litbaza книги онлайнРоманыДекамерон в стиле спа - Фэй Уэлдон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 88
Перейти на страницу:

Разумным выходом для Тима было бы перейти в католичество, но он не мог этого сделать, поскольку был женат. Католические священники дают обет безбрачия — так они усмиряют плоть и целиком посвящают себя духовному. Но Тиму, по-моему, проще было все свалить на меня, чем осваивать что-то новое. А я с тех пор стала испытывать постоянное чувство вины и твердила себе: «Это я виновата, я!»

Я поняла, что брак наш не заладился, поймав себя на разговоре с короновальным кубком. А из-за стены доносились заключительные строки вечернего псалма. Мои любимые:

Цветем мы и пышем,

Как древа листы,

И вянем, и гибнем,

А вечен лишь Ты.

И тогда же я вдруг поймала себя на мысли, что хотя до сих пор считаюсь молодой женщиной, гибельный процесс увядания уже начался. Я сидела за кухонным столом, работая над плохо сохранившимся, но очень симпатичным голландским изразцом года, думаю, тысяча восемьсот сорокового. Обрабатывала его кремниевой кислотой, поскольку она не такая вонючая, как другие жидкости, и чуть-чуть отдает апельсином. Но запах все-таки был, и я боялась, как бы Тим не заметил. Служба за стенкой уже заканчивалась. Поэтому я убрала свои рабочие принадлежности и достала штопку. Я тогда еще подумала, как несправедлива жизнь — штопать одежду, и это в наши-то дни! Да к тому же короновальный кубок начал подавать признаки жизни!

— Ой-ой-ой, пожалуйста, не надо! — сказала я кубку, считавшемуся вещью поистине уникальной, ибо изготовлен он был к событию, которое так и не состоялось, — к коронации Эдуарда Восьмого в тысяча девятьсот тридцать седьмом году. Он неплохо сохранился, нисколько не потрескался и тянул фунтов на семьсот, вот только почему-то вдруг закачался на полке. Я, конечно же, попросила его не падать, и вот что интересно — едва заговорила с ним, как он тут же угомонился и погрузился в неподвижность, которую я до сих пор считала неотъемлемым свойством неодушевленных предметов.

За стенкой слышались псалмы, и я принялась тихонько подпевать. Надеялась таким образом поднять настроение, почувствовать себя счастливее и поверить — в один прекрасный день Тим перестанет винить меня в том, что ему не удалось стать ни англиканским епископом, ни католическим священником. И возможно, он никогда не узнает, что все эти дорогие его сердцу предметы прыгали с полок и бились, а я тайно возвращала их к жизни при помощи своих талантов и суперклея.

Давным-давно это было, когда я полнилась честолюбивыми устремлениями, мечтала стать реставратором в Музее Виктории и Альберта, редким специалистом в этой области, которому нет равных. Но я встретила Тима и с тех пор моим уделом стала штопка. Теперь я латала рваные носки, поскольку ноги Тима не переносили ничего, кроме чистой шерсти. Никаких вам нейлонов, никакой синтетики, только шерсть.

Я-то подумала, что мои увещевания подействовали, но оживление на полке возобновилось. Короновальный кубок снова закачался и пододвинулся еще на треть к краю.

— Стой где стоишь! — строго приказала ему я.

Иногда мне хватало строгого голоса, вот и сейчас повезло — кубок остался на месте. Благородный несостоявшийся король с позолоченным нимбом над головой бесстрастно взирал на меня в ожидании своей судьбы. Ведь еще немного, и он полетит вниз. Я распустила пару последних стежков — боялась нахомутать криво, ведь для чувствительной кожи нет ничего хуже небрежной штопки. Впрочем, в наши дни об этом мало кто знает.

— Ты делаешь это нарочно, — сетовал обычно Тим, дуясь безо всякой причины.

Почему-то мои огрехи он совсем не мог выносить. Я действительно была небрежной — теряла его носки, оставляла открытыми банки, краны и двери, умудрялась сжигать сковородки и покупать хлеб вдвое дороже. Все это жутко его огорчало, ведь он точно знал, что до замужества я такой не была. А теперь вот стала. «Но зачем? Зачем портить друг другу жизнь?» — удивлялся он.

Не успела я подумать, как короновальный кубок упал с полки к моим ногам и раскололся на две части. Я собрала осколки и спрятала их в шкаф под мойкой. Сейчас я не могла заниматься ими, даже имея самый надежный суперклей в мире. Мне следовало подождать до утра, когда Тим уйдет на обход прихожан. К счастью, Тим редко заглядывал в этот шкаф, потому что оттуда воняло сыростью и плесенью и запах портил ему настроение, напоминая, сколько денег требуется вбухать в ремонт дома, который ему даже не принадлежал. К тому же в последнее время Тима так придавили неприятности, что ему было не до шкафов и полок. И я, кстати, хорошо это понимала, будучи целиком и полностью на стороне мужа.

Мать Тима умерла, когда ему было четыре годика, отец разорился, когда исполнилось восемь. Его приютили родственники и отправили в школу-интернат, где он, как я подозреваю, подвергся унижениям, Так что мне была понятна эта его любовь к неодушевленным предметам. Я жалела его и хотела как-то загладить в памяти пасмурное прошлое. Прощала ему все, любила его и старалась с ним не спорить.

Пение за стеной прекратилось. Церковная служба подходила к концу. Я убрала рваные носки в мешочек. Сегодня их был целый ворох, причем все поодиночке, не парами. Эту кучу Тим обнаружил в наволочке в бельевом шкафу и решил, что это мои происки — дескать, я прячу его носки. Его возмутила моя расточительность — носки-то ведь денег стоят.

Он вывалил всю кучу передо мной на кухонном столе.

— Что это такое? Что это значит?

Разрозненные носки всегда выглядят странно. Кажутся более заношенными, застиранными и какими-то жалкими. А тут еще попался какой-то синий носок с широкой эластичной резинкой. Откуда он взялся в нашем доме? Тим никогда не носит носки с широкой резинкой, да к тому же синие — всегда только коричневые или черные. Но ведь взялся же он откуда-то, этот загадочный носок таинственного любовника — не иначе как приплыл из космоса. Во всяком случае, у меня нашлась только одна версия: я схожу с ума, — чего Тим, похоже, оспаривать не собирался.

Потом я совершила настоящий подвиг — связала их парами и затолкала в стиральную машинку. На режим бережной стирки, после которой они превратились в ужасный сплошной узел, причем растянулись и деформировались до неузнаваемости. Такое впечатление, будто кто-то в ярости нарочно растягивал их. Правда, после полоскания носки вернули себе обычную форму, даже тот синий незнакомец, но все угодили в кучу для штопки, поскольку стирка окончательно их доконала.

Только вот в последнее время все складывалось именно так — сплошные трудности и расстройства. Вещам Тима почему-то все время доставалось — будто какие-то злые силы были со мной заодно, хотя именно мне приходилось потом возмещать ущерб; латать, чинить, штопать, отыскивать пропавшие предметы и гасить включившийся сам собой свет. Иногда я даже боялась уйти куда-то и оставить дом без присмотра, а Тим трактовал это по-своему — дескать, я не проявляю интереса к приходской жизни. Это было, по его мнению, откровенным пренебрежением по отношению к Богу и к мужу. Да в общем-то так оно и было. И все же мы любили друг друга.

Я вдруг заметила на пальце кровь — то ли ниткой порезалась, то ли осколками короновального кубка. А мне казалось, я собирала их очень осторожно. Лицо несостоявшегося короля раскололось надвое. Я выдвинула ящик, где у меня хранились тряпки, и перевязала палец первым попавшимся лоскутом. Кровь текла ого-го как сильно! Тут, словно желая прийти мне на помощь, сам собою открылся кран, а ведь я к нему даже не прикасалась, просто промыла палец водой, и кровь перестала расползаться по лоскуту. А вдруг я умерла бы от потери крови из-за такого вот крошечного пореза на пальце? Интересно, что бы сказал патологоанатом?

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?