– Он переживает из-за матери.

Сэм кивнул и отвернулся. Что значит Феликс уехал? Что они хотят этим сказать?

– У дяди Феликса похитили Эриэл, его дочь, – проговорил Джесс.

– Похитили дочь?

Сэм бросил взгляд на виллу. Забери их отсюда, подсказывал ему внутренний голос.

– Антонелла, – сказал он, – несмотря ни на что, я прошу тебя, чтобы ты мне поверила. У тебя есть машина, которой мы могли бы воспользоваться?

Услышав его слова, Джесс запрыгал от восторга.

– Вот видишь, – воскликнул он, обращаясь к Антонелле, – я же говорил тебе, что он вернется за нами! И ты должна ему помочь. Потому что Сэм спасет меня и мою маму.

Антонелла зарылась лицом в ладони, затем посмотрела на виллу, затем на Сэма, и прошептала:

– Misericordia![56]

– Прошу тебя, Антонелла, помоги нам! – взмолился Джесс.

Та пристально посмотрела Сэму в глаза:

– Ты хочешь увезти их отсюда?

– Да, хочу, – ответил Сэм.

Антонелла смерила его суровым взглядом.

– Только посмей еще раз… – она посмотрела на Джесса, встала на цыпочки и прошептала Сэму прямо в ухо: – Снасильничать.

Вот тогда нервы Сэма сдали. Он посмотрел на окно комнаты Мэгги, и глаза его наполнились слезами.

– Антонелла, ты можешь избить меня веслом, если это хотя бы чем-то мне поможет. Я разрешаю.

– Вот видишь! Я же тебе говорил! – радостно воскликнул Джесс. – Господь сжалился над ним и сотворил чудо. Сэм теперь ее возлюбленный.

– Sia lode al Signore![57]– воскликнула Антонелла.

– У вас есть машина? – повторил свой вопрос Сэм.

– Есть. Как же не быть.

– А где доктор Льюистон? – поинтересовался Сэм, окинув взглядом дом.

Антонелла пожала плечами.

– Что-то не нравится мне этот ваш доктор.

– Он взял такси и поехал на север, – вставил свое веское слово Джесс. – Дядя Сэм, по-моему, нам стоит поторопиться.

Что и было сделано. Антонелла ушла, а через десять минут вернулась в своем крошечном «Фиате Пунто». Она упаковала одну сумку вещами Джесса, другую – вещами Мэгги, не став, правда, для этого будить ее. И вместе с чемоданом Сэма положила их в багажник.

– Антонелла, ты случайно не знаешь, куда Феликс дел мой пистолет? – спросил у нее Сэм.

Антонелла и Джесс переглянулись и бросились в разные стороны: Антонелла в дом, Джесс – в сад. Вскоре мальчик вернулся и вручил Сэму его пистолет, лишь слегка испачкавшийся в компостной куче.

– Я не люблю насилие, но он принадлежит тебе.

Антонелла вернулась с патронами, которые Феликс припрятал с глаз подальше. Осталось сделать лишь одно дело: разбудить Мэгги и убедить ее сесть вместе с сыном в машину рядом с человеком, причинившим ей совсем недавно море боли.

Как осужденный на смерть преступник, которому даровано его последнее желание, Льюистон по приезде в Италию, прежде чем поселиться в отеле «Флорида», провел весь день, осматривая местные достопримечательности. И вот теперь такси везло его по узеньким дорогам среди зеленых холмов над уютным городом Стреза. С высоты, на лазурной глади озера, ему были видны острова Борромео: Isola Bella, или остров Прекрасный, Isola Madre, остров Матери, Isola Pescatori, или остров Рыбацкий. Это были главные туристические достопримечательности южной части озера. На острове Прекрасном сохранился дворец XVII века с его знаменитыми террасными садами и удивительной красоты павлинами. Это был один из тех дворцов, что в свое время служили отелями для венценосных особ. Например, в нем останавливался Наполеон Бонапарт с Жозефиной. По словам управляющего, после того как императорская чета уехала, она оставила после себя в комнатах дурной запах.

Такси остановилось перед воротами виллы. Ее внушительные, выгоревшие под солнцем стены были почти не видны сквозь ветви деревьев огромного парка, посреди которого высилось здание. Это была, пожалуй, самая шикарная вилла в Стрезе, при ней имелся даже собственный ботанический сад. Браун ее не то купил, не то арендовал. Чаку с Сэмом было велено явиться сюда, если события начнут развиваться не так, как предполагалось.

Льюистон вышел из такси и зашагал по газону, разглядывая белых павлинов, фазанов и других птиц. Нет, эта вилла ни в чем не уступит дворцу на острове. Доктор подошел к обширной, посыпанной гравием площадке и направился вдоль торца здания к задней стене. По другую сторону газона располагался бассейн, достойный римского императора. Никого так и не заметив, Льюистон вошел внутрь через дверь в стеклянной стене, откуда открывался вид сразу на три острова.

– Привет, Чак, – произнес голос откуда-то с другого конца просторной комнаты. Сидевший рядом с огромным – от пола до потолка – холстом Теомунд Браун отложил книгу. Льюистон сразу же узнал полотно кисти колумбийского художника Ботеро, чьими работами гордились многие престижные галереи. На картине был изображен толстый до уродливости мужчина, сидящий за столом, вместе со столь же уродливо толстой дочерью. На тарелках перед ними лежали крошечные куклы-младенцы. У мужчины и у его дочери в руках были вилки, посередине стола стояла бутылка с соусом. Интересно, задался про себя вопросом Льюистон, Браун понимает, что картина эта – не что иное, как социальный комментарий ко всей его жизни?

– К Сэму вернулась память, – произнес Чак, зная, что Браун не любит намеков и экивоков.

Тот махнул рукой в сторону ближайшего сервировочного столика на колесиках.

– Налейте себе чего-нибудь и расскажите подробнее.

Льюистон так и сделал, и в следующее мгновение услышал стук высоких каблуков по кафельному полу. Подняв глаза, он увидел Корал. Она явно собралась в бассейн – золотистый купальник-бикини и невесомый газовый платок, тянувшийся за ней шлейфом. Каштановые волосы распущены по плечам и ниспадают на спину.

Браун обернулся и тоже посмотрел в ее сторону. Она прошла мимо, не удостоив никого из них даже взглядом. Льюистон был вынужден признать, что она по-прежнему хороша, а вот игривость, которую он заметил в ней во время первой их встречи, куда-то исчезла.

Проводив ее взглядом, когда она, покачивая бедрами, вышла к бассейну, Браун с видом знатока прокомментировал:

– Богиня любви.

Льюистон налил себе стакан вина, сел на кушетку цвета дыни и больше не проронил ни слова. Ждал, что скажет Браун.

– И что именно он помнит?

– Все, за исключением меня и десяти лет работы на вас. Он изнасиловал мать мальчика. Она пыталась наложить на себя руки.