Весь отряд наблюдал, как весело полыхает крест, пожираемый огнем. По спутникам Паши было видно, что они действительно рады, и настроение их улучшается по мере исчезновения деревянного символа в огненной пасти. Пашу же вновь одолели воспоминания о верованиях его родного мира, перед глазами мелькало лицо покойной бабушки, она укоризненно смотрела на своего потомка, но молчала. Молчал и он, глядя, как догорают остатки креста.

Наконец эльфы заявили, что чужеродная сила больше не действует, и они могут свободно подойти к пепелищу, подтвердил это и Еремей.

Паша только сейчас подумал, что у одиноко стоящего у горы креста, который был столь важен для обитателя черного замка, наверняка должны были бы быть охранники. И раз уж они не препятствовали уничтожению креста, то пора бы им появиться хотя бы сейчас. Но опасения его не подтвердились, отряд беспрепятственно ушел обратно во владения леса.

В деревню Еремея и товарищей не пустили. Как оказалось, что-то случилось с королевой. Что именно, эльфы не пояснили, отказавшись от помощи волхва, который тут же вызвался врачевать повелительницу лесного народа.

Однако эльфы не утеряли своего гостеприимства полностью, они снабдили отряд продовольствием. Яну подарили охотничий лук, из которого на небольших расстояниях можно было пробить легкий доспех. К луку прилагался колчан хороших, прямых стрел со стальными наконечниками. Где именно эльфы обрабатывали металлы, Паша не понял, но наконечники были хорошо заточены, и, видимо, их сталь была закаленной. Ян был доволен подарком, лук он надел через плечо, как сумку, а вот колчан он приделал к седлу на скакуне, который и без того был увешан различным вооружением.

Паше эльфы подарили серебряный амулет в форме полумесяца. Амулет крепился к такому же серебряному браслету. Этот подарок, должно быть, был весьма ценным, так как эльфы вручали его так, будто прощаются с какой-то собственной реликвией. После уничтожения креста эльфы относились к Павлу с неким благоговением, а то и страхом. Что и говорить, даже волхв несколько изменил свое отношение к ученику, хоть и силился понять, как это Паша с такой легкостью справился с источником вражеской силы. Паша в свою очередь не мог понять, что такого страшного его спутники увидели в кресте.

– Почему нас могли не пустить в деревню? – спрашивал он у волхва, когда отряд отбыл от границ лесного поселения.

– Эльфы не умеют врать, что-то действительно случилось с королевой. Однако, они не в трауре, так что она не больна, – Еремей скорее размышлял вслух, чем прямо отвечал на Пашин вопрос, – Обычно они закрываются, если королева беременна. И не открывают деревню до тех пор, пока она не объявит отца или не родит.

– Но она не выглядела беременной, – резонно заметил Паша.

– Эльфы не люди, – пояснил волхв, – о беременности они узнают сразу, как только семя достигнет женского нутра. Но дело в том, что это происходит каждый раз в разные сроки, бывает, эльфийка носит в себе семя годами, а бывает достаточно нескольких часов. Плод же они носят всего три месяца.

– А… – у Паши зародилась догадка, которая его встревожила, а после и рассмешила, – Человек точно не может стать отцом дитя эльфийки?

– Ни у кого еще не выходило, – Еремей на секунду умолк, будто что-то вспоминая, – Но знаешь, я не чувствовал, чтобы королева носила в себе семя, когда видел ее. И ведь она так и не вышла провожать нас тогда…

Все это время Ян молча следовал рядом, и, когда разговор дошел до этого момента, его щеки залились краской. Еремей как-то сочувственно посмотрел на белокурого любовника, а Паша тихо посмеивался.

– Плохо дело, – глядя на Яна, пробормотал Еремей, – Но, все-таки думаю я, что это не ты. Не могло же случиться чудо без всяких на то причин и предзнаменований.

Еремей явно просто успокаивал Яна, чтобы тот не забивал себе голову лишними проблемами. Однако Ян не поддавался таким простым приемам и, понурив голову, размышлял о последствиях возможной беременности.

– Да чего ты расстраиваешься, чем плохо быть первым человеком, оплодотворившим не кого-нибудь, а саму эльфийскую королеву? – через смех пытался ободрить друга Павел, – А, папка?

Ян лишь тяжело вздохнул, и еще ниже опустил голову.

– Ребенка скорее всего объявят незаконнорожденным, тогда он не сможет стать ни друидом, ни охотником, а то и вовсе изгонят из деревни, – волхв продолжал повесть об эльфийских обычаях, – А тому, кто зачал такое дитя может грозить кровная эльфийская месть. Интересно, что за существо может там родиться?

Ян, казалось, желал прямо сейчас провалиться под землю, он согнулся так, что дышал в гриву своей лошади.

Наблюдая за реакцией Яна, старый волхв не выдержал и расхохотался, Паша же поддержал этот смех, так как сразу почувствовал некий подвох в словах Еремея. Он уже давно понял, что желание подшутить над друзьями так и не погибло под тяжестью прожитых Еремеем веков, правда, обычно жертвой шуток становился Иван.

– Ой, умора, – смахивая слезы, кряхтел Еремей,– отец эльфийский… Забудь ты про это, пошутил я.

Ян не отреагировал на это заявление, казалось, он уже ничего не хотел слышать, размышляя о своем еще не родившимся ребенке и кровной мести эльфов. Пришлось долго объяснять ему, что между людьми и эльфами действительно не может быть детей, и что Еремей попросту выдумал историю о кровной мести и том, что ему дано чувствовать, носит ли эльфийская женщина в себе семя. Что до закрытия деревни, то это могли быть любые другие причины, все-таки эльфы – загадочный народец. Ян, хоть и поверил волхву, но еще долго обижался на него и на Пашу, предпочитая не общаться с ними.

Когда они выехали из леса в направлении лагеря, небо действительно было чистым, это означало, что источник дождей был уничтожен, и, вероятно, войско уже двигалось в направлении замка.

Еремей не ошибся, они догнали основные силы лишь спустя три дня, двигаясь по следам. Золото, которое волхв брал из казны, перекочевало к эльфам, но это было ничтожной платой за успешное уничтожение мешавшего войску креста. Исходя из слов Хотислава, тучи стали постепенно расходиться как раз в день уничтожения источника под Белой горой.

На подходах к замку местность никак не менялась, вопреки ожиданиям Паши. Он представлял себе замок местом исключительно мрачным и угнетающим. В идеале вокруг него должны были находиться безжизненные пустыни выжженных полей и голые камни. А на фоне черных, высоких башен должны были бить молнии, или, еще лучше, красоваться полыхающее огнем небо.

Но ничего этого не было, замок внезапно появился на линии горизонта в виде