Уже в 1986 году Мур удивлялся, что хорошие романисты, которым трудно заработать своими книгами, не бегут толпами в комиксы; он говорил, что хотел бы «видеть согласованную кампанию, которая продемонстрирует «настоящим» авторам, что в комиксах художественных и творческих возможностей даже больше, чем финансовых». Но пару лет спустя он пришел к ответу, почему романисты не хватаются за шанс поработать по найму на DC и Marvel: «Я много лет был доволен этими условиями – потому что эти условия здесь господствуют, и чтобы попасть в индустрию, с ними приходится мириться. Теперь я прорвался в настоящий мир издания и вижу, в чем до этого плавал прошлые пять-шесть лет. Явно не в лавандовой воде».

Мур был готов двигаться вперед в художественном плане и уже подстраховался с финансовой стороны – он утверждал в интервью, что «ни в коем случае не богат, но и не жалуется на банковский счет», а Эдди Кэмпбеллу замечал, как «приятно ни о чем не волноваться». Он мог отказываться от работы, которая его не интересовала, вроде сценариев к сиквелу «Робокопа» и истории для двадцать пятого юбилея «Доктора Кто».

Его первой крупной работой после «Хранителей» можно считать должность редактора и организатора реакции на 28-ю статью Билля о местном самоуправлении 1988 года, который продвигали рядовые депутаты-консерваторы, отстаивающие «семейные ценности», и который активно поддержало тэтчеровское правительство. Они беспокоились, по словам члена парламента от консерваторов Джилл Найт (ныне баронесса Найт из Коллингтри), что «рассказывать детям пяти и шести лет, как совершать гомосексуальный акт, и поощрять их – порочно… Пагубно обращаться к умственно неполноценным девочкам с идеей, что гомосексуальность – это достойный образ жизни».

Мур увидел в этом не какой-то абстрактный вопрос, а прямые нападки на свой образ жизни:

О статью 28 давно преломляли пики консерваторы и органы местного самоуправления, многие из которых подчинялись левому крылу Лейбористской партии. Статья в поддержку давнего убеждения консерваторов, что деньги налогоплательщиков используются для левой пропаганды, гласила, что местные власти не должны «сознательно пропагандировать гомосексуальность или публиковать материалы с намерением пропагандировать гомосексуальность». Это явно не предпосылки газовых камер, но, чтобы не подумать, будто Мур впадал в мелодраму, посмотрим, что говорили некоторые местные политики:

Реакцией Мура стал 76-страничный протестный комикс под названием «Художники против наглой правительственной гомофобии!» (Artists Against Rampant Government Homophobia! сокращенно AARGH!) – антология, где поучаствовал завидный ряд авторов комиксов и других творческих людей, включая Фрэнка Миллера, Роберта Крамба, Дэвида Ллойда, Нила Геймана, Кевина О’Нила, Гарри Лича, Брайана Болланда, Кэти Экер, Дэйва Маккина, Билла Сенкевича, Пози Симмондс, Алексея Сейла, Оскара Зарате, Харви Пикара, Брайана Толбота, Дэйва Сима, Дэйва Гиббонса и Арта Шпигельмана. Вклад Мура – «Зеркало любви» (The Mirror of Love), поэтическое исследование гомосексуальности с артом Стива Биссетта и Рика Вейтча. Издателем стала компания Mad Love, созданная специально для AARGH! и состоящая из Алана Мура, Филлис Мур и Дебби Делано (женщины Мура в соавторстве написали послесловия). Книга стала воодушевляющим знакомством Мура с миром самиздата. То ли из-за хитрости, то ли из-за полной случайности AARGH! вышел в тот же месяц – март 1988-го, – что и «Убийственная шутка». Titan занялся бесплатной дистрибуцией, а Mad Love пожертвовали прибыль – около 17 тысяч фунтов – OLGA, одной из самых выдающихся групп, противостоявших Статье 28.

К отвращению Мура, Лейбористская партия Нила Киннока проголосовала за Билль из страха перед правой прессой, и он вступил в силу 24 мая 1988 года. Хотя по секции 28 Акта о местном самоуправлении, как она теперь называлась, так и не началось активных преследований, расплывчатая формулировка произвела желанный эффект: создался климат, при котором школы склонялись к осторожности при рассказе о гомосексуальности, а местные управы опасались поддерживать гей-организации.

AARGH! и «На чистую воду» были для Мура отклонениями в плане писательских методов, а также темы. Ему понравились напряженные изыскания для «На чистую воду» и «Зеркала любви»: «Утром я изучал содомию и ересь в ранней современной истории Швейцарии, а днем – контрабанду героина в Таиланде в семидесятых… Я обнаружил, что исследования приносят много удовольствия… А в случае «На чистую воду» это был чистейший восторг… Упорядочивание информации, подгонка, поиск способа передать ее читательскому кругу интересно и развлекательно». Хотя он всегда был ненасытным читателем и книжным коллекционером, Мур обычно описывал свой процесс исследований в самокритичных шутках. Он признался в полном незнании луизианских байю, где разворачивалось действие «Болотной Твари», или объяснял, как вставил в то, что писал, «какой-нить» обрывок информации из статьи в New Scientist на этой неделе, даже если сам не до конца его понял. Работая над еженедельными или ежемесячными комиксами, он попросту не успевал погрузиться в тему. Новый иммерсивный подход к исследованиям станет методом работы Мура на всех крупных проектах. Отныне в интервью он часто увлекается рассказом о своих мнениях в философии, истории, науке, литературе или политической ситуации – темах, на которые раньше почти не говорил.

Ни один из новых интересов не пересекался с супергеройским жанром, а он «больше не чувствовал, что супергеройская форма – лучший способ рассказывать важные, глубокомысленные истории… если я хочу рассказать об окружающей среде, лучше обойтись без болотного чудовища, если я хочу рассказать о политике, лучше обойтись без кучки супергероев». Но он обнаружил, что все равно пишет про супергероев – заканчивает по контракту серии Warrior, «V значит вендетта» и «Марвелмен». Вернувшись к ним, он столкнулся с той проблемой, что не только он, но и весь супергеройский жанр и мир не стояли на месте. Он почувствовал, что в политическом смысле Британия качнулась так далеко вправо за последние пять лет с тех пор, как он начал писать «V», что настоящее уже начинало напоминать антиутопичное будущее из его фантазий, и предисловие для коллекционного издания «V значит вендетта» (написанное в 1988 году) показывает его уровень тревоги: