— Сначала я должен проверить твой совет в действии! — ответил Олег, исчезая.

— Вот так всегда! — вздохнул демон, вновь начиная чесаться. — Работаешь, работаешь, и никакой благодарности!

* * *

Олег очнулся и потом долго лежал, не открывая глаз, прислушиваясь к своему внутреннему состоянию. Оно было достаточно необычно.

Голод и жажда исчезли. То есть исчезли совершенно, без всякого подавления вкусовых и болевых рецепторов. Он чувствовал себя свежим и бодрым, словно только что вернулся с прогулки по свежему воздуху. Непривычная сила и энергия переполняли каждую клеточку его тела.

Неужели наркотик, содержавшийся в арканите, оказал на него такое сильное действие? Или он уже умер? А может быть, наркотический бред все еще продолжается и, открыв глаза, он вновь увидит какого-нибудь демона?

Демона он не увидел, но мир, окружавший пленника, стал таким странным, что его вид заставил Олега немедленно вскочить на ноги. Вскочить, не ударившись головой о потолок, и распрямиться впервые за долгие-долгие дни. Потолка не было вообще.

То есть, возможно, он и был, но находился от него на таком большом расстоянии, что рассмотреть его не было никакой возможности.

Олег стоял в огромном зале, противоположные стены которого едва просматривались в светящемся под его взором полумраке. «Хоть это-то не изменилось!» — удовлетворенно подумал Олег, решительным шагом направляясь к далекой стене, и тут же, услышав шорох у себя за спиной, резко повернулся.

Чудище, размером с лошадь, лениво потягивалось, лежа на огромной груде мокрой соломы, издающей отвратительный запах. Пушистая морда чудища с кисточками на ушах почему-то показалась знакомой…

«Узнал меня, человек? — спросило чудище, и от грохота его ментальной речи Олег едва устоял на ногах. — Ты довольно сильно уменьшился в размерах!»

— Скорее, это ты вырос! — пробормотал Олег, все еще будучи не в силах поверить в происшедшие в нем изменения.

Изменился окружающий его мир, это казалось таким очевидным! Достаточно было взглянуть на одежду, которая по-прежнему оставалась ему впору, на башмаки, в точности повторявшие контур его крохотных ног…

Он вновь попытался сделать несколько шагов, и сейчас, когда прошла первая эйфория от обладания телом, которое не терзает постоянная боль, Олег вдруг понял, что-то здесь было не так… Ему показалось, что гравитация изменилась, усилилась настолько, что хотелось упасть, распластаться на земле и не двигаться…

«Это слабость от голода. Она пройдет!» — попытался он себя успокоить, но это была не слабость. Его крохотные мышцы с трудом справлялись с весом тела, который если и уменьшился, то слишком незначительно по сравнению с объемом…

С трудом добравшись до стены, Олег обнаружил в ее нижней части вход в какой-то туннель. Он мог бы теперь войти в него, не сгибаясь. У самого входа валялась на земле огромная кожаная петля, не так уж давно сделанная его собственными руками. Петля, в которую он поймал стоявшее за ним чудище…

— Ты запомнил дорогу наружу? — спросил он Рыжеватого хриплым изменившимся голосом и только потом вспомнил, что надо говорить на ментале.

— Слишком много поворотов, тупиков и ответвлений. Запомнить их все невозможно. Но у меня хороший нюх. Я найду дорогу, жаль, что ты не сможешь ехать у меня на спине. Пока ты был без сознания, я пытался тебя поднять, но ты слишком тяжел. Я не смог даже сдвинуть тебя с места. Тебе придется накинуть на меня веревку, которой ты меня ловил, и все время держаться за ее конец, чтобы не потеряться в крысиных туннелях.

— Я ловил не тебя, а крыс… — возразил Олег, все еще не до конца поверивший в происшедшие с ним изменения. Человеку всегда почему-то проще поверить, что меняется не он, а окружающий его мир.

С годами мир становится суровее, многие задачи, такие легкие и простые в двадцать лет, в семьдесят почти неразрешимы… Но мир Олега изменился слишком быстро и слишком кардинально, и ему еще предстояло привыкнуть к этому новому миру, который к тому же казался ему нереальным, словно все, что с ним сейчас происходило, совершалось в наркотическом сне.

Над входом в туннель прямо над его головой светилось красноватым светом какое-то пятно. Единственное пятно света в окружавшем его мрачном мире.

— Что это? — спросил он не столько Рыжеватого, сколько самого себя, но получил ответ именно от него:

— Плевок демона. Асхи приходил за тобой. Но,

увидев, во что превратилось твое тело, только плюнул, прежде чем исчезнуть.

Выходит, даже демону не понравилось его новое крохотное тело… Интересно, сумеет ли он, когда придет время, выбраться из новой ловушки, которую только что создал для себя собственными руками? Он совершенно не представлял, что нужно сделать, чтобы вернуть себе прежний мир… Ладно, об этом он подумает, если выберется отсюда. Сейчас, пока его новое тело еще полно сил, надо немедленно отправляться в путь.

Неожиданная мысль заставила Олега задать новый вопрос, прежде чем накинуть на шею своему другу, ставшему таким огромным, кожаную петлю:

— А как же крысы? Ведь это их норы! Как тебе удалось пробраться мимо них?

— Я их чую на большом расстоянии и всегда сворачивал в сторону. Возможно, поэтому и не запомнил всех поворотов. Часто приходилось прятаться в боковых ответвлениях и, затаившись, ждать там, пока они пройдут. Но, чем заметнее я приближался к твоему логову, тем меньше мне попадалось крыс. Похоже, в этом районе ты их всех употребил в пищу.

Олегу оставалось лишь надеяться, что его новое тело произведет на этих чудовищ такое же отвратительное впечатление, какое оно произвело на демона. Маленькое, очень жесткое и совершенно невкусное… Правда, крысы, в отличие от демона, плеваться не умели. Они предпочитали жрать все, что попадалось им на пути, в особенности фронтерские крысы…

Последний раз окинув взглядом бывшую камеру, превратившуюся теперь в огромный зал, Олег совсем было собрался шагнуть в крысиный туннель, как вдруг вспомнил о том, что в его кошмарах самым страшным была жажда. Нужно запастись хотя бы не большим количеством воды в долгую и неизвестную дорогу, но, посмотрев в сторону вонючего желтого ручья, превратившегося теперь в настоящий водопад, Олег едва сдержал приступ рвоты.

Рыжеватый, уловивший обрывки его мыслей, успокоил его:

— Большая часть нашего пути пройдет вдоль подземной реки. Вода там чистая и холодная, в ней даже водятся здешние слепые рыбы.

— Пещерные рыбы везде слепые, во всех мирах. Зрение атрофируется там, где в нем нет нужды.

Олег удивился собственной рассудительности и тому, что совершенно не чувствует голода и жажды… Не слишком ли сильно он изменился и существует ли вообще обратная дорога к его прежнему состоянию?

Продвигаясь вперед по крысиному туннелю, Олег не переставал удивляться его размерам и той страшной силе, что вырывала из породы огромные куски камня, оставляя на стенах следы чудовищных когтей. Он все время забывал делать поправку на свой рост и каждый раз был вынужден напоминать себе о том, что изменился не мир вокруг него, а он сам.