– Хочешь, чтобы я тебя оставил?

– Мне без разницы. Я просто констатирую факты, Хунг. Эти люди обладают очень обширными ресурсами, которые ни тебе, ни твоему новому преступному боссу и не снились. А меня они все равно возьмут… Ты просто бесполезно потеряешь своих людей и сам погибнешь.

– Пугаешь, значит? – усмехнулся Хунг.

– Нет. Даже более того, если вы дадите мне оружие, то я буду отстреливаться вместе с вами. Заключим временное перемирие перед лицом общего врага…

– С какой такой радости?

– Вам нужны лишь деньги… А им – информация. Получив ее, они меня в живых не оставят, – пояснил Дональдан. – Приходится выбирать из двух зол меньшее.

– Вот даже как? Выходит, мы сейчас спасаем тебе жизнь?

– Выходит, что так…

– Смешно… Ладно, хватит ненужных разговоров, – отмахнулся Гвинет, – надо выбираться отсюда. Пошли…

Хунг дернул Джерри за руку, и в этот момент бой у лестницы разгорелся с новой силой.

– Поняли, что потеряли тебя, – догадался Хунг, – так что нам надо поторапливаться… Здесь есть другой ход?

– Да, но он в другом конце. Там сейчас наверняка полно ваших противников.

Стоило только это сказать, как с той стороны послышались звуки боя.

– А это что за шайтан? – удивился Масуд. – Кто там с кем схватился? Наших там нет… Охрана?

– Нет, – отрицательно покачал головой Джерри. – Не тот звук выстрелов…

– Это нам в любом случае не подходит…

«Серые волки» решили пробиваться с боем, несмотря на то что сверху и снизу находился противник, с которым приходилось вести непрерывный огневой контакт, не позволяя верхним спуститься, а нижним – подняться. Но как сигнализировал слух, внизу шел ожесточенный бой на два фронта.

– Что бы это значило? – удивлялся Хунг.

– Это мои ребята пришли на помощь, – самодовольно улыбался Масуд. – Я приказал Зарембу, как он только закончит внизу с теми уродами, идти к нам наверх.

– Это просто замечательно! – обрадовался Гвинет. – Тогда давайте поднажмем! Поможем им и себе, зажмем подонков в тисках!

«Серые волки» налегли на противника с утроенной энергией, не забывая отстреливаться от тех, что прижимали их сверху, ступенька за ступенькой спускаясь все ниже и ниже, дабы соединиться с группой своих товарищей.

Все шло точно по плану. Отряд скрытно приблизился к зданию и начал проникновение вовнутрь первого этажа, выбивая стекла в три человеческих роста. Начали поступать доклады от остальных четырех отделений о проникновении, когда начались первые перестрелки.

– «Второй» – «первому»! Вступил в огневой контакт с противником!

– «Третий» – «первому»! У меня та же лажа, что и у «второго»! Причем это явно не охранники!

То же самое случилось с «четвертым», «пятым» и отделением самого «первого». Марж Хелгенбергер хотел запросить уточнения, что значит «не охранники», когда сам увидел мелькавшие тени, что им противостояли – какие-то бородачи, вооруженные кто чем и одетые соответствующе.

Рядом с Хелгенбергером упал его боец, подстреленный из убойного автомата «АМ-70», пробивающего бронежилеты вплоть до третьего уровня защиты, и Марж плотнее приник к спасительной колонне.

– «Смотритель-один» – «первому», – зашелестела рация голосом наблюдателя-снайпера.

– Слушаю тебя, «смотритель-один»…

– У нас неизвестные гости.

– Это я уже знаю, «смотритель-один», поскольку уже как с полминуты веду с ними бой!!!

– Я не знаю, с кем вы там ведете бой, «первый», но те, о ком я говорю, только что начали десантирование с трех вертолетов на реактивных рюкзаках, – сдержанно ответил «смотритель-один».

– Понял. Сколько их?

– Человек тридцать-сорок… может и больше. Точнее подсчитать трудно. Они постоянно перемещаются, да и в здание врываются с разных сторон. Часть засела на крыше или решили прорываться сверху…

– Проклятие!

Марж ощутил слабый приступ паники.

– Какие указания относительно неизвестного противника, «первый»? Начать его отстрел, пока это еще возможно?

– Нет, отставить, – после раздумья запретил Хелгенбергер. – Не стоит пока демаскировать себя. Ваша помощь может понадобиться в более ответственный момент.

– Вас понял, «первый».

– Конец связи, «смотритель-один».

– Конец связи, «первый»…

Перестрелка с противником начала затягиваться. А как показывал мировой и личный опыт подобных атак, любая задержка синоним провала операции. По разработанному плану подразделения уже должны подниматься наверх, для того чтобы найти объект и захватить его. Вместо этого они все еще сидят в холле.

Марж отстрелял очередь по донимавшему его боевику и, активировав гранату, бросил ее в недавно примеченных двух человек. Один из них блестел чисто выбритым подбородком, а другой отличался куда как более аккуратной бородкой, чем у тех, что он уже успел увидеть. Марж сразу понял, что это командиры, потому и метил в них.

Грохнул взрыв, но у Хелгенбергера не появилось уверенности в том, что командиры противников ликвидированы. Косвенным доказательством тому стало то, что накал боя немного стих, а это значит, что часть боевиков отступила, но не бежала.

«Пошли за нашим объектом, – понял Марж. – Нам тоже задерживаться не стоит».

– «Первый» – «четвертому»…

– Слушаю, «первый»…

– Давай наверх.

– Понял.

– «Пятый» тоже…

– Уже поднимаюсь, «первый», – после короткой задержки ответил «пятый».

– Молодец… Но будьте осторожны. Наблюдатель доложил о новых конкурентах, что десантировались на крышу, не говоря уже о том, что мы можем встретиться со старыми.

– Вас понял…

– Остальным дожать противника. И неплохо бы взять «языка», – добавил Хелгенбергер для тех, кто остался.

Бой продолжился. Рвались гранаты, сотни пуль, выпущенных из десятков стволов, летали туда-сюда, рикошетили, били стекло, отбивали отделку от стен и потолка. Неизвестный конкурент действовал очень умело, но сказывался численный перевес врага, и они мало-помалу отступали.

Марж в этом бою за десять минут (за целых десять минут!) потерял больше десятка человек только от трех групп, что застряли на входе в бою с этими бородачами, которых под конец просто забросали гранатами. А ведь еще имелись потери у «четвертого» и «пятого». Марж надеялся, что они небольшие и это не сильно скажется на выполнении поставленной задачи.

– Кто вы такие, мать вашу? – спросил Хелгенбергер, зло сплевывая скопившуюся во рту пыль, встав над одним из раненых боевиков.