— Ой, вы необыкновенно любезны, — томно сообщила девица и ощутимо ткнула начальника локотком. — Нам здесь недалеко.

Андрей с Генкой оказались на заднем сиденье душистой молочно-белой кожи. Салон был просторен — вместе с рюкзаками разместились без труда.

— Слушай, Сергеич, что это вообще за тачка? — прошептал Генка, придерживая ногами угловатый скелет сложенных носилок. — Как бы нам обивку не подрать. Не расплатимся.

— Так поосторожнее. На ботинки железо опирай. Хрен знает, что за лимузин. Иномарка какая-то редкостная.

Водитель пассажиров-мужчин игнорировал — втирал Мариэтте что-то о модных пейнтбольных масках. Легкомысленная девица восторженно ахала и задавала поощряющие вопросы. Мило болтали, словно сто лет знакомы. Кадрит ведь внаглую, сукин сын, а Капчага и рада.

— Сергеич, по-моему, где-то здесь, — зашептал Генка.

Андрей понял, что отвлекся. Ощущение следа действительно усилилось.

— Друг, останови, пожалуйста.

Пока выгружались, смуглый красавчик все охмурял Мариэтту. Даже ручку чмокнул.

— Учись, товарищ начальник, — ехидно прошипел Генка. — Уведут Маньку, и глазом не моргнешь.

— Иди ты… — Андрей чувствовал, что непонятно почему начинает психовать.

Лоснящийся агрегат наконец укатил. Агенты стояли в блеске неона: снова бары, ночной клуб, казино, еще что-то развлекательное. У припаркованных роскошных машин прогуливался статный охранник.

— Нам вроде в казино. Или в клуб? — без особой уверенности пробормотал Генка.

— Подойдем ближе, унюхаем, — самонадеянно заявила Капчага.

— По-моему, нас и оттуда, и оттуда завернут, — сказал Андрей.

— Что-то вы духом пали, гражданин начальник, — подозрительно посочувствовала Мариэтта. — Что так? Народ здесь пафосный, но пока нас за своих держат.

Улицу перейти сразу не удалось — с ревом и грохотом пролетело десятка два мотоциклов. Сияющие разноцветные аппараты, седоки в ярко-пестрых комбинезонах. Вихрем воздушных струй агентов ФСПП ощутимо отпихнуло от бордюра. Охранник автостоянки погрозил вслед мотоциклам дубинкой.

— Во дают самоубийцы, — со смесью ужаса и восхищения сказал Генка.

— Девицу на первом байке видели? — с восторгом спросила Мариэтта. — И как с нее ветром силикон не сдувает?

— Дурь однозначная, — пробормотал Андрей.

След уводил в клуб. «Хуфу» — красовалось название на золотой вывеске.

— Японский, что ли? — спросила Мариэтта.

— Скорее уж египетский, — морщась, поправил Андрей. — Был такой властитель на берегах Нила.

— Какой вы умный, гражданин начальник, — восхитилась ядовитая подчиненная.

Генка не слушал — пялился на девушек, выпорхнувших из соседнего казино. Глянуть было на что: вся троица как на подбор длинноногая, модельно-элегантная, с гривами рыже-платиновых оттенков.

— Вы телок разглядывать будете или работать? — поинтересовалась Капчага.

В «Хуфу» просочились без особых проблем. На фейс-контроле Мариэтта принялась лепетать что-то про юбилейную акцию пейнтбольного клуба «Голубой Боспор». Похоже, секьюрити реагировали больше не на поверхностное вранье, а на улыбку агента Капчаги и ее диковатые «мародеры». Старший охраны, до изумления широкоплечий мулат, лучась ответной улыбкой, сказал:

— Вы, мадемуазель, нас на презентацию не забудьте пригласить. Пара настоящих стрелков вам не помешает, — гигант качнул бедром, где из открытой кобуры торчала рукоять никелированного револьвера.

— О! Вам персональный флаер, — заверила Мариэтта, имеющая под курткой ствол куда солиднее, и двинулась вперед.

— Капчага, задом не виляй, — не выдержал Андрей. — Личное оружие потеряешь.

— Ревнуете вы меня, гражданин начальник, по пустякам и совершенно необоснованно, — снисходительно заметила Мариэтта и даже не оглянулась.

«КП-29» неуверенно двигалось по вестибюлю — справа угадывался вход в зал, доносилась музыка и взблескивали разноцветные лучи. Слева широкие ступеньки спускались: там, в полумраке, поблескивало золото и зеркала, мерцали огромный экран телевизора и ряды бутылок.

— Слушайте, может, мы зря сюда вперлись? — засомневался Генка. — Может, нужно было на улице подождать?

— И сколько ждать? — поинтересовался Андрей. Его, как и Генку, смущал гладчайший пол черного мрамора, с вмурованным золотым литьем псевдо-иероглифов.

— Да что вы завибрировали? — удивилась Мариэтта. — Нормальный клуб. Ну, крутой, конечно. Это же «Фата». Дома нас из такого мигом бы завернули. А здесь — никаких проблем. Считайте себя на экскурсии. Пороть нас здесь точно не будут. Не тот профиль у заведения. К тому же клиент где-то рядом. Наверху, как думаете?

Трое агентов направились к таинственно мерцающей-пульсирующей лестнице.

— А если там номера? Вопремся как… — Генка запнулся.

К фээспешникам подплыло сказочное создание: немножко кисеи, пояс и нагрудник из золотистых пластин, «античные» украшения и гладкая металлическая маска. Судя по полуобнаженным грудкам, видение принадлежало к женскому полу.

— Простите, могу я предложить помощь гостям?

Беседовала с представительницей персонала «Хуфу» исключительно Мариэтта. Генка безмолвно тащился. Андрей чувствовал новый прилив необъяснимой злости. Злачное заведение, да и весь этот мир сияющей ночи определенно и очень интенсивно не нравились начальнику «КП-29».

— Пошли, — сказала Мариэтта. — На втором этаже наш Пернов. Эй, вы одеревенели, что ли?

Поднимаясь по лестнице, Генка все порывался оглянуться, еще разок полюбоваться на египетскую красотку. Мариэтта дернула друга за ремень «разгрузки» и, не оглядываясь, сказала начальнику:

— Сергеич, расслабься. Здесь стрелять ни в кого не нужно. Просто роскошный ночной клуб. Мечта, а не заведение. Людей мало, обстановка приличная, пустили бесплатно. Что вам еще?

— Да ничего. Мы на работе. Сейчас берем Пернова за шиворот и исчезаем, — отчеканил Андрей.

— Исчезаем так исчезаем, — промямлил Генка. — Хотя нам вроде коктейли за счет заведения предлагали.

Коридор, покрытый мягким черным ковром. Стена, по которой бегут бесконечные и размытые, должно быть мистические, тени видеоряда. Музыка — смягченная интерпретация восточной мелодии. Навстречу прошла пара: мужчина в светлом костюме, с шакальей маской Анубиса на лице, влек под руку девушку, неверно раскачивающуюся на высоких каблуках. Красотка обернулась, по полудетскому лицу скользнула улыбка, предназначенная Генке, а может быть, и Мариэтте.

— Черт, здесь и детей совращают, — пробурчал Андрей.

Мариэтта фыркнула:

— Старый, ты когда женщин разгадывать научишься? Ей же двадцать пять, не меньше.