– Что я хотела сделать?! — прошептала она. — А если это Жорж Прадель? Если я выдам мужу друга, который поклялся заботиться обо мне и держит обещание? Нет, сто раз нет!

Поспешно вернулась она к окну и снова посмотрела в глубину сада. Белая фигура исчезла. Леонида ждала долго, надеясь опять ее увидеть. Но увы!

Звон стаканов прекратился. Огни на нижнем этаже погасли. Долорес заперла ставни и вернулась в дом. Под тяжелыми шагами заскрипели ступени лестницы. Двери отворились и затворились. Даниель Метцер проводил мертвецки пьяного банкира в комнату, приготовленную для него. Миллионер принял помощь хозяина, не заставляя себя упрашивать. Раздевшись, он повалился в постель как сноп. Вскоре он заснул тяжелым сном, и его храпение доносилось сквозь двери.

Ростовщик вернулся в свою комнату, даже не постучавшись к жене. Леонида, несколько успокоившись, отошла от окна и, обессиленная, легла, но не раздевшись и сжимая в руке рукоять ножа, спрятанного под подушкой. Ночь прошла спокойно. Ришар Эллио видел во сне, что госпожа Метцер в восточном костюме исполняет перед ним, и с единственной целью угодить ему, самые грациозные фигуры танца. Даниелю Метцеру снилось, что холм в саду стал прозрачен, как хрусталь, и внутри его видны груды слитков и золотых монет, которыми он мог располагать по своей воле. Леониде грезилось, что Жорж Прадель, стоя перед ней на коленях и держа ее руки в своих, говорил тихо: «Я вас люблю».

Гостиница в Блида, хозяин которой был должником Ришара Эллио имела в названии слова Марабутси ди Феррук, написанные на листе железа, подвешенном на двух крюках. Хотя и третьеразрядная, она содержалась опрятно и имела немало многочисленных, хотя не совсем благородных посетителей.

Утром в день, когда банкир уехал из Алжира с жидовкой Ревеккой, молодой человек в белой полотняной одежде, в громадной соломенной шляпе, на сильном арабском скакуне подъехал к двери гостиницы. Трактирщик лично подбежал принять лошадь. Путешественник оказался очень красивым молодым человеком. Глаза у него были голубые, волосы и усы белокурые, и лицо, без сомнения, изобличало военного, поэтому первые слова трактирщика были:

– Вам нужна комната, господин офицер?

Молодой человек засмеялся.

– Разве вы находите, что моя полотняная блуза похожа на мундир, а соломенная шляпа на кепи? — спросил он. — Я не офицер, я представитель одного из крупных бордоских торговых домов и хочу предложить вам свои услуги. У нас есть медок, сен-эмильон, сен-эстеф, сен-жюльен прекрасного качества и по очень выгодным ценам. Но мы после об этом поговорим. Я намерен провести здесь несколько дней и обзавестись клиентами. Если вы мне поможете, вам будет сделана скидка. Пожалуйста, прикажите, чтобы позаботились о моей лошади и не жалели овса. А мне нужно отдохнуть. Я очень устал, мои волосы, усы, глаза и рот забиты пылью, и я умираю с голода.

– Вы из Алжира, господин офицер.

– Опять!

– Извините, в этом виноваты усы, притом готов поклясться, что вы офицер. Я сам был солдатом…

– Прекрасно, но не повторяйте. Да, я из Алжира, уехал вчера, приехал сегодня. Кстати, далеко ли от Блида до Буджарека?

– Около четырех километров. Но Буджарек не деревня и не село. Это дом с фермами. Вы, возможно, этого не знаете?

– Напротив, я знаю, что Буджарек — уединенное поместье, — ответил путешественник. — Но мне говорили о хозяине, господине Даниеле Метцере, как о человеке богатом, любителе хорошего вина, и, может быть, я заключу с ним сделку.

– Господин Метцер мало бывает в своем имении, — ответил трактирщик, — я не знаю, там ли он теперь.

– Должен быть там. Я вчера побывал у него дома в Алжире. Он уехал. Во всяком случае я намерен удостовериться в этом сегодня же и надеюсь, что вы укажете мне дорогу.

– Первая тропинка налево по выезде из Блида, все прямо. Заблудиться невозможно.

– Благодарю.

Единственное окно комнаты, отведенной путешественнику на первом этаже, выходило на улицу. На ней стоял номер 4. Комната эта средней величины могла быть присоединена в случае надобности к более обширному помещению под номером 5, куда вела дверь, запертая на двойную задвижку.

Клиент выразил удовлетворение и велел принести ему завтрак, пока он будет умываться. Позавтракав, приезжий бросился на кровать и проспал глубоким сном несколько часов. Его разбудил лошадиный топот и стук колес экипажа, остановившегося перед гостиницей.

Молодой человек подбежал к окну, отдернул кисейные занавески, посмотрел на улицу и сделал жест, выражавшее удивление. Именно в эту минуту банкир Ришар Эллио выглянул из экипажа, чтобы переговорить с трактирщиком. Затем банкир вышел из экипажа, подал руку женщине под вуалью, которая сидела возле него, вежливо помог ей выйти и прошел вместе с ней в дом в сопровождении носильщика, который нес довольно большой чемодан.

Прошло две-три минуты, потом соседнюю комнату отворили, и приезжие вошли в нее. Обитатель соседнего номера припал ухом к двери и прислушался с большим вниманием, надеясь уловить хоть что-то, но безуспешно. Дверь заперли, и на лестнице снова раздались мужские шаги. Путешественник быстро вернулся к окну и опять приподнял занавеску. Он увидел, как банкир сел в коляску, которая тотчас тронулась с места. Женщины под вуалью с ним уже не было.

– Я должен узнать, кто она такая, — прошептал молодой человек.

Он надел свой полотняный костюм, надвинул на глаза громадную соломенную шляпу, защищавшую лицо и плечи от солнечного зноя, осторожно вышел из комнаты, удостоверился, что соседняя дверь заперта, и спустился с лестницы. На дворе он встретил трактирщика.

– Ну что, отдохнули? — спросил его трактирщик.

– Не очень, — ответил путешественник, — я спал, но меня разбудил стук колес экипажа, который привез к вам посетителей — какого-то господина и даму, кажется.

– Да, но дама осталась одна. Она занимает большую комнату, которая примыкает к вашей. Господин уехал. Вот этого я желал бы вам в клиенты. Это утонченный ценитель вина, и средства позволяют ему иметь хороший погреб. Вам, конечно, знакомо его имя. Это Ришар Эллио, самый богатый алжирский банкир.

– Я слышал о нем. Это свою жену он оставил у вас?

Трактирщик пожал плечами:

– Свою жену? Он знаток женщин и вин. Госпожа Эллио уже немолода, а муж ее — любитель зеленых яблочек.

– Стало быть, моя соседка молода и хороша, — заметил путешественник.

– Молода, это верно. Это можно угадать по фигуре. Хороша ли, не знаю, лицо ее скрыто вуалью, но я готов побиться об заклад, что она недурна собой.

– Мы узнаем это сегодня за обедом.

– Кажется, вы тоже любитель! — сказал трактирщик, смеясь. — Но вы ничего не узнаете. Эта дама не выйдет к обеду. Мне приказано подать ей обед в комнату. Вас это расстроило?