— Господи, — сказала Анжелика, поднимая голову и открывая глаза. — Почему же я теперь одинока, как собака? Что это за жизнь такая? Я не хочу так жить. Я не могу так жить! Зачем я его встретила, зачем он меня подобрал?! Я не хочу его помнить, не хочу его знать! И о ней тоже не хочу ничего знать!

Ничего не хочу! Все это ненастоящее! У меня с семнадцати лет все ненастоящее! Все, все!

Она плакала, упав головой на стол, и больше не пыталась сдержать слез. Сигарета давно потухла, водочные пары постепенно выветривались у нее из головы, в окно проникал мягкий весенний воздух.

Ее уже не шатало, Анжелика больше не видела поезда, не видела отца, не думала, не вспоминала. Она просто старалась выплакать все слезы, которые были. Через полчаса снова умылась холодной водой и вынула из раковины изуродованную помаду.

"Надо быть экономней, — сказала она себе. — Денег нет, как дал понять Саша. В конце концов, я же не убивала своего мужа, так за что мне должны достаться деньги? А интересно, она знает, что мы хотели его убить? Ведь он знал — благодаря Лене.

Рассказал он ей или нет? Если да — я прекрасный объект для шантажа с ее стороны. Зачем она устроила мне алиби? Зачем ей это, если она его убила?

Меня бы посадили, а она осталась в стороне… Может, денег захотела? И кто же, черт возьми, его убил?! Если бы это сделали мы с Сашей, у нас теперь не было бы никаких проблем. Было бы одно из двух: или мы бы уже сидели за решеткой из-за какого-нибудь просчета в нашем плане, или спокойно спали бы по ночам, чего теперь и в помине нет. Меня мучают кошмары, а его — безумная жена. Жаль, что мы этого не сделали! Маша его не убивала. Не знаю почему, но я ей верю. Его могла убить любовница.

По какой угодно причине. Его мог убить тот парень, который избил меня. Тоже по любой причине. Но какая бы ни была причина, кто бы его ни убил, я хочу покоя, нормальной жизни'"

Анжелика заново накрасилась, сунула в сумку деньги и натянула джинсы и легкий свитерок. После смерти мужа она вернулась к тому стилю одежды, который ей нравился до встречи с ним. Вспомнились его требования: классические костюмы, спокойные цвета, украшения, строгая прическа… И она вдруг подумала, не по его ли инициативе в ее гардеробе появился голубой плащ? Попыталась припомнить, и в конце концов пришла к одному выводу — он указывал только стиль, в котором она должна одеваться. Сам в магазины ходил крайне редко.

Вещи не покупал, ограничиваясь тем, что выдавал деньги. Ее покупки не критиковал. "Странно, — сказала она себе. — Если он хотел, чтобы мы с той девушкой одевались одинаково, ему же надо было как-то за мной следить? А он этого не делал. Как же так получилось, что у нас одинаковые плащи? Может, он указывал ей, а не мне? Может, он ее делал под меня, а не меня под нее? Утешение, но слабое…

Во всяком случае, это унизительно для нас обеих. Я вообще не имела понятия, что происходит, когда он мне говорил — «тебе идет синий цвет», или еще что-то в этом роде. Но она?"

Анжелика тщательно заперла входную дверь и побежала вниз по лестнице, прихватывая рукой перила, чтобы не поскользнуться и не загреметь, как бывало сто раз. Во дворе она не увидела своей знакомой девочки и слегка расстроилась. Впервые ей в голову пришла мысль, как мало она общалась с соседями по дому. Прожила здесь так долго и ничего ни о ком не знала. А что здесь знают о ней? Ее же все равно, что нет. Многие, конечно, даже понятия не имеют, как ее зовут. Зато об убийстве судачат вовсю. Ей вдруг захотелось рассказать обо всем именно той веснушчатой девчонке с русыми волосами до пояса, которая никак не могла научиться играть в «классики». И от этой мысли ей стало грустно и смешно — никогда, никому в жизни она не собиралась рассказывать всей правды. Анжелика быстро шла к метро, пытаясь на ходу вспомнить, как же зовут ту девочку? Она ведь назвала ей свое имя.

Она рассказала ей, что видела того парня, который избил ее… Она стояла в сторонке, глазея на «классики», сунув руки в карманы куртки, такая же одинокая, неприкаянная, какой была когда-то сама Анжелика — в ту пору, когда все звали ее просто Ликой. Как же ее зовут? Оля? Наташа?

«Света!» — вспомнила вдруг Анжелика и тут же остановилась. Чтобы попасть к метро, надо было пройти мимо продуктового магазина на углу улицы. Но сейчас она и шагу бы ни сделала в ту сторону. Рядом с магазином, неподалеку от телефонного автомата, стоял парень. Высокий, плотный, коротко остриженный, в черных джинсах и бежевом свитере. Она с первого взгляда узнала это лицо.

Парень, видимо, тоже ее узнал, потому что тронулся с места и пошел прямо к ней, как-то неуверенно разглядывая ее. Анжелика сперва приросла к земле, потом вдруг сообразила, что стоять так и ждать чего-то — глупо. Она бросилась в сторону и побежала. Мимо промелькнул пешеходный переход, светофор с красным глазком, зеркальная витрина, ее облаяла чья-то собачка, рвущаяся с поводка… Она ничего не замечала и даже не оглядывалась, потому что знала — стоит ей сбить дыхание, и конец — ослабнут колени.

Бег никогда не был ее любимым видом спорта. В какой-то миг, когда ей показалось, что она бежит хорошо и быстро, как никогда в жизни, девушка вдруг перестала чувствовать под ногами асфальт, а потом запнулась одной ногой за другую и упала.

Падая, она пыталась выполнить сразу несколько операций — прижать к груди сумку с деньгами, подстраховаться вытянутыми вперед руками и одновременно уберечь руки от ссадин. Ни одно дело ей не удалось — сумка отлетела в сторону, она упала на колени, руки оказались содраны до крови. В то же время ее мучила мысль, как глупо она выглядит в глазах прохожих. Кто-то ахнул, глядя на ее эффектное падение. Кто-то испуганно отскочил в сторону. Снова залаяла собака, на этот раз — немецкая овчарка. Анжелика стала подниматься. Ей помогли — кто-то подошел сзади и поддержал ее под локоть. Она беспомощно обернулась и увидела его. Испуганные прозрачные глаза. Русая щетина на щеках. Приоткрытый от изумления рот. Анжелика молча попыталась вырваться. На них смотрели прохожие, но парень ее не отпустил, начиная бормотать что-то невнятное. Ей удалось разобрать:

«Подождите, я все объясню…»

— Пусти! — выдавила она, сопя от возмущения и снова дергая локоть.

— Да подожди… — Парень все-таки отнял руку, и она, крепко прижав к груди сумку, сразу отскочила от него на пару шагов. Он попытался приблизиться, и Анжелика уже громче спросила:

— Обнаглел? — Голос у нее сорвался от страха, и она стала озираться в поисках помощи. Стоило ей только закричать — и помощь, конечно, пришла бы немедленно — многих заинтересовала сцена с упавшей девушкой и подскочившим к ней парнем, который девушке явно не понравился. Одним из таких заинтересовавшихся был накачанный детина, владелец облаявшей Анжелику овчарки. Детина явно гулял с собакой, но, увидев эту сценку, гулять перестал и теперь стоял неподалеку, глядя в их сторону. Овчарка также глядела на них с большим интересом.

— Мало тебе… — Она отошла еще дальше. — Что ты ко мне привязался?! Я милицию позову!