Вот так нежность сменяется ударом хлыста. Она, может, и не обратила бы внимания на эту подколку, стиснула зубы и промолчала. Но не теперь, не чувствуя детскую растерянность. Секунду назад ее нежно целовали, расплетали волосы и Адриана чувствовала себя нужной и желанной, а сейчас ее самую жуткую тайну выставили на свет и обсмеяли. Для него это, конечно, глупость. А еще очень забавно: надо же, дочь злейшего врага влюбилась. И, надо думать, Грессен поступал даже в некотором роде благородно. Мог бы ударить больнее.

Она вскочила на ноги.

Тея, маленькая Тея отшатнулась, словно на нее замахнулись, и заревела, но Адриана не могла больше здесь оставаться. Она выходила из комнаты, а в спину неслось жалобное, отчаянное «мама!».

Она пошла туда, куда всегда бежала, когда переживала. К отцу. Тот еще работал после совещания, в кабинете. Не отрываясь от экрана, когда Адриана ворвалась, сказал:

– Два дебила, а страдает ребенок.

– Что? – Она даже моргнула. – О чем ты?

– Ладно, – вздохнул он, – пойдем длинным путем. Что случилось, детка?

– Ты видел, – догадалась она. – И что?

Без сил опустилась на диван. Подумав, забралась с ногами и все-таки не выдержала, разревелась. Свернулась клубочком на коленях отца и ревела, пока не устала. Чем-то напомнила себе Тею, а в конце даже икать начала так же.

– Ты не ревела у меня на руках лет с семи, – усмехнулся отец. – Мама говорила, что рано или поздно ты к этому вернешься, а я, дурак, не верил.

– А мама из-за тебя плакала?

– Это я из-за нее плакал.

– А серьезно?

– А если серьезно, то единственное, что имеет значение, – то, что ты ребенка напугала.

– Я виновата? – возмутилась Адриана. – Ты… ты без звука смотрел? Ты слышал, что он сказал?

– Что бы он ни сказал, девочка ему в этом не помогала. Не подсказывала и не писала жутко обидную для тебя речь. Ты ее испугала.

Слезы снова полились, этот процесс стал неконтролируемым. Так отвратительно она еще никогда себя не чувствовала. И в голове все время раз за разом звучало это «мама». Не мама она! Не может ею быть, не хочет. Сама еще ребенок, глупый до омерзения.

– И что мне делать?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Ты должна решить.

– Ты же император! Отдай приказ, и все!

– Размечталась. Нет уж, в твою эту историю я не полезу, детка. Скажу честно: я не одобряю. Но запрещать не буду. Захочешь – переведу тебя на Денеб послом, будешь жить рядом с этим галактическим недоразумением и воспитывать своего приемыша. Не захочешь, они улетят и забудем, что вообще с ними знакомы.

– Улетят?

Ей показалось, комната как-то зашаталась, хотя землетрясения Альсахл вообще не жаловали.

– Да, мы получили всю информацию. Денебский вышел на связь со старыми информаторами, те слили пару станций, но ничего особенного. Зачтем это как неоценимую помощь альянсу, и пусть валит. Он, кстати, подал прошение об опеке. Пробный период ему одобрили, разрешили лететь.

– Когда? – Она снова икнула.

– Я думаю, в ближайшие дни. Оставаться здесь он не намерен, тем более что получил разрешение лететь на Денеб. Наверняка захочет повидаться с родными.

– И что? Вы так просто его отпустите?

– Я не могу взять принца союзной системы и посадить под замок, чтобы моя любимая дочурка игралась.

– Папа!

– Что? И уж точно я не хочу, умирая, слушать от вас упреки в том, что я загубил ваши жизни. Поэтому твой брат женился на девочке-роботе, ты влюбилась в уголовника, а я уже месяц уламываю твою мать родить мне еще одного ребенка. Вдруг свезет и он все-таки выберет себе в пару… ну не знаю, кого-нибудь… – он осекся, – не замешанного в галактических заговорах.

– Я не могу быть матерью, – глухо проговорила Адриана. – Не умею. Я ее испугала. Она меня звала, маму звала, а я ушла, и… мне нельзя отдавать Тею.

– Ты же принцесса. Принцессам можно все.

– А остаться ночевать у родителей принцессе можно?

– Только, чур, реветь не громко.

– А, как в детстве, принесешь печенье и чай?

– Милая моя, тебе сколько лет? За вином схожу.

Пока отца не было, Адриана удобнее устроилась на диване. В окно смотрели мерцающие звезды. Далеко, среди них, был Денеб, на который скоро отправятся девочка с кошачьими ушками и мужчина, которого Адриана одновременно и любила, и ненавидела.

После разговора с отцом ясности не прибавилось. За считаные дни придется принять одно из самых важных и трудных решений в ее жизни.

* * *

Она выдержала ровно сутки. Уснула только потому, что выпила с отцом вина, и тенденция Адриане не понравилась. Работа не лезла, из рук валилось все, а чувство вины съедало изнутри. В принцессе боролись гордость – жуть как не хотелось снова видеться с Грессеном – и желание помириться с Теей, которая незаметно стала неотъемлемой частью ее жизни.

Сколько бы она промучилась, неизвестно. Может, так и сидела бы в кабинете, а потом проводила взглядом серебристую точку-корабль, уносящую от нее Тею и Грессена. Только в один момент пришла Дива.

Адриана не разговаривала с бывшей подругой с самого прилета. Со свойственной принцессе решимостью она просто вычеркнула ее из списка близких людей за то, что рассказала императрице о чувствах ее дочери.

– Что тебе нужно, Дива?

– Хотела сказать, что утром Денебский и девочка улетают. Слушание по опеке пройдет на Денебе, под контролем императора.

– Хорошо, я поняла.

– Адри, ты злишься?

– Да, ты же растрезвонила всем то, что я просила сохранить в тайне.

– Я хотела тебе помочь.

– Слив маме новость о том, что ее дочь влюбилась в ее врага?

Дива виновато опустила голову.

– А Грессену тоже ты рассказала?

К ее удивлению, девушка воскликнула:

– Я не хотела!

Адриана задохнулась от возмущения.

– Он уже догадывался! Я пришла посмотреть на Тею, а он давай подкатывать, ну я и призналась, что мы дружим, и там… оно как-то само, понимаешь?

– Не понимаю. Не понимаю, как можно взять и сделать такую подлость! Ты же старше, Дива!

– Адри, ну прости! – взмолилась она. – Прости меня! Я твоей маме рассказала, потому что испугалась. А ему вообще не хотела…

– Трепло, – ругнулась принцесса совсем не по этикету.

Но как-то беззлобно. То ли оттого, что Дива почти рыдала, то ли оттого, что теперь уже ничего не исправить. И в следующий раз стоит держать рот на замке.

А вот новость о том, что Грессен и Тея улетают, всколыхнула в душе целую лавину эмоций. Как же не хотелось расставаться с девочкой! Адриана тянулась к ней не меньше, чем она к принцессе. Страшно боялась, что не сможет быть ни матерью, ни сестрой, но сама мысль о том, чтобы бросить ее на произвол судьбы, вселяла ужас.