– Ну, тебе девятнадцать. Еще успеется.

– Тея не будет ждать, когда я повзрослею. Я не хочу ее бросать.

– Вот и не бросай. Кстати… – он усмехнулся, – вот у нас с тобой почти ребенок есть. А ты хоть знаешь, как они делаются?

Адриана закатила глаза. Ну вот, опять проснулся ехидный и саркастичный Грессен. А так хорошо говорить по душам с кем-то незнакомым. Маме с папой всего не расскажешь, мама с папой будут волноваться. Брат и Брилл далеко, спасают миры и народы. И только Адриана понятия не имеет, чем ценна для своей системы. Не короной же на хорошенькой головке, право слово.

Сопротивляться мягким горячим поцелуям оказалось невозможно. Ни телом, ни разумом не хотелось останавливать это безумие, потому что они оба понимали, что есть меньше суток. Дорога от Канопуса до Денеба займет всего ничего, ничтожно мало, преступно мало, чтобы в полной мере насладиться первым взаимным чувством.

Только вот подобная зависимость Адриану все еще пугала. Сама мысль о том, чтобы оказаться во власти мужчины, казалась ей смертельной. Она и сопротивлялась, как умела, пытаясь взять инициативу в свои руки.

И очевидно, что Грессену это не понравилось.

– Неа. – Он сжал ее запястья над головой. – Так не пойдет, Ледышка. Боишься остаться беззащитной? Придется привыкать.

Она испугалась. На несколько секунд перепугалась до смерти и замерла в ожидании повторения того вечернего разговора. Что сейчас иллюзия пропадет, ее снова опустят с небес на землю.

Не опустил. И даже увлек за собой куда-то в мир новых ощущений. И новых страхов, конечно, но к ним Адриана привыкла.

– Ты сама виновата, Ледышка, – сказал Грессен, расстегивая ее рубашку, – я дал тебе шанс сбежать.

– Я не ледышка, – хныкнула Адриана.

– Знаю.

Потом, много позже, она то проваливалась в сон, то лежала в кольце теплых рук и дремала под мерное гудение. Экран демонстрировал космос, темный и величественный. Адриане нравилось смотреть на крохотные огоньки звезд.

Грессен вдруг поднялся.

– Накинь рубашку.

Принцесса нахмурилась, но послушалась. Из соседней комнаты Денебский принес сонную недовольную Тею. Она капризничала и, кажется, немного температурила.

– Слишком часто летает. Как она освоится в климате Денеба? – покачала головой Адриана.

– Да зубы у нее лезут. Клыки. Вон, смотри.

Грессен открыл рот малышки, словно она была котенком, и продемонстрировал Адри два крохотных острых зубика, только-только начавших расти. Тея с довольным видом укусила его за палец.

– Вот монстр-то маленький! До крови аж. Чем тебя игрушки не устраивают, а, ребенок?

Адриана рассмеялась. У этих двоих сложилось идеальное взаимопонимание. Они даже общались взглядами, словно не принцесса, а Грессен и Тея были телепатами.

Девочка улеглась между ними, пригрелась и скоро засопела.

– Как тебе удалось меня увезти? – спросила Адриана.

– Я просто внес тебя в список пассажиров. Никто не удивился, что ты полетела с Теей. Оставил от твоего имени сообщение, что ты полетела нас провожать. Твой отец, конечно, быстро просек, что дело нечисто, но мы уже взлетели. Он не стал нас принудительно возвращать исключительно потому, что на борту ребенок. Так что когда прилетим, тебя уже будут ждать.

Впервые в жизни Адриана тосковала по давним временам, когда полеты могли занимать несколько дней. Дольше трех она в своей жизни не летела, и это был самый край галактики. Мама рассказывала о недельном путешествии с отцом, еще когда она была принцессой, а он безопасником. Только подумать… неделя.

Она знала, что не сомкнет глаз до конца полета. Гладила Тею, слушала размеренное дыхание Грессена. Металась от одного решения к другому.

Если она сейчас останется с ними, пути назад не будет. Нельзя отказаться от привычной жизни, пообещать стать ребенку мамой, а потом передумать и сбежать. Нельзя, признав чувства, отказаться от них позже. Она бы не смогла, не тот характер. Сначала Адриана думала, с разрушением образа Грессена, нарисованного в голове, разрушится и влюбленность. Но вместе с новым, реальным образом, кажется, пришло еще более глубокое чувство. Теперь уже и пути-то назад нет. Забыть его она не сможет.

Но если уйдет, то уйдет навсегда. Слишком жестоко будет бросить Тею и напоминать о несбывшейся маме, изредка наезжая в гости с подарками. На такое Адриана способна не была.

Она думала об этом все время, что с утра принимала душ, кормила малышку завтраком и готовилась к посадке. Была так погружена в мысли, что не видела и не слышала ничего вокруг. А когда корабль сел на опоры, вздрогнула.

Пора.

В коридоре Грессен взял ее за руку. Адриану поразило это удивительно человеческое проявление чувств. Рука вселяла уверенность. Точно так же Тея крепко держалась за нее. Закутанная в теплую одежду, взволнованная перед встречей с новым миром. У Адрианы теплой одежды не было, поэтому она куталась в запасную куртку Грессена. Та ей была размера на четыре больше, и в облике почти ничего не осталось от принцессы.

Наконец шлюз открылся, впустил в корабль прохладный воздух с редкими снежинками. Они вышли на посадочную платформу частного терминала космопорта. Неподалеку уже стояли два корабля: большой, межзвездный, и небольшой прогулочный флаер, вызванный чтобы отвезти их во дворец брата Грессена.

– Тебя ждут, – мрачно кивнул он на Деннигза, стоявшего неподалеку от корабля альянса.

Ослабевшие пальцы выскользнули из его руки.

– Можно вопрос? – Адриана жадно всматривалась в немного резкие черты лица, стараясь их запомнить. – Тогда, после бала, ты оттолкнул меня, потому что я задела за живое, да? Ты хочешь помириться с братом? Или увидеться с матерью?

Он не ответил. Отвел глаза.

До слез. Ее, разумеется. И пусть. Ей не пробиться через эту броню, не достучаться до него. Но как же не хотелось уходить! Они стояли так близко, что могли слышать друг дружкино дыхание. Ей стоило лишь сделать четверть шага вперед – и она бы прислонилась к его груди, замерла, вдохнула запах, услышала биение сердца.

Она не хотела ничего говорить, но мысль о том, что сейчас они уйдут и оставят ее навсегда, разрывала сердце на маленькие кусочки.

– Папа, – медленно проговорила Адриана, – сказал, что переведет меня послом на Денеб, если я решу улететь с Теей.

Грессен долго молчал. Так долго, что она почти пожалела о сказанном и чуть было не рванула в сторону Деннигза.

– Я никогда, – наконец почему-то хрипло произнес он, – не признаюсь тебе в том, что хочу увидеть маму. Никогда не признаюсь в том, что хочу помириться с братом. И вряд ли когда-нибудь признаюсь, что зависим от тебя, Ледышка.

Адриана рассмеялась. Да и к фаргху признания! Тем более что они все равно прозвучали. Она все-таки сделала этот злополучный шаг, оказалась в объятиях и впервые за много лет почувствовала себя спокойно.