И всё-таки, это была капля, по сравнению с тем морем ужасов, что я себе успела представить. И хотя больше тянуло ржать, чем плакать, я, наконец, поняла, как же все это было глупо…

Только страх его потерять помог осознать, как он мне на самом деле нужен. И что он — гораздо важнее всяких там нелепых обид. В конце концов, оба хороши. Он молчал, я молчала… Вот так бы и разошлись, из-за собственной глупости!

— Аська?..

Похоже, нельзя просто так трогать человека, чтобы он от этого не проснулся.

Смотрит теперь такой сонными глазками, чуть пьяными от высоченной температуры. Виски вспотели, щеки алеют, губы белые, все остальное — в крапинку зеленую… Господи, но как же сильно я его люблю!

— Угадал, — тихо фыркнула, убирая с его лба влажную белую прядку. И, бесцеремонно нависнув сверху, нежно коснулась губами его пятнистого носа, будто бы ставя точку на всех наших старых прегрешениях. — Ну, что, пациент Андреев… Добровольно лечиться будем?

Эпилог

Год спустя…

— Дорогой, я дома! — бодро и радостно отчиталась, скидывая в прихожей опостылевшие туфли и закидывая на вешалку порядком осточертевший пиджак. И не забыла хихикнуть. — Ой, забыла. Я же не замужем!

— Я тебе дам, не замужем, — мгновенно донеслось грозное по ту сторону гостиной, со стороны огромной кухни. Я даже колечко на безымянном пальце проверила — на всякий, как говорится, случай!

— А что ты мне дашь? — бодро перебирая босыми уставшими, напедикюренными пяточками, сунула нос в эту святая из святых. Не мою! — Покушать?

— Слушай, ребенок, ты когда-нибудь бываешь сытой? — поинтересовался мой личный шеф-повар, вытирая свои очумелые ручки о чистенькое полотенце.

И вы думаете, он сердился? Тю-ю. Это он только по виду такой грозный. Плавали, знаем! Я из-за его этой напускной грозности на пару-тройку кило только за последний месяц поправилась!

— Если готовит мой любимый муж, я всегда голодная, — гордо заявила, забираясь в тесной узкой юбке на высокий барный стул. Испытание то еще кстати. — В хорошем смысле! Ну, в смысле, готова есть еще и еще. Еще и еще. Еще и…

— Я понял, — усмехнулся Ромашка выставляя передо мной тарелочку с умопомрачительно пахнущей и невероятно выглядящей карбонарой. Вот и как это ему каждый раз удается, а? Ведь не спрашивает, что хочу, а всегда угадывает! — Жуй, ненасытная ты моя. Считай, комплимент засчитан.

— Ура! — возрадовалась я вселенской несправедливости и пище насущной, живо хватаясь за вилку. Ну, попыталась, по крайней мере — вредный столовый прибор ловко выскользнул у меня из руки, как стопка с коктейлем когда-то. — Эй! Я голодная!

— Я еще ты не замужем, — ухмыляясь от уха до уха, напомнил о своих обидах мой цветочек. Вот вредный же местами кактус!

— Что сказали репортеры, то и говорю, — нахально показала язык в ответ.

Нет, а что? Не я же сама себе сегодня задавала вопросы о том, почему я до сих пор не замужем, для чего скрываю своего настоящего бойфренда, и что мне пообещали за сокрытие истинной ориентации молодого перспективного ресторатора!

Желтая пресса — она такая, да. Я уже как сто лет официально замужем, а народ все пытается раскрыть всю страшную «правду» о нас. И все это потому, что Андреев не дал мне фотки с нашего бракосочетания слить в инстаграмм!

А, ну еще и потому Милана, жаждущая мести госпоже Андреевой в моем единственном и неповторимом лице, до сих пор распускает по интернету сплетни, не слишком мастерски пользуясь фотошопом. Иногда ее попытки вполне даже забавным, мы с Ромашкой конкретно ржем в тихие семейные вечера, читая очередную смутную статейку. Но иногда ее желчь и желудочный сок выливается в очень даже неплохие неприятности для нас любимых и непобедимых…

Вот честное слово, со временем во мне только крепнет желание отвести ее к хорошему гастроэнтерологу! Ну, коль дражайший супруг мне ее к проктологу послать запретил. Мол, к этому врачу ходят только мужчины… Так если это единственное оправдание, я таки не вижу никаких препятствий для их скорой встречи!

— Да слышал, — добродушно фыркнул Ромка, усаживаясь напротив меня, и мотая белобрысой головой в сторону мерцающего экрана на холодильнике. — Целый день вас по ящику крутят.

— Да? — торопливо втянув макаронину, тут же вцепилась я в пульт, возвращая технике звук. — Ну и что же там глаголят?

— Ой, да что вы, — послушно фыркнул с экрана плюгавый картавый мужичонка в мешковатом костюмчике, едва не заплевав сунутый ему под крючковатый нос микрофон. — Что этот новоявленный гений может показать? Чем он, меня, фею кулинаЙного искусства может удивить?

— Эм… умением четко произносить букву «р», например? — ехидно вскинула я брови, глядя на этого якобы великого ресторанного критика, давненько сидевшего у нас в печенках.

— Аська, — закатил глаза мой муженек. Он-то уже после открытия второго ресторана перестал на таких типов внимание обращать. А я до сих пор пылала гневом праведным!

Никому не позволю мою мятную вкусняшку, в мой паспорт печатью загса вписанную, вот так просто обижать!

— Фраза «Соколовская, не борзей», действует на нее куда лучше, — послышался знакомый смешок, и на нашу родимою кухоньку выползла еще одна не менее (но и не более!) родная морда в полотенце. В одном!

Вот хоть бы халатик напялил для приличия!

— Не поняла, — я уже давно перестала возмущенно ронять вилку при виде нашего свидетеля и друга семьи в единой смазливой харе. — А этот что тут делает?

— Заехал отчитаться своему начальнику о последних приготовлениях в ресторане перед его открытием? — предположил, посмеиваясь, мой бывший начальник, а ныне — мужа подчиненный. Хм, опять что ли, вспотел на ринге, отчитываясь перед суровым боссом о собственных промахах?

Судьба — забавная штука.

А это все из-за Ромкиного бизнеса. Я давно говорила, что ему нужно ресторан открыть, что он, собственно, и сделал еще до нашей свадебки. Скромной, кстати, тихой, но красивой, только для «своих».

Ну, во-первых, шиковать не хотелось, а во-вторых, все сбережения были направлены как раз на расширение-создание нового бизнеса. Да и потом, нужно же было Ромчику чем-то заниматься, пока я бешеным челноком моталась во Францию и обратно, помогая Гаспару с его новой затеей!

Раз все такие деловые вокруг, куда мне бедной, незанятой было деваться?

Я кипела жаждой деятельности, грезила новой работой, и Ромашка, как примерный муж, и человек, неплохо накосячивший в прошлом, не стал мне препятствовать, отговаривать или запирать дома на все замки. Пыхтел, конечно, не без этого. Но поддерживал!

— И как оно, открытие? — поинтересовалась, едва ли не чавкая с открытым ртом. Ну, вкусно, вкусно же! Я пока всё приготовленное не умну за обе щеки, нормально разговаривать не буду. — Усё готово, великий креативный директор ты наш?