй, я признаюсь!

– Хорошо! Встань!

Ришар Эллио встал в глубоком изумлении. «Неужели я отделаюсь так дешево?» — спрашивал он себя. Он с трудом осмеливался этому верить, однако его удивляла сдержанность лейтенанта, вспыльчивый характер которого был всем хорошо известен. Но объяснялось это очень просто. Жорж рассудил, что выйти из дома в окно с бесчувственным телом молодой женщины на руках невозможно. Стало быть, следовало выйти в дверь и при этом не разбудить хозяина. Ришар Эллио ждал в тоске, что решит Жорж. Молодой человек направился к кровати. Он приподнял Леониду, как ребенка, и левой рукой прижал ее к груди.

– Берите подсвечник, — сказал он тихо, но повелительно.

Миллионер поспешил повиноваться.

– Где лестница? — спросил Жорж. — Куда она ведет?

– В коридоре, возле комнаты, где мы находимся. Она ведет в переднюю.

– Ступайте, покажите дорогу в коридоре. Сойдите вперед меня по лестнице и помните, что никто не должен нас слышать, а то я воткну вам между лопаток вот этот нож.

Ришар Эллио безропотно повиновался приказаниям офицера. Жорж со своей драгоценной ношей, идя за банкиром, достиг передней. Он увидел дверь.

– Поверните ключ, — приказал молодой человек. — Отодвиньте запоры. Отворите. Теперь ступайте, негодяй, и старайтесь никогда не попадаться мне на глаза!

Банкир отворил дверь. Жорж бросился в сад. Только он вышел из дома, как Ришар Эллио взвыл:

– Помогите, Даниель Метцер! Несите оружие! Вашу жену похищают!

Лейтенант услышал и остановился.

– Ах, негодяй, — пробормотал он. — Ах, подлец!

Он положил Леониду на траву, бегом бросился в переднюю, догнал на лестнице миллионера, которому страх придал сил, и, схватив сзади, сдавил его шею обеими руками. Ришар Эллио хотел закричать, но у него вырвался слабый хрип. Налившиеся кровью глаза выкатились из орбит, подсвечник выпал из рук, и в сознании его наступил глубокий мрак. Жорж убрал руки. Банкир без чувств упал со зловещим шумом и покатился со ступени на ступень до передней. Лейтенант перешагнул впотьмах через него и вернулся в сад, в то время как на первом этаже отворилась дверь, и Даниель Метцер тревожно спросил:

– Что такое? Что за шум? Или это вы, любезный компаньон, разбудили меня?

Ответом ему была тишина. Молодой человек взял Леониду на руки, сел в седло, и Али, несмотря на двойную ношу, резво поскакал в Алжир.

Проснувшись от крика, муж Леониды, выйдя впопыхах из своей спальни со свечой в руке, вдохновил бы карикатуриста. Толстяк, еще не совсем очнувшись, в одной рубашке и подштанниках, был до крайности смешон. Удивленный глубокой тишиной, последовавшей за тревожными криками, Даниель в описанном нами костюме пошел в комнату Ришара Эллио. Он нашел ее пустой. Нетронутая кровать показывала, что банкир не ложился. Тогда Метцер направился в комнату жены. Дверь и окно были отворены, лампа еще горела.

– Странно! — пробормотал Даниель, затворяя окно. — Нет ли в доме воров?

Взволнованный этой мыслью, муж Леониды вернулся в свою спальню, где взял револьвер и, решив обойти весь дом, стал спускаться с лестницы. Сойдя с нее, он увидал дверь передней отворенной настежь. Даниель не смотрел под ноги. Вдруг он чуть было не упал и вскрикнул от испуга, запнувшись о тело, лежавшее в передней ничком.

– Человек! Мертвый! Кто это? Что с ним случилось?

Жид наклонился к мнимому мертвецу, перевернул его дрожащей рукой и снова вскрикнул. Он узнал Ришара Эллио. Его лицо было багровым, веки распухли, из-под них едва виднелись глазные яблоки, налитые кровью.

«Убийство? В моем доме?! Только бы меня не заставили отвечать!»

Даниель снова наклонился к телу и приложил руку к груди. Сердце миллионера слабо, но билось. Муж Леониды приподнялся, улыбнувшись, и сказал:

– Тревога была ложной! Он непременно останется жив!

Надо было уложить гостя в постель и оказать необходимую помощь. Даниель пошел за мулаткой. Та наскоро оделась, и вместе они отнесли банкира в спальню, раздели и положили в постель. Даниель Метцер брызгал холодной водой в лицо своему гостю и давал ему нюхать английскую соль. Наконец миллионер сделал легкое движение.

– Вам лучше, любезный друг? — поспешно спросил Метцер.

Ришар Эллио не ответил. Тяжелое падение с лестницы на плиты передней вызвало прилив крови к мозгу. Лицо его побагровело, глаза сверкали тревожным блеском, и невнятные, сбивчивые слова вместе с глухими стонами срывались с его губ. «Черт побери! — подумал Метцер. — Нужен доктор! А где его взять ночью?»

Оставим жида дрожать от страха за жизнь банкира и вернемся к Жоржу Праделю, скачущему во весь опор со своей драгоценной ношей. Лейтенант прижимал к груди Леониду, все еще бесчувственную, потому что ни ночной воздух, ни быстрая езда не могли прервать глубокий и страшный сон, походивший на смерть. Офицер знал, что молодая женщина жива. Он чувствовал биение ее сердца, ее дыхание. Другое терзало его безостановочно. Он думал о будущем с глубоким ужасом. Похитив госпожу Метцер, Жорж спас ее от угрожавшей ей опасности, но это было лишь временно. Веря в добродетель возлюбленной, он был убежден, что Леонида не согласится оставить своего гнусного мужа и последовать за любимым.

Притом он зависел от своего дяди Филиппа Домера. А гаврский судовладелец не простит своему племяннику, если тот испортит военную карьеру, и Жорж, не имея средств, не мог и думать, чтобы подать в отставку и бежать на край света с любимой. Молодой человек размышлял над своим сложным положением и не мог найти выхода из него. Наконец он решился уговорить госпожу Метцер развестись с мужем.