– Господа, ваши противоречия, которые многих пугают, на деле являются формой состязания двух блистательных людей, чьими свершениями по праву может гордиться Россия. Из этого состязания, несмотря на его острые формы, рождается вид экономики, тип общества, стиль политики, способные выдержать самое страшное давление времени. Вы оба и каждый в отдельности являете пример для талантливых и отважных людей, стремящихся к обновлению нашей Родины, для которой апатия, вялость, энтропия – самое большое зло, грозящее ей вырождением. – Гречишников говорил деликатно, но властно, как судья, устанавливающий для спортивных команд правила игры. – Настало время прекратить азартное состязание и сложить усилия. Ибо угроза, которая надвинулась на наши ценности, столь велика, что в ближайшее время, если мы хотим уцелеть, от нас потребуется величайшая концентрация усилий.

Магнаты, еще минуту назад кипящие, вытапливающие из себя глубинную жаркую ненависть, теперь остыли. Внимательно слушали Гречишникова.

– Миф о «русском фашизме», которым пугали робких интеллигентов, управляя их поведением, то и дело показывая свастику на флаге и рукаве баркашовца, демонстрируя дюжих молодцов с бритыми головами и вытянутой рукой, этот миф стал стремительно реализовываться. Головокружительный взлет известного лица завершится тем, что из рук престарелого Президента, как Гитлер из рук Гинденбурга, он получит всю полноту власти в России, и народ на руках внесет его в Кремль. Уже сегодня, после разгрома дагестанского мятежа, люди восторженно говорят о нем. Генералы требуют вторжения в Чечню, связывая с ним идею военного реванша. В узком кругу он высказывается в духе ненависти ко всем инородцам, от которых, по его словам, стало невозможно дышать русскому человеку. Есть сведения, что, став Президентом, получив в наследие огромные, трудно разрешимые проблемы, он займется преследованиями. Чтобы поддержать репутацию народного лидера и вождя, начнет гонения на крупных бизнесменов и банкиров, среди которых, как вы знаете, большинство евреев. Нам стало известно, что существует список тех, кому уготовано преследование: суды, высылка за рубеж, конфискация состояний, тюрьма. В этом списке вы, господа, стоите на первом месте…

Белосельцев смотрел на магнатов и видел, как они напуганы. Он поражался беспроигрышному приему, которым пользовался Гречишников, устанавливая свою власть над ними, взывая к древнему инстинкту «гонимого еврея», пробуждая в них смесь реликтового ужаса и ярости, которые делали их психику беззащитной и управляемой.

– Нам представляется, что силы, продвигающие этого человека в Кремль, принадлежат к полумифическому, глубоко законспирированному «Русскому ордену», созданному Сталиным накануне войны в предощущении великих испытаний, в качестве закрытой надпартийной силы, в задачу которой входило преобразование коммунистической интернациональной империи в русскую великодержавную монархию со всеми атрибутами традиционной царской России. Смерть Сталина, приход Хрущева, развернувшего совсем иную, антисталинскую политику, оставили «Русский орден» в глубоком подполье, что позволило ему пережить «перестройку» и крах коммунизма. Теперь, когда российское общество предельно ослаблено, этот «Орден» выходит на поверхность, выдвигает своего представителя. Они называют его Избранником. Именно это и заставило нас пригласить в «Фонд» вас, самых талантливых и дееспособных представителей новой России, чтобы побудить вас объединиться, сообща поставить заслон на его пути.

Гречишников умолк, твердый, суровый, давая время сказанному погрузиться в побледневшие лица магнатов. И эти лица казались теперь двумя одинаковыми белыми чашами, заполненными прозрачным огненным страхом.

Белосельцев понимал, что ловушка искусно поставлена, в нее вел один-единственный ход, и два драгоценных пушных зверя, гонимые страхом, должны в нее угодить.

– Я чувствовал, что его кто-то опекает и двигает. – Зарецкий мучительно думал, и эта мука сморщила его желтый лоб. – Когда я общался с ним, руководил его действиями, мне всегда казалось, что он пропускает сквозь себя мои наставления, как стекло пропускает свет. Наша комбинация с Дагестаном казалась безупречной, должна была резко усилить Премьера, обеспечить ему роль преемника. По моим наущениям Дочь постоянно беседовала с Истуканом, внушала ему мои мысли. Но, должно быть, утратила влияние на отца. Кто-то неизвестный работает с Истуканом, влияет на его раскисшие больные мозги. Переигрывает нас. Эта ужасная сцена в театре, когда публично был уничтожен Премьер, – кто там скрывался в туманной глубине ложи? Нам нужно выяснить, какая сила двигает этого Избранника. ФСБ, или ГРУ, или Церковь, или этот мифический «Русский орден», в который я никогда не верил. Но теперь я готов поверить хоть в черта.

– Я не терял времени даром. – Астрос справился с парализующим страхом. В щеки ему снова брызнул брусничный цвет, означавший, что кусок синего льда под сердцем растаял, и деятельная, насыщенная адреналином кровь снова питала неутомимый на выдумки ум. – Мои люди навели о нем справки. – Астрос взглянул на Буравкова. – Нам известно, что он русский, его родственники были приближены к Сталину самым тесным, неформальным образом. Тихий и скромный нравом, он всегда демонстрировал блестящие успехи в учении. Увлекался литературой, историей, государственным правом. Изучал культуру Германии, и в его студенческом общежитии висела гравюра Дюрера и фотография самолета «Хенкель-111».

Подвизался во внешней разведке на германском направлении. Часто выезжал в Берлин и Мюнхен, где вполне мог познакомиться с основами и атмосферой гитлеризма. Русские германофилы начала века, именовавшие себя евразийцами, эмигрировали в Германию и создали для Гитлера теорию национал-социализма. В Западной группе войск, в Вюнсдорфе, он вполне мог встречаться с представителями советской военной разведки, известными своими русофильскими взглядами, озабоченными близким крахом СССР. Там же, как полагают, он сошелся с коммерсантами, занимавшимися распродажей имущества уходящей из Германии армии. Те помогли ему внедриться в круги либеральных политиков. После августовского путча он стал приближенным нашего известнейшего петербуржца, прозванного в народе Граммофончиком. Именно Граммофончик дал ему начальный политический старт. Это все, что нам пока удалось выяснить, но сбор информации продолжается. – Астрос снова многозначительно посмотрел на тяжеловесного Буравкова, который молчал, напоминая наглухо запертый сейф.

– Мы должны остановить этого человека, иначе он остановит нас, – задрожал Зарецкий. – Что может предложить наша безопасность? – Он требовательно, раздраженно взглянул на Копейко. – Говорят, он увлекается горными лыжами? Ну так заминируйте трассу, по которой он совершает спуск! Если он любит рыбалку, запустите в озеро боевого пловца, и пусть тот выстрелит из-под воды. Это правда, что его близкий родственник был личным поваром Сталина? Ну так киньте ему в бульон таблетку с ядом в память о гастрономическом искусстве родственника!

– Есть блестящая мысль! – Астрос привскочил. – Грамофончик – вот кто нам поможет! Когда он занял место Премьера, Граммофончик тут же пришел к нему и по старой дружбе стал просить место министра юстиции. И получил отказ. Он страшно зол на Избранника. Ходит повсюду и рассказывает «чернуху» о его деятельности в период их совместной работы. Надо сблизиться с Граммофончиком, пообещать ему пост министра юстиции, а взамен потребовать, чтобы он слил компромат на Избранника. Что-нибудь про финансовые аферы в Петербурге. Или о валютных счетах в Финляндии. Или о контрабанде цветных металлов в Латвию. Или про оргии на Карельском перешейке. Или про связь с заказным убийством! – Было видно, что Астроса посетило вдохновение. – В моей программе «Куклы» несколько сюжетов будут посвящены Избраннику. Его кукла станет торговать наркотиками, убивать из снайперской винтовки, ползти через границу, пронося сумку с долларами, посещать римские термы и вместе с матронами участвовать в оргиях. Я знаю, через месяц Мэр устраивает шумный праздник. Презентацию моста, который он передвинул вдоль Москвы-реки и превратил в висячий «Мост Семирамиды». Там будет весь цвет Москвы. Будет Истукан, Дочь и, конечно, этот самый Избранник. Мы пригласим туда телевидение. Граммофончик при всех, перед десятком телекамер, озвучит компромат на него. И это будет скандальный конец Избранника. Конец «Русского ордена»! – Астрос в изнеможении упал на стул. Ангел-хранитель налил ему полный бокал вина, и Астрос жадно выпил. Все были поражены проектом Астроса. Молча ели и пили, вместе с пищей переваривая предложенный план.