В круг вступили мужчины из ближайшего окружения вождя, следуя в определенном порядке. Первым был Нахилзи, оказавшийся талантливым танцором, хотя и не таким, как Кочис, а за ним еще пятеро воинов. Некоторые из них проявляли удивительную изобретательность: перемещались длинными прыжками, преследуя невидимых врагов, метали воображаемые копья, сражались врукопашную. Другие танцевали не так виртуозно.

Кэндис уже собралась уходить, когда поднялся Джек.

Толпа притихла в ожидании. На Джеке не было ничего, кроме набедренной повязки и мокасин, его обнаженный торс блестел в пламени костра. Приложив ладонь к глазам, он повел головой так, словно оглядывал горизонт. Затем двинулся вперед, с необычайным изяществом имитируя скачку галопом: слегка согнув ноги, выпрямив спину и придерживая воображаемую уздечку. На его спине и плечах перекатывались мускулы.

Зрители приветствовали его восторженными криками.

Джек продолжил пантомиму. Вот он спрыгнул с коня и ввязался в кровавую схватку, увертываясь от ударов и делая выпады. Кто-то налетел на него сзади. Джек упал, завязалась борьба. Перевернувшись, он подмял врага под себя и стремительным движением перерезал ему горло.

Кэндис не сводила с Джека зачарованного взгляда, пока он не вернулся на свое место. Мощный и гибкий, он был великолепен. Никто из танцоров не мог сравниться с ним. Кэндис была потрясена.

Танец продолжили другие мужчины, несколько человек сразу. К ним присоединились женщины.

Одна из полуголых индианок с длинными, до бедер, волосами приблизилась к помосту. У нее была стройная фигура с пышной, но крепкой грудью с темными напряженными сосками. Ее грациозный и откровенно чувственный танец сразу привлек внимание сидевших на помосте. Кэндис с нарастающим гневом наблюдала за ее телодвижениями. Танцуя, девушка остановилась прямо перед Джеком.

Он внимательно следил за ней. На его губах играла улыбка. Смысл происходившей сцены не оставлял сомнений. Девушка минут пять извивалась перед Джеком, а он не сводил с нее глаз. Наконец, поманив его рукой, она исчезла в толпе.

Мужчины на помосте разразились смехом, ободряюще похлопывая Джека по спине, подмигивая и указывая вслед девушке. Он поднялся и под веселое гиканье скрылся в толпе. Кэндис оцепенела, не веря своим глазам.

Схватив с земли камень, она решительно зашагала вниз по склону. Где, к дьяволу, их искать? И с чьей головы начать: с его или ее? Наверное, они пошли в лес. Разве их там найдешь? Кэндис поклялась, что убьет Джека, как только доберется до него.

За пределами освещенного костром круга было темно. Ринувшись в обход перелеска, она с размаху влетела в чьи-то распростертые объятия. Послышался смех, и знакомый голос спросил:

— Уж не меня ли ты ищешь?

— Ублюдок!

Джек притянул Кэндис к себе и запечатал ей рот требовательным поцелуем. Она яростно вырывалась.

— Прекрати, чертов ублюдок!

— Ты такая красивая! — выдохнул Джек, легко подхватив ее на руки. — Я ждал этого момента весь день. — Он двинулся в сторону леса.

— А где твоя полуголая красотка? — прошипела Кэндис, но ее тело уже таяло в его объятиях.

— Кто?

— Не прикидывайся дураком! Джек хмыкнул:

— Ты говоришь, как ревнивая ведьма. Ведьма моего сердца!

— Не вижу ничего смешного! — выкрикнула Кэндис, но он опустился на колени и снова прильнул к ее губам. Она попыталась отвернуться. — Кто она?

Джек скользнул ладонью по шее жены, взгляд его затуманился, голос стал хриплым.

— Никто. Ну же, любовь моя. Покажи мне, что ты рада… Кэндис вывернулась из его рук.

— Рада? Ты даже не поздоровался со мной… Засмеявшись, он снова сгреб ее в объятия и поцеловал.

— Я здороваюсь — сейчас. — Джек осторожно отклонил жену назад, пока ее спина не коснулась влажной земли.

— Джек… — запротестовала Кэндис.

Он улыбнулся и, скользнув рукой под ее юбки, мигом заставил замолчать. Закрыв Глаза, Кэндис отдалась ослепительному наслаждению. А когда на смену руке пришел язык, она простила ему все. Волны наслаждения одна за другой омывали ее.

А потом Джек овладел Кэндис, неистово и властно. Его хриплые крики смешались с ее стонами, неразличимыми за шумом празднества.

— Кто она, Джек? Он улыбнулся:

— Ее зовут Гейдж, она вдова. Не обращай на нее внимания. У меня и без нее хватает забот.

— Тебе понравился ее танец, — ревниво заметила Кэндис. Джек погладил ее по волосам.

— Я воображал, что это моя жена танцует передо мной обнаженная.

— Лжец!

— Кроме того, я представлял себе те восхитительные вещи, которые проделаю с тобой. По-моему, ты осталась довольна?

Кэндис невольно улыбнулась.

— Держись от нее подальше, — с напускной строгостью сказала она.

— Даю слово, — отозвался Джек. Ревность Кэндис приводила его в восторг. Раз ревнует, значит, не так уж безразлична к нему.

— Ты не хочешь рассказать мне, что произошло? — Она выжидающе смотрела на него.

— Не сейчас. Давай лучше займемся любовью. — Он начал расстегивать ее сорочку.

— Вы были в долине Санта-Крус, — не отставала Кэндис. Рука Джека остановилась, затем небрежно скользнула в вырез блузки и накрыла ее грудь. — Я хочу знать, что случилось. Вы атаковали Тусон?

Джек убрал руку и сел.

— Ладно, раз тебе так не терпится. — Его глаза сердито сверкнули. — Хочешь знать все жуткие подробности? — Он встал и потянулся за набедренной повязкой. — Пожалуйста. Ранчо Рейнхарта разрушено до основания и сожжено. Он не сможет отстроиться. То же самое с ранчо Хендерсона. Погибло как минимум десять человек. Четверо из них апачи.

Хватит, или тебя интересует что-нибудь еще? Кэндис села, стянув на груди полы сорочки.

— Да. Что с судьей Рейнхартом?

— Не знаю.

— О Боже! — выдохнула Кэндис.

— Воображаешь, что все еще влюблена в него?

— Что за чушь! Судья хороший человек! Он наш сосед!

— Вы ведь чуть не обручились, верно? Помнится, у тебя был такой вид, словно ты жить без него не можешь! — Глаза Джека сверкали.

— Не верится, что вы напали даже на судью. Как ты мог? Джек молчал, подавляя бешенство.

— Не смей осуждать меня, а тем более судить, — бросил он наконец и зашагал прочь, отлично сознавая, что гнев его направлен не на Кэндис, а на самого себя и эту проклятую войну.

Кэндис решила, что больше не будет касаться этой темы, очевидно, чрезвычайно болезненной для Джека. Она нашла его возле вигвама. Он сидел у костра, с мрачным видом прикладываясь к бутылке. Кэндис так устала, что молча проскользнула на свое обычное место на скатке. Она была все еще удручена, но не из-за нахальной индианки. Теперь ее волновала участь судьи Рейнхарта. Лежа без сна, Кэндис размышляла о судье и его детях, о своем муже и об их ребенке. Прошло немало времени, прежде чем ей удалось заснуть.