На первый взгляд, у Макговерна сейчас все находится под контролем. Менее чем через 24 часа после того, как были объявлены окончательные результаты по Нью-Йорку, главный делегат-майстер Рик Стернз объявил, что Джордж уверенно победил. Нью-йоркский блицкриг помог ему перевалить отметку в 1350 голосов и почти уничтожил риск того, что кто-нибудь продолжит серьезно говорить о движении «Остановите Макговерна!» в Майами. Политический альянс Хамфри — Маски отчаянно пытался сварганить что-то вместе со стареющими консерваторами, такими как Уилбур Миллс, Джордж Мини и мэр Дейли, надеясь остановить Макговерна на отметке чуть ниже 1400, но в выходные после триумфа в Нью-Йорке Джордж получил еще 50 или около того голосов с последних партийных собраний штата, не участвовавших в предварительных выборах, и к воскресенью 25 июня ему оставалось всего 100 голосов делегатов до 1509, что могло бы все решить в первом туре голосования.

В этот момент число официально «неприсоединившихся» делегатов еще колебалось в районе 450, но среди них уже намечалось мелкое дезертирство в стан Макговерна, а все остальные явно нервничали. Единственная цель избрания в качестве «неприсоединившегося» делегата заключается в возможности прибыть на съезд, чтобы торговаться. С идеологией это не имеет ничего общего.

Если вы, например, юрист из Сент-Луиса и вам удастся стать «неприсоединившимся» делегатом от Миссури, в Майами вы начнете всех разводить и прощупывать почву на предмет того, с кем там можно заключить сделку… Много времени это прощупывание не займет, потому что каждый кандидат, все еще принимающий участие в погоне за большим кушем, будет отправлять десятки своих посредников бродить в барах отеля и обхаживать «неприсоединившихся» делегатов, выясняя, чего они хотят.

Если ваша цена — пожизненное назначение на пост судьи в окружном суде, то ваша единственная надежда — это иметь дело с кандидатом, который настолько близок к магической цифре 1509, что больше не может появляться на публике из-за неконтролируемого слюнотечения. Если он застрял на отметке примерно 1400, вам, скорее всего, не удастся получить это назначение… Но если он уже добрался до отметки 1499, то не колеблясь предложит вам первую же вакансию в Верховном суде США… А если вы поймаете его на отметке 1505 или около того, то сможете развести почти на все что угодно.

Эта игра иногда бывает непростой. Вы же не хотите бродить вокруг, разводя людей, если не абсолютно чисты. Никаких скелетов в шкафу, никаких тайных пороков… Потому что если ваш голос важен, а ваша цена высока, то человек кандидата проверит вас уже к тому моменту, как предложит купить вам выпивку. Если вы два года назад подкупили секретаря дорожного суда, чтобы похоронить историю о вождении в нетрезвом виде, посредник может неожиданно ткнуть вас носом в фотокопию вызова ответчика в суд, которая, как вы думали, была сожжена.

Если такое случится, все кончено. Ваша цена не просто опустится до нуля — вы перестанете быть «неприсоединившимся» делегатом.

Возможны и варианты «обратной разводки»: подставы с дорожными инцидентами; сумки со шприцами для подкожных инъекций, найденные горничной в вашем гостиничном номере; уличное задержание фальшивыми полицейскими по обвинению в изнасиловании девочки-подростка, которую вы никогда раньше не видели…

Всякий раз вы рискуете налететь на что-то вроде этого: в понедельник днем, в первый день съезда, вы — амбициозный молодой юрист из Сент-Луиса, без скелетов в шкафу и тайных пороков, стоящих того, чтобы о них беспокоиться — проводите время у бассейна в «Плейбой Плаза», наслаждаясь солнцем и потягивая джин-тоник. И вдруг слышите, как кто-то окликает вас по имени. Вы оглядываетесь и видите улыбающегося пухлого чувака лет 35, который направляется к вам, протягивая руку для пожатия.

— Привет, Вирджил! — говорит он. — Меня зовут Дж. Скуайн. Я работаю на сенатора Бильбо, и мы хотели бы рассчитывать на ваш голос. Как насчет этого?

Вы улыбаетесь, но ничего не говорите — ждете продолжения от Скуайна. Он хочет знать вашу цену.

Но Скуайн смотрит в море, щурясь на что-то на горизонте… Потом вдруг снова поворачивается к вам и начинает быстро рассказывать о том, что всегда хотел стать речным лоцманом на Миссисипи, но политика встала на его пути…

— А сейчас, черт возьми, мы должны получить эти последние несколько голосов…

Вы снова улыбаетесь, хотя очень хотите выглядеть серьезным. Но Скуайн вдруг кричит кому-то через бассейн, затем возвращается к вам и говорит:

— Боже, Вирджил, я очень сожалею, но должен бежать. Тот парень должен пригнать мой новый «Дженсен интерсептор».

Он усмехается и протягивает руку снова. Затем:

— Скажите, может быть, мы можем поговорить позже, а? В каком вы номере?

— В 1909-м.

Он кивает.

— Как насчет поужинать в семь? Вы свободны?

— Конечно.

— Замечательно! — продолжает он. — Мы можем прокатиться на моем новом «Дженсене» до Палм-Бич… Это один из моих любимых городов.

— Мой тоже, — говорите вы. — Я много слышал о нем.

Он опять кивает.

— Я провел там какое-то время в феврале прошлого года… Но у нас было неудачное мероприятие, попали примерно на 25 штук.

Господи! «Дженсен интерсептор», 25 штук… Скуайн определенно птица высокого полета.

— Увидимся в семь, — говорит он, отходя.

Стук в дверь номера раздается в 19:02, но вместо Скуайна перед вами предстает красивая молодая девушка со светлыми волосами, которая говорит, что Дж. послал ее забрать вас.

— У него деловой ужин с сенатором, и он присоединится к нам позже в «Краб Хаусе».

— Замечательно, замечательно, может, мы выпьем?

Она кивает.

— Конечно, но не здесь. Мы поедем в Северный Майами и заберем мою подругу… Но давайте покурим, прежде чем пойдем.

— Господи! Это выглядит как сигара!

— Именно так! — смеется она. — И она сведет нас обоих с ума.

Прошло много времени, на часах 4:30 утра. Мокрый до нитки, вы вваливаетесь в вестибюль гостиницы, моля о помощи: ни бумажника, ни денег, ни удостоверения личности. Кровь на обеих руках, один ботинок пропал. До номера вас тащат двое коридорных…

Завтрак в полдень на следующий день, полубольной вы сидите в кафе — ждете из Сент-Луиса от жены денежный перевод «Вестерн Юнион». О прошлой ночи в голове лишь обрывочные воспоминания.

— Привет, Вирджил!

Дж. Скуайн, по-прежнему ухмыляющийся.

— Где вы были вчера вечером, Вирджил? Я пришел почти минута в минуту, но вас не было.

— Меня ограбили — ваша подруга.

— Да? Очень жаль. А я хотел выцепить этот ваш гадкий маленький голос.

— Гадкий? Минуточку… Эта девушка, которую вы отправили; мы пошли куда-то встретиться с вами.

— Что за чушь! Ты хочешь надуть меня, Вирджил! Если бы мы не были в одной команде, у меня мог бы возникнуть соблазн пригрозить тебе.