– Я думаю, что Линкольн Роберт будет гораздо счастливее с Бланш, чем со мной. Она моложе меня и, готова поклясться, гораздо более сговорчива, чем я когда-либо была и буду. В то же время она удовлетворяет главному требованию Линкольна к жене – она дочь знатного графа, пэра королевства.

– Это довольно цинично, дорогая.

– Да, я иногда цинична. Это ужасающе в женщине, которая готовится отпраздновать свой восемнадцатый день рождения. – Губы Брианны слегка искривились. – Я помню, как однажды сказала кому-то о моей помолвке с Линкольном Робертом, и мне ответили: «Бедняга. Ты будешь тиранить его». Проницательное замечание, вы так не думаете?

– А кто был этот «кто-то»?

Брианна внутренне улыбнулась.

– Я забыла.

– У тебя очень удобная память, – поддразнила мать.

Потом она неожиданно бросила пристальный, задумчивый взгляд на лицо дочери и поняла, что у Брианны есть воспоминания и скрытые глубины, которым нет дна.

– Вы хорошо знаете меня, потому что мы так похожи.

– Ну, у нас, может быть, и не будет свадьбы, но мы определенно отпразднуем твой день рождения, а потом останемся и отпразднуем Рождество во Фламстеде. Мы будем безудержно веселиться и радоваться. Что ты думаешь?

– Я думаю, что пришла пора вам перестать беспокоиться обо мне.

– Что мы подарим Брианне на день рождения?

Гай де Бошан сразу же придумал, что больше всего порадует его дочь.

– Новую лошадь. Есть отличная годовалая вороная кобылка, с арабской кровью, которая бегает как ветер. Она идеально подойдет ей.

– Великолепный выбор. А я думаю, что подарю ей один из своих изумрудов, раз она вернула обручальное кольцо.

– Это щедро и самоотверженно, Джори, тем более что тебе не нужны драгоценности, чтобы улучшить твою красоту.

– Лесть ни к чему не приведет, дьявол.

– Напротив, она всегда приносит мне то, чего я хочу. – Его властная рука безошибочно нашла ее зад.

– Думаю, скоро пойдет снег. Почему бы вам не использовать часть этой сексуальной энергии и не подновить сани, которые мы храним в конюшне? Нет ничего более романтического, чем катание по снегу.

Вулф Мортимер проснулся на рассвете и уложил свои седельные сумки. Воздух больше не был теплым, и сегодня холод уже пощипывал кожу. Ему нужно было чуть свет отправиться к границе Уэльса, где зима наступала рано. Он накормил коня и вдруг почувствовал угрызения совести. Качества, которыми он гордился, смелость и верность, будут скомпрометированы, если он бросит дело Мортимера. Он подумал о жертвах, которые принес его отец, и о жертве Мортимера Чирка. Прежде чем он закончил седлать Драго, Вулф понял, что поедет в Хедингем и попытается привлечь на свою сторону де Вареннов.

Вулф не спешил, когда скакал двадцать с лишним миль от Кембриджа. Ему не очень хотелось увидеть невесту. К тому времени, когда он въехал во двор замка Хедингем, его кулаки были разжаты, лицо бесстрастно, и он был сосредоточен только на своей миссии.

У конюшни его тепло приветствовал Линкс де Варенн, и он передал Драго и Тень заботам Таффи, оруженосца Линкса.

– Поздравляю с переговорами о мире с Шотландией, лорд Суррей.

– Благодарю, Мортимер. Новости распространяются быстро. А я поздравляю твоего отца с побегом из Тауэра. Он первый в истории человек, которому удался этот подвиг.

– Мой отец непоколебим, когда что-то решит. Вот на эту тему я и хотел бы поговорить с вами наедине, милорд.

– Ты не против, если я приглашу моего сына, Линкольна Роберта? Он недавно женился и скоро сам будет командовать войском де Вареннов.

Вулф почувствовал, что его спина напряглась, и заставил себя расслабиться.

– А вот и наш жених, – воскликнул Линкс.

– Поздравляю, – без всякого выражения произнес Вулф.

Линкольн улыбнулся:

– У меня голова все еще раскалывается после празднования.

– Давайте войдем в замок, ветер сегодня очень резкий.

Вулф осознал, что его настроение сегодня такое же, как погода. В зале Линкс задержался, чтобы налить гостю подогретого эля, а потом они втроем пошли в маленькую библиотеку.

Усилием воли, сохраняя невозмутимость, Вулф рассказал де Вареннам, сколько графов и баронов тайно поклялись поддержать возглавляемую Роджером Мортимером армию, которая вторгнется в страну, чтобы убрать Эдуарда и Деспенсера.

– Уорик наш союзник. Его войсками будет командовать его сын.

– Гай Томас еще совсем мальчишка, – запротестовал Линкольн Роберт.

Вулф не сказал, что имел в виду наследника Уорика, Рикарда де Бошана.

– Гай Томас хорошо проявил себя, когда мы отбирали захваченное Деспенсером в Уэльсе. – Он почувствовал удовлетворение, когда жених покраснел.

Линкс де Варенн прозаично произнес:

– Мы выступим вместе с вами, когда придет время. Но не забывайте, что из-за вторжения мирный договор с Шотландией может потерять законную силу.

Вулф сразу же понял, что он прав. Выгоднее всего нападать на страну, когда в нее вторгся другой враг.

– Я буду иметь это в виду.

– Позвольте предложить вам гостеприимство в Хедингеме. Мы только что отпраздновали свадьбу, так что все еще продолжаем пировать.

– Это очень великодушно, но я должен отказаться, – твердо ответил Вулф.

Когда они вышли из библиотеки и направились в главный зал, появилась светловолосая молодая дама.

– Позвольте мне представить мою жену, – гордо сказал Линкольн Роберт – Бланш Фицалан, дочь графа Арундела.

Вулф пристально посмотрел на женщину, надеясь, что глаза не обманывают его. Она робко встала за спиной своего мужа, как будто ей была нужна защита от темного, свирепого на вид валлийца.

Вулф не поцеловал ее руку, боясь, что она может упасть в обморок, если он дотронется до нее, но проявил галантность и чопорно поклонился.

– Я желаю вам всяческого счастья, миледи.

«Брианна разорвала помолвку!»

В конюшне он поблагодарил Таффи за заботу о своих коне и волке. Он ехал молча, пряча ликование внутри, пока не покинул земли де Варенное; тогда он издал радостный крик:

– Тень, она не вышла за него!

Тень посмотрела на него и улыбнулась.

Вулф больше не замечал резкого ветра. Он был так погружен в свои мысли, что ехал, скорее, бесцельно, куда глаза глядят. Когда он остановился поесть в Грейт-Данмоу, он понял, что движется на запад и если продолжит путь, еще до ночи доберется до Сент-Олбанса.

Он прибыл в бенедиктинский монастырь в сумерках. Вулф поставил коня в конюшню, спросил, здесь ли сейчас Адам Орлетон или Рикард де Бошан, и узнал, что их нет. Аббат выделил ему по-спартански скромную комнату с маленьким окном и выбеленными стенами. Он положил седельные сумки на кровать и налил Тени воды.