Вспышка гнева, болезненно отдающаяся в голове.

— Пошел ты, Скуайн! Я не в твоей команде! Если вы хотите мой голос, то вы знаете, черт возьми, как его получить, и эта твоя проклятая подруга-наркоманка по-любому не поможет.

Скуайн тяжело улыбается.

— Скажи мне, Вирджил, что ты хотел получить за свой голос? Место на федеральной скамье?

— Ты, черт возьми, прав! Из-за тебя у меня вчера вечером были ужасные неприятности. Когда я вернулся сюда, мой бумажник исчез, а на руках у меня была кровь.

— Я знаю. Ты в буквальном смысле выбил из нее все дерьмо.

— Что?

— Взгляни на эти фотографии, Вирджил. Это одни из самых отвратительных снимков, которые я когда-либо видел.

— Фотографии?

Скуайн передает их через стол.

— О, мой бог!

— Да, это то, что я сказал, Вирджил.

— Нет! Это не мог быть я! Я никогда не видел эту девушку! Боже, она же ребенок!

— Вот почему эти снимки настолько отвратительны, Вирджил. Тебе повезло, что мы не отнесли их прямо в полицию и тебя не заперли в камере. — Ударяет по столу кулаком. — Это изнасилование, Вирджил! Это содомия! С ребенком!

— Нет!

— Да, Вирджил — и теперь тебе придется заплатить за это.

— Как? О чем ты говоришь?

Скуайн снова улыбается.

— Голоса, мой друг. Твой и еще пять. Шесть голосов за шесть негативов. Готов ли ты?

Слезы ярости на глазах.

— Ты злобный сукин сын! Ты шантажируешь меня!

— Это просто смехотворно, Вирджил. Смехотворно. Я говорю о коалиции.

— Я даже не знаю шестерых делегатов. Я не знаком с ними лично. И, кроме того, все они чего-то захотят.

Скуайн качает головой.

— Не говори мне этого, Вирджил. Я бы предпочел этого не слышать. Просто принеси мне шесть имен из этого списка к завтрашнему полудню. Если все они проголосуют правильно, ты никогда не услышишь ни слова о том, что случилось прошлой ночью.

— Что делать, если я не смогу?

Скуайн улыбается, затем печально качает головой.

— Твоя жизнь повернется в худшую сторону, Вирджил.

Ужасное безумие… И такое может срабатывать бесконечно. Трудный диалог после пяти месяцев избирательной кампании дается легко. А чувство юмора в большой политике не считается чем-то обязательным. Джанки мало смеются, их тусовка слишком серьезна, и политический наркоман в этом отношении не сильно отличается от героинового.

В обоих этих мирах те, кто находится внутри, испытывают кайф, но любой, кто когда-либо пытался жить с героиновым наркоманом, скажет вам, что это невозможно, если не познакомиться со шприцем и не начать тоже вмазываться.

В политике то же самое. Налицо фантастический адреналиновый кайф, который приходит от полной вовлеченности в стремительно продвигающуюся политическую кампанию, особенно если вы играете против больших ставок и начинаете чувствовать себя победителем.

Насколько мне известно, я — единственный журналист, освещающий предвыборную гонку–72, который провел какое-то время по другую сторону этой баррикады как кандидат и политик на местном уровне. И, несмотря на очевидные различия между выдвижением от «Власти фриков» на пост шерифа Аспена и участием в гонке за пост президента Соединенных Штатов в качестве примерного демократа, в основе своей все это удивительно похоже… Любые различия стираются на фоне громадной, непреодолимой пропасти, лежащей между яркой реальностью жизни день за днем в вихре лихо закрученной кампании и дьявольской, крысино-ублюдочной скучищей освещения той же кампании в качестве журналиста, заглядывающего снаружи.

По той же причине все, кто никогда не водил знакомства со шприцем, никогда не смогут понять, какая пропасть отделяет их от места, где живет героиновый наркоман… И даже самые лучшие и талантливые журналисты не смогут представить, что на самом деле происходит внутри политической кампании, пока сами не станут ее участниками.

Очень немногие из корреспондентов, назначенных освещать кампанию Макговерна, обладают чем-то большим, чем поверхностное понимание того, что на самом деле происходит в этом вихре… Или, если обладают, то не упоминают об этом в печати или в эфире: я провел полгода, следуя за этим чертовым зоопарком по всей стране и наблюдая за тем, как все это работает, и готов держать пари на довольно крупную сумму, что даже самые привилегированные и хорошо осведомленные представители корпуса прессы говорят гораздо меньше, чем знают.

Страх и отвращение в Майами: старые быки встречаются с мясником… Унылая сага из Штата Солнечного Света… Как Джордж Макговерн носился по пляжу и растоптал почти всех… Воспоминание о знаменитом проекте Линдси и странная эпитафия к бойне в Чикаго… И снова заметки о политике возмездия, а также обстоятельная техническая консультация от Рика Стернза и дикий взгляд Ральфа Стэдмана…

Не покоряйся тьме в полночный час,

Сопротивляйся, чтобы свет не гас.

Дилан Томас

Воскресенье не лучший день для путешествий по Югу. Большинство общественных мест закрыты — особенно бары и таверны — для того, чтобы жители этого душного атавистического региона не отвлекались от посещения церкви. Воскресенье — день Господень, а на Юге церковь до сих пор влиятельна — по крайней мере, достаточно влиятельна для того, чтобы большинство людей не переходили ей дорогу на публике. И те немногие, кто не может отправиться в церковь, скорее всего, останутся дома с включенным вентилятором и холодным чаем и будут поклоняться богу по-своему.

Это объясняет, почему бар в аэропорту Атланты в воскресенье вечером закрыт. Господь не потерпел бы, если б он работал!

Даже в Атланте, которую местная торговая палата называет просвещенной коммерческой столицей «нового Юга», не работает ничего. При этом по южным стандартам Атланта — подозрительно либеральный город, известный своими «прогрессивными» политиками, ненасильственными расовыми отношениями и системой налогообложения, агрессивно благоприятствующей «новому бизнесу». Кроме того, он известен своим кукурузным виски, байкерами-наркоманами и переживающей настоящий бум порнокиноиндустрией.

Падшие девушки, бывшие чирлидерши из Оберна, штат Алабама, и даже королевы красоты приезжают в Атланту, чтобы «попасть в шоу-бизнес», и тех, кому выпадет не тот билет, будут трахать за 100 долларов в день перед ручными кинокамерами. Ослы и волки — 30 долларов сверху, а обычная ставка за групповуху составляет 10 долларов за голову плюс «тариф». Знатоки порнофильмов говорят, что можно с первого взгляда сказать, какие из них были сняты в Атланте, — из-за красивых девушек. Нигде больше в Америке продюсер кинотраха не сможет нанять Милашку прошлого года из «Сигма Чи»[94], готовую выдержать 12 Ангелов ада за 220 долларов и ланч.