Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А, это ты, – пробормотал он. – Напугала меня до полусмерти. – Он достал салфетку и добавил туда грецких орехов с тарелки Мак. – Знаю, что нельзя, но к черту правила… Зато на душе легче.
– Ты бы лучше подумал, что будет, когда эта острая колбаска из нее выйдет, – сказал Петтифер, наблюдавший за процессом со стороны. – Твое преступление учуют.
– И как же они докажут, что это я?
– Собака расколется на допросе, как только ей почешут брюхо.
Я заняла свое обычное место возле Мак.
– Ты что, не спала? – спросила она. – Что-то ты совсем бледная. Пойду принесу тебе фруктов.
– Мак, мы у тебя всегда бледные, – вступился за меня Тиф. – Успокойся. Пусть женщина ест что хочет.
Я налила себе стакан молока.
– Этого явно мало, – сказала Мак.
– Выпью два, – ответила я.
– Вот-вот, не торопись, – сказал Тиф, поднимая вилку с дрожащим кусочком требухи. – Начинать надо с малого.
Нагнувшись, Куикмен протянул собаке салфетку под столом. Она принялась жадно поглощать еду у него с рук.
– Я прекрасно понимаю, что теперь она никогда от меня не отлипнет, – сказал он. – Но вообще-то я и сам к ней прикипел.
Когда собака доела, он выпрямился и, поискав, куда бы выкинуть слюнявую салфетку, остановил выбор на тарелке Петтифера.
– Эй! – воскликнул Тиф. – Гадость какая!
Куикмен расхохотался, а вслед за ним и Мак. Я тоже готова была рассмеяться, но горло сдавило чувство вины, и я поспешно хлебнула молока.
Внезапно Кью встал из-за стола и принялся собирать грязные тарелки.
– Нелл, не поможешь мне это отнести?
Я удивленно уставилась на него.
– Женщина только села, – сказал Тиф. – Ты и сам прекрасно справишься.
– Давай я помогу, – сказала Мак.
Кью многозначительно посмотрел на меня, и я догадалась, что это лишь предлог, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз.
– Да ничего. – Я встала. – Все равно я хотела сходить за чаем.
Петтифер прищурился:
– Вы двое случайно не… – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Господи, так я и думал!
– Что конкретно ты думал? – спросил Кью.
– Ты знаешь, о чем я.
– Нет, Тиф. Просвети нас, пожалуйста.
– Что вы вместе, – равнодушно сообщила Мак. – Он думает, что вы вместе. Я уже сказала ему, что это полная чушь.
Куикмен усмехнулся:
– По-моему, Нелл могла бы найти кого получше, тебе так не кажется?
– Вот именно, – ответил Тиф. – Но, если что, не надо ныкаться по углам. Я не имею ничего против.
– Мы счастливы, что ты благословил нас, – сказал Кью, – пройти от одного конца столовой до другого.
– Просто хотел, чтоб вы знали: это заденет меня, но не убьет. Если вы сойдетесь, в каком-то смысле это даже будет логично.
– Очень мило, Тиф, большое спасибо. Как обычно, ты все понял превратно, но речи твои трогают за душу.
– От всего сердца. – Тиф ухмыльнулся. – А Нелл, я смотрю, отмалчивается.
– Мой опыт подсказывает, что в таком настроении с тобой лучше не связываться.
– Хм… – Он задумчиво провел языком по зубам. – Ну давайте, голубки. Ступайте.
Мы с Куикменом погрузили тарелки на стойку для грязной посуды и прошли к линии раздачи, где Эндер протянул нам стаканчики горячего чая на блюдцах. Назар следовала за нами по пятам. Куикмен задержался у столика с приправами и, не спрашивая, положил мне в чай три кубика сахара.
– Набирайся сил, – сказал он и положил себе четыре. Помешивая чай, он придвинулся поближе и спросил: – Нашла что-нибудь у парня в домике?
– Много чего. Твою зажигалку, например.
– О, хорошо.
– И… – я перешла на шепот, – комиксы. Вот зачем он сюда приехал. Он писал комиксы.
Куикмен надул щеки.
– Ты просто обязан их увидеть. Он настоящий мастер.
– Откуда ты знаешь, что это он… – Кью осекся и улыбнулся проходящему мимо краткосрочнику. – Откуда ты знаешь, что это он их написал?
– Если зайдешь ко мне, я тебе покажу.
– Может, он был только художником? Не все авторы сами иллюстрируют свои истории.
– Да, но я уверена, что он делал и то и другое.
Кью театрально помахал Петтиферу, который глазел на нас, извернувшись на стуле.
– Для начала надо избавиться от соколиного глаза. Давно он такой? Может, я что-то пропустил? – Кью кивнул на собаку: – Хотя бы Назар знает, когда надо помолчать.
– Это же Петтифер, что с него взять.
– Что ж, может, я устал терпеть его дурные черты… – Кью поднес стакан к губам и подул. – Кстати, перевод я закончил. Всю ночь корпел, но так ничего и не понял.
– И что там?
– Снова рекламные объявления. Причем последние – самые чудны`е.
– В каком смысле?
– Я не могу тебе сейчас объяснить, из-за Тифа мне даже стоять тут неловко. Пойдем обратно, за стол. – Мы зашагали рядом, а Назар побрела за нами следом. – Я выйду первым, ладно? – шепнул он. – Когда закончишь, приходи ко мне в комнату. Я буду ждать.
Раньше я никак не могла взять в толк, зачем женщины заводят интрижки, но теперь поняла, что их на это толкает: когда требуется действовать скрытно, в мужчинах проявляются самые привлекательные черты (решимость, чуткость, таинственность), а игра в прятки придает каждой краткой связи больше значимости. Но у меня уже был любимый мужчина, и Куикмен – хотя друг из него славный – никогда бы его не заменил.
* * *
– Я не сразу уловил тон, но, скорее всего, это подписи к фотографиям. Возможно, из туристической брошюры. Стопроцентной уверенности нет. Вот, послушай…
Куикмен сидел на краю письменного стола, одна рука в кармане, в другой блокнот. Трубка лежала на подоконнике. Портьеры были раздернуты, но при тусклом дневном свете читать было неудобно, поэтому он включил настольную лампу и направил ее вверх. Она подсвечивала его сзади, точно за́мок в аквариуме.
– Козы сельского сыровара перед дойкой. И дальше в скобках: Норвежский отдел туризма. – Он усмехнулся. – Не знаешь, что это значит?
– Нет, – ответила я.
– Вот и я не знаю.
– Давай дальше.
Куикмен продолжил:
– Лошади в Норвегии – настоящие мастера сельскохозяйственных работ на крутых склонах. Как видно по отметинам на ногах, это норвежский (следующее слово я не знаю, поэтому оставил здесь пропуск)… древняя порода, которую высоко ценят в здешних краях. (Там еще много всего в том же духе. Бессмыслица.) – Он перевернул страницу. – Водопад Семь Сестер каскадом низвергается в воды (думаю, здесь “фьорд”, а не “залив” или “ручей”, эти слова слишком общие)… в воды фьорда близ деревни Гейрангер (название написано по-английски, ну, точнее, по-норвежски) с высоты почти полутора тысяч футов, что приблизительно равно четырем статуям Свободы. В этой местности давно существует угроза оползней. Ледники, сошедшие с гор в ледниковый период, превратили ущелья в гигантские каньоны. Побережье Норвегии подобно зазубренному лезвию, тянущемуся на тысячи миль. На снимке в центре местные жители устроили пикник с хлебом и творожной пастой…
– Постой, – сказала я. – Остановись.
Куикмен опустил блокнот:
– Там точно “творожная паста”, а не “варенье”. Но, если хочешь, проверю еще раз.
Мне нужно было минуту подумать.
– Нелл, что
