большому счёту я ничего нового не изобретал, взяв уже существующие решения, и совместив их. Претензий за использование чужих идей я не опасался, так как собирался изготовить один единственный образец. Да и не станет никто строить такие аэропланы. Факт.

— Что это за уродец? — владельцу мастерской, хватило пяти минут, чтобы прикинуть в уме некоторые цифры.

— А что не так? — включил я дурачка.

— Да всё не так. Этот, с позволения сказать, аэроплан, не взлетит. Это же не крылья, а обрубки какие-то. Они должны быть раза в два больше по площади. Мне вот интересно, что вас подвигло на такое извращение, молодой человек?

— Мне необходим палубный грузопассажирский аэроплан.

— Ну так и купите «Сундук». Если на него поставить машину Можайского… Хотя нет, на стандартный не поставить. Нужно усиливать. Но в любом случае, можно получить нечто необходимое вам. Впрочем, у него тогда будет такой расход топлива, что впору задуматься о необходимости такого чуда.

— «Сундук» меня не устраивает, от слова совсем, — покачал головой я.

— А это недоразумение не взлетит. Курица не птица, слышали такое, — ткнув заскорузлым пальцем в чертежи, разложенные у него на столе, авторитетно заявил Терентьев.

— Обратите внимание вот на этот стрингер, — пропуская мимо ушей язвительный тон, показал я на один из чертежей.

— Это не стрингер, а самая настоящая балка, — хмыкнул Тимофей Аркадьевич, но тут же присмотрелся повнимательней. — Тэкс. Я ошибаюсь, или это ниши под амулеты?

— Не ошибаетесь.

— То есть…

— «Панцирь», «Кокон» и «Облегчитель».

— Кхм. Фёдор Максимович, — его тон стал сразу куда более уважительным. — Вы представляете сколько будут стоить три таких камня?

— А как вы считаете? — с хитринкой, в свою очередь вопросом на вопрос ответил я.

— А понимаете, что несмотря на размеры камня, амулет будет активен всё те же десть часов, как и маленький?

— Вы действительно полагаете, что я настолько глуп?

— И я тут что-то говорю о расходе топлива, — покачал головой Терентьев. — Надеюсь вы вообще представляете, во что вам будет выливаться стоимость одного вылета?

— Это не тот вопрос, который волнует меня.

— Лихо.

— Я хотел бы, чтобы вы понимали, что вне зависимости от того, возьмётесь вы за заказ или нет, этот разговор должен остаться строго между нами. Но если вы всё же построите «Буревестника», то плата вас приятно удивит. Скажем, все необходимые материалы за мой счёт. С вас только отчёт о потраченных средствах. Строительство мы разделим на три этапа, по окончании каждого из которых вы будете получать по две с половиной тысячи рублей. И ещё один, четвёртый, это доводка и испытания. В итоге, общая сумма составит десять тысяч.

От этой цифры мужчина даже завис. Самая дорогая модель, выходившая из под его руки, это «Сундук», и в этом случае его чистый доход составлял порядка тысячи рублей. «Воробей» и «Стриж», приносили триста и шестьсот соответственно. Так что, обещанное мною вознаграждение не просто щедрое, а нечто за гранью.

— Н-но… Вы же понимаете, что даже при нормальных расчётах, создание нового аэроплана сопряжено с целым рядом трудностей, и нас может постичь неудача.

— Я осознаю все риски. И тем не менее, хотел бы построить его.

— Без понятия получится ли из этого что-либо или нет, но могу гарантировать, что приложу все свои усилия и опыт.

— Всё получится, Тимофей Аркадьевич. Даже не сомневайтесь, — ободряюще подмигнул ему я.

Глава 26

— Позволь, Сергей Юрьевич? — приоткрыв дверь в кабинет начальника стражи, поинтересовался Брилёв.

— Проходи, Никифор Авдеевич, — поднялся Ковалёв навстречу целителю, походя закрывая папку с документами.

— Давно не виделись, — проходя к приставному столу, и устало опускаясь на стул, произнёс гость

Хозяин кабинета мысленно ухмыльнулся при виде вот такой нарочитой игры. Целители они ведь не от мира сего, и случится нужда, так и несколько суток кряду смогут обходиться без еды и воды. Бесследно конечно ничего не проходит, и за это придётся расплачиваться. Но сейчас явно не тот случай.

Брилёв много работал, но придерживался определённого распорядка дня, выделяя на сон не менее шести часов. А в таком режиме ни о какой усталости не могло быть и речи. Иное дело, что целители любят выставлять себя старцами, дабы подчеркнуть свой возраст и авторитет. Что ни говори, а к большим летам на Руси всегда относились с почтением, и сегодняшние времена не исключение.

— Всё верчусь вокруг источника и мастерских, да зарылся в книгах, света белого не вижу, — откинувшись на спинку стула, со вздохом продолжил целитель.

— Тебе бы поберечь себя, Никифор Авдеевич, — решил подыграть ему Ковалёв.

— Да куда беречься-то. Эдак остановишься, обленишься, начнёшь ворон считать, оглянуться не успеешь, как тебя уже обошли соратники, и поглядывают с высока. То ведь не только мне урон, но и роду которому я служу. А как мне с иными тягаться, кои имеют учеников помощников? Там где они идут вразвалочку, мне, чтобы за ними поспевать, жилы на кулак приходится наматывать.

— Кто тебе рассказал? — опустившись в своё рабочее кресло, и откинувшись на спинку, спросил начальник стражи.

— Так от меня ведь хорониться тяжко, Сергей Юрьевич, — слегка развёл руками Брилёв.

— Кто посмел… — начал было заводиться Ковалёв.

— Не стоит, — покачав головой, оборвал его целитель. — Ну сам посуди, кто сможет мне противиться. Тогда уж со мной первым и разбирайся. Не потому ли прежде чем заговор плести, меня на свою сторону перетянули.

Вообще-то, есть смысл в том, чтобы выяснить от кого именно протекло. Взять за отвороты, прижать к стенке, да разъяснить олуху царя небесного, как нужно себя вести с целителями. Ведь постоянно на инструктажах говорится, чтобы не встречаться с ними взглядами. Только это ведь всего лишь слова, не имеющие особого веса. Но когда они ложатся на конкретный проступок, то и звучат иначе.

Вычислить нужного стражника не так чтобы и сложно. Круг посвящённых в вопросы относительно отступившегося княжича невелик. Однако, показывать Брилёву, что этот вопрос не останется без последствий, Ковалёв не стал.

— Не хотел тебе этого говорить. Да и князь со мной согласился, — вместо этого, слегка развёл руками начальник стражи. — Он понимает, чего именно ты захочешь, но риск слишком велик. Волчонок набирает силу. Опять