них выясняли? Какие ты отведешь всему этому органы, с помощью которых ощущало бы каждую вещь наше ощущающее начало?»[128]

7.6.22. Итак, в этих словах, как и в других, следующих за ними, и в некоторых других диалогах, Платон учит нас, что существует общая сила, которая поступает из головного мозга посредством нервов ко всем органам чувств и ощущает происходящие в них изменения; ведь, если бы было возможно, чтобы под действием процессов, происходящих со светом, изменялся какой-то другой, а не светоподобный орган, или под действием процессов, происходящих с испарениями, — какой-то другой, а не парообразный, или под действием процессов, происходящих с воздухом, — какой-то другой, а не воздухоподобный, или под действием процессов, происходящих с жидкостями, — какой-то другой, а не воспринимающий вкус и наполненный соками, органы чувств не возникли бы; однако в действительности дело обстоит иначе.

7.6.23. Итак, свойства, присущие по природе телам, способным противостоять воздействию, можно ощутить не любой частью тела, в которой имеется нерв, так же как не любая часть тела страдает от столкновения с телом, подобным земле.

7.6.24. Первое из этих свойств касается остроты и тупости, второе — теплоты и холода, прочие же, случайные свойства — размер, форма, движение и число — определяются посредством разума и памяти, а не только чувств осязания и зрения, как было показано в сочинении «О доказательстве», чтение которого я предлагаю в качестве первоочередного упражнения для того, кто хочет точно следить за мыслью настоящего сочинения.

7.6.25. Как свойства, воспринимаемые чувством осязания, узнаются при столкновении, так и свойства, воспринимаемые посредством вкуса, — благодаря влажности и жидкостям.

7.6.26. И если случится, что язык сильно высушен, то способность распознания соков повреждается, и такой больной не может различить, что остро, что горько или пряно, что кисло или терпко, или обладает вяжущим вкусом, что сладко, а что солено.

7.6.27. Когда же происходит закупорка протоков носа, пропадает обоняние, так же как слух пропадает, если закупорились уши, так как соответствующее изменение не достигает того или другого органа: парообразного — изменение запахов, ведь испарение — их сущность, воздухообразного — изменение звуков, поскольку их сущность есть воздух.

7.6.28. Существует заболевание глаз, аналогичное этим закупоркам, которое называется катаракта. При этом загораживается проход света по увеальной оболочке, так что собственно орган зрения не соприкасается с окружающим весь глаз извне воздухом.

7.6.29. Именно об этом говорит Платон: «Итак, телесным, а потому видимым и осязаемым — вот каким надлежало быть тому, что рождалось. Однако видимым ничто не может стать без участия огня, а осязаемым — без чего-то твердого, твердым же ничто не может стать без земли. По этой причине бог, приступая к составлению тела Вселенной, сотворил его из огня и земли»[129].

7.6.30. Итак, он говорит, что тело Вселенной сделано из огня и земли, чтобы оно было видимым и осязаемым. Потому и в телах животных осязательный орган землеподобен, зрительный — огнеподобен, и они могли бы изменяться и без ощущений, если бы не имели нервов, ощущают же эти изменения благодаря участию нервов.

7.6.31. Следовательно, ощущение есть не изменение, как некоторые говорят, но распознавание изменения.

7.6.32. Поэтому недостаточно для возникновения удовольствия или страдания, чтобы в теле возникло мягкое или жесткое движение, но необходимо, чтобы имело место ощущение того или другого из этих движений.

7.6.33. Для меня сейчас неважно, назовешь ты это состояние болью или страданием, настаиваю только, чтобы ты помнил, что состояние тел, которое отклоняется от естественного, и ощущения этого состояния различаются между собой. Ведь некоторые, в том числе и Гиппократ, называют страданием одно лишь состояние, почему Гиппократ и говорит: «У всех, кто, страдая какою-либо частью тела, не чувствует совсем страдания, болен ум»[130].

7.6.34. Ведь он называет страдающими тех, у кого так сильно поврежден какой бы то ни было орган, что, если бы они не лишились рассудка, то чувствовали бы боль.

7.6.35. Когда же он говорит: «Боль появляется и из-за жара, и из-за холода, и из-за избытка, и из-за недостатка, и при нагревании закоченевших частей тела, и при охлаждении теплых частей тела, и в частях тела, поврежденных по природе»[131], нельзя подумать, что он говорит о некоем незначительном изменении: ясно, что речь идет об ощущении сильного изменения, которое не может возникнуть без отклонения страдающего тела от естественного состояния.

7.6.36. Небольшое изменение в телах производит ощущение, заставляющее распознать силу действующего, — разумеется, речь идет о случаях, когда изменяемая часть наделена чувствительностью, — но боли еще не причиняет. Но всякая часть тела с наибольшей готовностью претерпевает небольшие изменения со стороны того, что ей сродно.

7.7.1. Возьмем, например, орган зрения. Поскольку он должен различать цвета, он создан светоподобным, поскольку лишь такие тела по природе своей изменяются под действием цветов, чему пример — окружающий нас воздух: ведь чем он чище, тем лучше он изменяется под действием цветов.

7.7.2. Ведь можно видеть, что, когда в этом воздухе кто-то лежит под деревом, его окружает цвет дерева. И если чистый, сияющий воздух коснется окрашенной стены, то он воспринимает ее цвет и переносит на другое тело, особенно если этот цвет — темно-синий, оранжевый или любой другой яркий цвет.

7.7.3. Кроме того, как при соприкосновении с солнечным лучом весь воздух сразу уподобляется ему, так же он тотчас меняется и под влиянием цвета.

7.7.4. Именно это совершенно правильно сказано и Аристотелем о мгновенном превращении того, что изменяется таким образом, — настолько быстром, что, кажется, оно не занимает вовсе никакого времени, и о том, по какой причине чистому воздуху по природе свойственно, изменяясь под действием цвета, передавать это изменение вплоть до органа зрения; однако Аристотель не говорит, как мы определяем положение в пространстве, размер или форму каждого из воспринимаемых предметов.

7.7.5. Однако многие его последователи, рассуждающие об этом учении, бывают уличены во лжи, так как не могут показать места, откуда происходят запахи и звуки, как было показано в пятой книге сочинения «О доказательстве».

7.7.6. Кроме того, то, что благодаря зеркалам и всем прочим блестящим телам мы можем видеть самих себя, а также другие предметы, находящиеся сбоку или сзади от нас, противоречит учению Аристотеля, как и учению всех прочих, за исключением Платона, так как через преломление от видимого объекта нашего глаза может достигнуть только цвет, но не форма и не размер.

7.7.7. Ведь форму образует разнообразие внешних видов частей, и нельзя наблюдать никакого их соприкосновения с зеркалами, а если оно происходит, то отражение не достигает