Отправляя короткие тексты в комиксы и антологии малой прессы, Мур провел остаток 1988-го и 1989-й на ряде других проектов, которые, по его надеждам, должны были продемонстрировать потенциал медиума комиксов и раздвинуть художественные рамки. Планируя более значительные работы, начинал он явно с чистого листа, не выказывая интереса к воскрешению, например, идей из инкарнации Dodgem Logic от Fantagraphics и отказавшись от предложения Брайана Толбота попробовать заняться «Козодоем» – серией, которую они заявляли для Warrior.

Мур все же подумывал привлечь Толбота художником на новый проект: документальный комикс об убийстве, расследовании и его последствиях. 1988-й был столетием убийств Джека-потрошителя, и после первоначальных колебаний Мур решил, что это стоящая тема, остановившись на названии «Из ада» (в честь адреса, указанного на одном из писем, якобы присланных властям убийцей). Работа над «Лютером Аркрайтом» и незабвенные стимпанковые эпизоды из «Колдуна Немезиса» демонстрировали, что в викториане Толбот чувствует себя как дома, а еще Мур думал, что жуткая натура убийств будет интересна его художнику в «Болотной Твари» и «Мираклмене» Джону Тотлбену. Но как только «Из ада» обрел дом в новой хоррор-антологии Стивена Биссетта Taboo, Мур остановился в выборе художника на Эдди Кэмпбелле. Кэмпбелл, со своей стороны, сперва думал, что больше подходит для «Больших чисел» из-за своего бэкграунда в автобиографических комиксах, но Мур и Биссетт убедили его, что он – то, что нужно для истории, ведь он не будет рисовать хоррор-комикс – Биссетт говорил: «Для художника было важно, чтобы его не увлекло неотъемлемое от истории насилие». Кэмпбелл получил сценарий пролога и первой главы в декабре 1988 года.

Также Мур говорил, что хотел бы «попробовать себя в эротическом комиксе, и что, возможно, я сделаю один на основе «Питера Пэна», но пока что «это только расплывчатая и недоделанная задумка… Я подумывал об эпизодах полета и о том, что с точки зрения Фрейда они кажутся как минимум символом сексуального выражения». В 1989 году его пригласили поучаствовать с восьмистраничным стрипом в эротической антологии, «которая, кажется, называлась «Потерянный горизонт Шангри-Ла». Также издатели пригласили Мелинду Гебби – американскую андерграундную художницу, проживающую в Лондоне; Мур знал о ее творчестве много лет и упоминал в статье 1983 года, – но со своей историей она пока остановилась только на том, что там должны быть три женщины. Их общий друг Нил Гейман дал Гебби номер Мура и предложил объединить силы над стрипом.

Мелинда Гебби родом из полной противоположности Нортгемптона: Саусилито, Калифорния, «в двух шагах от Харрикейн-Галч, где мост «Золотые ворота» встречается с раскрашенным под радугу туннелем и выходит на другой стороне бухты на золотой солнечный свет в жемчужном тумане». В двенадцать лет она увлеченно копировала картинки из Archie Comics и Mad, читала «Маленькую Энни Фэнни» редактора Mad Харви Курцмана, а в начале семидесятых стала выдающимся представителем андерграундных комиксов Сан-Франциско. Как говорил Мур: «Она изящно и добродушно ответила на довольно шутливое и безобидное «женоненавистничество», которое встречается в творчестве ее современников-мужчин вроде (Роберта) Крамба и (С. Клэя) Уилсона» (Гебби не только громила творчество Уилсона, но и встречалась с ним). Также один из ее стрипов запретила британская таможня. Позже она переехала в Лондон, где работала в анимации.

Мур и Гебби встречались на конвентах и в последний раз виделись за пару лет до этого на ужине участников благотворительного комикса Strip AIDS. Объединив расплывчатые задумки, они нашли историю для коллаборации: «Это был довольно логичный шаг: если одна из трех предполагаемых женщин – Венди из «Питера Пэна», то кто остальные две? Отсюда было рукой подать до Алисы и Дороти, а стоило установить эти три имени, как дальше все очень быстро покатилось снежным комом. Кажется, уже где-то через неделю или самое большее две я примерно распланировал всю историю и знал, что мы уже говорим не о восьмистраничном включении в антологию».

Брак Мура закончился около года назад, и Гебби провела у него дома пару выходных. Затем в процессе работы над «Пропащими девчонками» она переехала в Нортгемптон, хотя они и согласились, что лучше не жить вместе: «Мне нужно было удержать свое озарение, так что, если бы мы жили вместе, сомневаюсь, что все получилось бы так, как получилось… Мы встречались несколько раз в неделю и были очень близки, но из-за работы жили раздельно, и, думаю, это оказалось очень важно и полезно: отчасти поэтому, мне кажется, мы и добились успеха». Как и «Из ада», «Пропащие девчонки» тоже обрели дом в Taboo. Оба комикса явно зародились в период, когда Мур еще думал о том, чтобы «поработать в других жанрах», и в итоге совместил два разных: «Из ада» – криминальная история в духе хоррора; «Пропащие девчонки» – эротический комикс, который играется с детской литературой.

Но первую крупную работу Мура после DC классифицировать не так просто. В «Маленьком убийстве» был арт Оскара Зарате – аргентинского художника, который жил в Лондоне. Они познакомились, когда участвовали в Strip AIDS, и затем Зарате работал над AARGH!. Он ясно дал понять, что хотел бы и дальше работать с Муром, и предложил картинку с мужчиной, за которым следует маленькой мальчик. Это напомнило Муру о сне, где мужчину преследует его собственная младшая версия. Книгу продали Gollancz и опубликовали в Британии в сентябре 1991-го. Мур говорил: «Я до сих пор думаю, что «Маленькое убийство» – одна из лучших моих вещей».

Как и «Большие числа», «Маленькое убийство» рассказывает о творческом человеке – в этом случае работнике рекламного агентства Тимоти Холли (Timothy Hole, но произносится как Holly), – который возвращается к уюту и невзгодам своих корней в рабочем классе, пока мучается с разработкой следующего большого проекта. Также комикс повторяет «Большие числа» в том, что отражает собственный опыт Мура – например, воспоминание Тимоти о возвращении домой к родителям во время кислотного трипа и центральный инцидент истории: погребение банки с живыми насекомыми (это сам Мур делал в детстве). Конечно, Мур возражает, что ту или иную работу можно считать плохо завуалированной автобиографией, но уже явно принял осознанное решение использовать в текстах собственный опыт. Несмотря на это, «Маленькое убийство» остается одной из его самых малоизвестных и недооцененных книг – впрочем, в контексте это значит только то, что ее не было в печати пару лет из прошлых двадцати и что пришлось прождать два года (до американской публикации), прежде чем Мур выиграл Eisner Award.

Начиная с этой фазы жизни Мур считает свое творчество – «Из ада», «Пропащие девчонки», «Большие числа», «Маленькое убийство», «Зеркало любви» «Испытание Веры» (Act of Faith) и «Глас огня» – «важным личным циклом». Это была необыкновенная пара лет: от жизни с двумя женщинами и совместного воспитания двух дочерей он перешел к жизни в одиночестве. От золотого мальчика DC – к добровольному изгнанию. От веры, что его работа изменит мир, – к жизни в стране с несменяемым премьер-министром Маргарет Тэтчер, которая, судя по всему, – пользуясь аналогией из комиксов, – просила прокладывать ее политический курс Бизарро-Мура.

Реакция на «Большие числа» может послужить тестом Роршаха, чтобы понять отношение человека к карьере Алана Мура после ухода из DC. Проходит почти два года медитаций, и Мур с полной свободой действий решил, что лучшим направлением после «Хранителей» будет самостоятельно издавать черно-белый комикс в необычном квадратном формате, где рассказывались истории заурядных нортгемптонцев, которые пили чай, жили по расписанию и участвовали в опросах, пока на окраине города постепенно материализовывался гигантский американский торговый центр. Между двумя взаимоисключающими выводами – резкий контраст: либо «Большие числа» отмечают драматический перелом для Мура-творца и сделали бы то же самое для медиума комиксов, если бы он только смог повзрослеть, либо отмечают ровно тот момент, когда он слетел с катушек.