или никому не верить, ждать, что бог пошлет? Казаки-то ведь люди не нашей веры?

Нарма тоже запросился со словом в круг.

— Гаха верно передал то, что слышал от Бергяса. К нам наведывался один человек, людей созывал. Он сказал, что калмыцкие нойоны, зайсаны и ученые люди вроде Санджи Боянова, Нохи Очирова дали клятву казачьему атаману Каледину. Если такие умные люди пошли к казакам, а мы примем другую сторону, на что нам надеяться, когда разгневанные нойоны и те самые казаки однажды нахлынут в степь?

— Теперь слушайте меня, друзья! И ты, Нарма, слушай, и ты, Гаха… и все остальные, — начал Араши. — Вы сказали, что нойон Данзан, адвокат Санджи Боянов, зайсаны, староста Бергяс пошли за Калединым… Давайте хорошенько подумаем, почему они выбрали эту дорогу? Казаки ведь тоже разные. Есть богатые, вроде Бергяса, есть и бедняки, как мы с вами. Нойон Данзан и староста Бергяс пошли к генералу Каледину, а генерал тот не из батраков небось. Станет ли Каледин защищать вас от зверств Бергяса? Нет, конечно! А Советская власть для того и создается, чтобы не давать в обиду бедноту. Нойоны, зайсаны и кулаки хотят ввести калмыков в казачьи войска, затем вооружить и направить против таких же бедных русских рабочих и безземельных крестьян. Для русских батраков и безлошадных хлебопашцев хватит той земли, которую они уже отобрали у своих нойонов и зайсанов. Им наша степь ни к чему. А потому мы, простые чернокостные люди, должны стать истинными хозяевами степи!

Араши закончил, все возбужденно заговорили разом: «А как ее организовать в хотоне, бедняцкую власть, если Бергяс может за одну ночь всю эту власть перерезать?.. Что делать, если атаман наскочит на хотон со своей вооруженной сотней?»

Араши не просто было ответить на такие вопросы, да и что он мог ответить. Главное на теперешний день было не дать сбить бедноту с толку, а остальное — время подскажет.

— Ваша задача сейчас, — толковал Араши, — подробно рассказать людям каждого аймака, каждого хотона о том, что в России прогнали царя и всяких господ, что там уже есть своя, народная власть… Нужно готовиться к выборам своей власти, а бергясов слушаться все меньше. Вот тогда и полетят все эти бергясы к дьяволу!

Когда люди разошлись, в кабинете Чапчаева остались Нарма, Гаха и Ноха.

— Нарма, после нашей последней встречи ты что-то стал сдавать, — грустно пошутил Араши. — На висках седина.

— Четыре года, как мы не виделись, — отозвался Нарма. — За это время много воды утекло в реке Шорве. После той встречи два года был табунщиком у Бегяли Онкорова. Потом нанялся к одному богатому монаху в Дунд-хуруле. В этом году десять коров остались яловыми, хозяин указал на порог… А чем я виноват, если бугай не подходил к его проклятым животинам? Что остается батраку? Кнут на плечо и пошел дальше…

— Мы с братом тоже пе-пер-реехали в Цаар-ланкин. Не смогли жить о-около Бер-бер-гяса, — пожаловался Ноха.

— Не унывайте, друзья! Скоро власть будет ваша. Нам помогут русские бедняки и рабочие. В Царицыне я недавно встретился с доктором Вадимом. Он там большой начальник. Не забыл о нас добрый доктор! Придет на помощь, если позовем. А сейчас разъезжайтесь по домам, говорите с однохотонцами. Разъясняйте, почему калмыкам не следует вступать в казачье войско. Нас хотят столкнуть с такими же, как мы, русскими бедняками… Говорите об этом каждому встречному скотоводу и батраку. На днях Ордаш Босхомджиев сказал мне, что хотят взять на учет калмыков шести возрастов. Пусть ни один калмык не явится на приписку, а приведут силком — не берет оружие! Пусть попробуют одни нойоны и зайсаны потягаться своими силами против бедняцкой власти. Пусть свою кровь проливают в неправедной схватке! Русские бедняки нам ближе, чем собственные бергясы.

Степняки разъезжались от Араши повеселевшими, уверенными. Нарма успел сказать Араши перед отъездом:

— Я заехал в хутор Жидково, встретился с Цереном. Совсем мужчиной стал… Два дня погостевал у него, звал сюда, но он заупрямился. Не влюбился ли в дочь хозяина? Женится на русской дочери, крест напялит… Считай, пропащая душа.

— А ты, Нарма, не бойся, если такое случится. Если любят друг друга, будут счастливы. А насчет креста, пусть сам решает!.. Ты видишь, друг мой, как круто жизнь заворачивается… Дай бог к лучшему!

Нарма не стал возражать Чапчаеву.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

В мае 1918 года немцы заняли Ростов и Батайск. В те же дни «добровольческая» армия Деникина стала расползаться по югу Донской области. Разбой и грабеж обрушился на хотоны степняков.

В сентябре 1918 года был созван Чрезвычайный съезд Советов Калмыкии, который подтвердил, что трудовые массы степняков бесповоротно стали на платформу Советской власти. Съезд постановил конфисковать в пользу трудящихся имения бывших нойонов и зайсанов. Было решено признать весь их скот и инвентарь в степи достоянием калмыцкого народа.

Съезд обратился с просьбой к Совнаркому об учреждении в Москве Калмыцкого отдела.

Был обсужден также вопрос о привлечении калмыков к службе в Красной Армии для защиты завоеваний Октября.

Меры эти были продиктованы чрезвычайными обстоятельствами: молодому Советскому государству навязали войну интервенты, внешняя и внутренняя контрреволюция.

2

Расставшись с Араши, Вадим продолжал думать о нем, все больше сочувствуя другу. Помощь братьям по классу всегда должна быть конкретна — этот закон революции Вадим усвоил еще в годы подполья. Одно дело — дать обстоятельный, взвешенный на фактах совет, относящийся к области теории, другое дело — сама реальность!.. «Надо бы выбрать время для поездки в Калмыкию!» — решил про себя Вадим.

В тот день он уже не мог отойти мыслью от пережитых им в степи дней и недель… Все ему вдруг казалось теперь близким, а сам он виделся себе непростительно отдалившимся от людей, которые так крепко верили ему и помогали, чем могли.

Все чаще в память приходило лицо тихого, скромного мальчика по имени Церен и его бедной сестренки, поднятой им на ноги. Для многих, посвященных в судьбу семьи табунщика Нохашка, выздоровление девочки было почти чудом! Не зря, видно, Араши между заботами особой важности упомянул и об этих двух сиротах… Разве можно любить народ, не любя простого человека, с кем столкнула на одной тропе судьба?

Вадим до глубокой ночи, день за днем, восстанавливал в памяти свое пребывание на хуторе Жидковых…

Церен был во всем преданным «доктору», и это всегда по-особому волновало и трогало Вадима.

…Вадим Семиколенов перевез Церена на хутор сразу, как договорились с Нармой. Вадим открыл тогда на хуторе фельдшерский пункт. Пациенты