А она и не сомневалась!

– Какая ты молодец, что приехала! – сказала Камилова, выпуская Симочку из своих объятий. – Одна? – спросила она, машинально метнув взгляд за Симину спину.

– Одна. А что?

– В переполненной электричке! – всплеснула руками Надя. – Разве можно!

– Зачем в электричке? Илюшка, братец, на машине домчал. К своей пассии на дачу ехал, тут неподалеку, меня заодно прихватил… Приехала, смотрю – никого нет, дом нараспашку, кот Вася под кустом дрыхнет, – думаю, наверное, купаться пошли на озеро, подожду. Я тебе сегодня звонила, между прочим, – сказала она, поворачиваясь к Наде, – Зинаида Михайловна сказала, ты у Камиловой на даче. Я и решила: дай-ка к девкам рвану, не виделись тыщу лет, в городе так душно…

– Как ты себя чувствуешь? – вставила Надя.

– Да нормально я себя чувствую, – небрежно отмахнулась Симочка. – До завтра оставите? Я пряник медовый привезла… Танюшка-то как выросла… Я же тебя с дня рождения не видела, ребенок, дай в щечку чмокну… Водички у вас не найдется, так в горле пересохло… Можно, я босоножки сниму…

Симочка, наконец, выдохлась и опустилась на скамейку, жмурясь от солнца и обмахиваясь рукой как веером. Все засуетились, побежали в кухню за водой, задвигали креслами на лужайке, усаживая Симу в «кружевную тень» орехового куста и подкладывая сенную подушку под спину.

– Симка, какая ты стала хорошенькая! – восхищенно помотала головой Камилова, глядя на Симочкино округлившееся лицо и пополневшие плечи. – Тебя не узнать. Чудо!

– Так ем, девчонки, как прорва, даже неудобно, – призналась Сима. – Левка говорит, на тебя не напастись. А Сергей Васильевич считает, что мне как раз это… телесной массы не хватает.

– Я тоже, тетя Сима, люблю покушать, – поддержала ее Танечка. – Вот мы гуляем на озере с мамой, а она меня спрашивает, так серьезно: «Таня, тебе нравится жить?» Я говорю: «Нравится». «А что ж тебе так нравится?» Многое, говорю, нравится – например купаться, кушать…

Все засмеялись.

– Намек понят, – кивнула Александра, вставая. – Пора нам, девушки, потрапезничать.

– Суп из колбасной палочки! – напомнила Таня.

– Н-да? – засомневалась Сима. – Что это еще такое?

Александра положила ладонь на ее плечо:

– Съешь – узнаешь!

– А клюквянка-то, клюквянка! – спохватилась Надя, повязываясь фартуком. – Симке с Таней – на воде, нам – на водке. Эх, надо было до купания развести, чтоб хоть немного настоялось. – Она нырнула в летнюю кухню, вышла, держа на вытянутых руках эмалированную кастрюлю, наполненную чистым спиртом, и озабоченно спросила, покусывая губу: – Камилова, ты не помнишь, как там по химии: воду льют в спирт или спирт в воду? А? Что вы хохочете-то, дурехи, я не понимаю… серьезное же дело!

Стол накрыли на лужайке.

– За встречу!

Шумно, с чувством сдвинули рюмки и стаканы. Приятно звякнули о запотевшее стекло кусочки льда.

Солнце, умерив дневной пыл, медленно оседало, суля долгий светлый вечер.

– А суп-то этот… из «колбасной палочки» – и вправду хорош, – сказала Симочка, не отрываясь от еды. – Что ты туда кладешь?

– Что в доме есть, то и кладу! Морковка, лук, колбаса, рис, кабачок, помидорчик, чеснок, зелень, но главное – плавленый сырок. Весь цимес – в плавленом сырке «Дружба»!

– Иногда крапиву еще кладет зачем-то, – с неудовольствием заметила Таня, пристально вглядываясь в свою тарелку. – Только портит все.

– Крапива – чистый витамин. Где ты сейчас купишь чистый витамин, когда в магазинах голяк? А у нас на участке ее завались. Чего, спрашивается, добру-то пропадать? Вот в блокаду мама, бабушка твоя, рассказывала…

– Ага, – кивнула памятливая Таня, и на левой щеке ее появилась смешливая ямочка, – и еще «три четверти детей земного шара ежедневно недоедают»…

– А! – махнула рукой Александра.

– Я извиняюсь, конечно, можно добавочки! – попросила Сима, протягивая пустую тарелку. – Обалденно! У тебя всегда вкусно, Камилова.

– Люблю готовить, – с удовольствием призналась Камилова, подливая Симочке супу.

– Кто бы мог предположить? В юности, помнится, ты все такое простое – бытовое презирала!

– Точно! Я и за Вадима-то вышла замуж только после того, как он сказал, что куриный бульон умеет варить. Правда, соврал, как позже выяснилось. Но тогда это на меня произвело сильное впечатление.

Таня засмеялась.

– Не слушай ты маму, – сказала Надя, поворачиваясь к ребенку. – Она иногда такие глупости говорит – лишь бы попротивничать!

– Из духа противоречия, – зевнув, добавила Сима и мечтательно уставилась в небо, покачивая босой ногой.

Таня слишком энергично закивала в знак согласия – и поперхнулась клюквенным морсом.

– Ой, – сказала она, откашлявшись и постучав себя кулачком в грудь, – можно, я историю расскажу? – И посмотрела на мать. – Про портфель. – На щеке ее снова образовалась ямочка от лукавого.

– А что тут рассказывать? У нас в сельпо выбросили вдруг стильные сумки, бельгийские, типа портфеля, на длинном ремне через плечо, – начала было Александра, – и я никак не могла выбрать…

– Дай я! – потребовала Таня. – Ты не про то расскажешь.

Александра усмехнулась, пожав плечом: «Давай!»

– Заходим мы с мамой в магазин, – обстоятельно начала Таня, – а там эти портфели. Мама увидела и говорит: «Ой, я о таком мечтала!» Я говорю: «Так давай купим!» – «Дорого», – говорит, а сама портфель уже щупает руками, вертит так и эдак. «Тебе нравится?» – спрашивает. Я говорю: «Хороший портфель, тебе идет!» Мама головой качает: «Как-то ты неуверенно, Таня, говоришь!» – и все тискает этот портфель, замками щелкает. Мне уже скучно стало. Продавщица спрашивает ее: «Будете брать?» – «А он из натуральной кожи? – и обнюхивать его начинает. Потом обнюхала и говорит: – Ну что, Таня, я его, пожалуй, куплю!» И уже деньги достает. Я думаю, ну слава богу. Тут она заметила, что еще другие портфели есть – то есть такие же, но поменьше. Она говорит: «Покажите тот, что поменьше, – и меня опять спрашивает: – Тань, как ты думаешь, какой брать?» Я говорю: «Тот первый, который большой». «Нет, он очень громоздкий». А я уже вспотела вся… «Ну тогда маленький бери». Она еще помялась-помялась, потом портфель возвращает и говорит: «Мне надо подумать!» И мы из магазина ушли. Идем домой, молчим, уже до почты дошли, мама вдруг останавливается как вкопанная. «Зря портфель не взяли! Завтра их не будет!» За руку меня хватает, и мы мчимся обратно, почти бегом. В магазине она меня спрашивает: «Таня, так как ты думаешь – большой или маленький? Последнее слово!» Я твердо так говорю: «Маленький!» «Я тоже так думаю, а то торбу такую таскать на плече! Все, берем!» Продавщица спрашивает, уже замученная такая: «Выбрали?» «Да, – говорит мама, – вот этот, большой!»