— Спасибо, — сказал Бен.

— Все нормально, этот платок уже не раз служил повязкой.

— Эд, — Бен искоса посмотрел на Кевина, который, заткнув уши, лежал на полу в позе эмбриона, — у него над кроватью фотография Чарлза Менсона.

— Я заметил.

Бен сидел на краю стола в кабинете «скорой помощи» и пересчитывал снующих туда-сюда сестер, чтобы не замечать боли от иглы, упорно впивающейся ему в кожу. Доктор, зашивавший рану, весело болтал, прикидывая шансы «Краснокожих» в воскресном матче против «Ковбоев». Рядом за ширмой другой врач с двумя сестрами хлопотали над девятнадцатилетней девушкой, перебравшей кокаина. Бен прислушивался к ее рыданиям, думая о сигарете.

— Ненавижу больницы, — пробормотал он.

— В этом вы не оригинальны. — Доктор накладывал стежки аккуратно, как старая дева. — Защита у «Краснокожих», как стена! Если будем играть на нижнем этаже, к третьей четверти далласцам придется стоять вокруг и сосать пальцы.

— Не самая занимательная картина! — откликнулся Бен. Вокруг было достаточно отвлекающих факторов, чтобы не прислушиваться к тому, как накладывают ему швы, продергивая нитку через проколы. Его внимание было сосредоточено на звуках, доносившихся из-за ширмы.

Малышке усиленно продували легкие. Резкий, настойчивый голос требовал, чтобы она дышала в бумажный пакет.

— Много у вас таких?

С каждым днем все больше и больше… — Доктор сделал очередной стежок. — При удаче мы ставим их на ноги, но только затем, чтобы на ближайшем углу они купили очередную порцию. Так, чудесный шов получился. Что скажете?

— Верю вам на слово.

Через автоматически открывающиеся стеклянные двери в помещение «Скорой» ворвалась Тэсс. Бегло осмотрев приемный покой, она направилась к смотровым комнатам. Увидев санитара, провозящего мимо нее каталку, на которой под простыней угадывалась человеческая фигура, Тэсс застыла на месте. Кровь прилила к ногам. Из-за ширмы вышла сестра и взяла ее за руку.

— Прошу прощения, мисс, посторонним вход воспрещен.

— Я ищу детектива Пэриса. У него ножевое ранение.

— Как раз сейчас ему зашивают руку. — Сестра по-прежнему крепко держала Тэсс. — Почему бы вам не вернуться в приемный покой и…

— Я его врач, — хрипло проговорила Тэсс и вырвала руку. Она достаточно владела собой, чтобы пройти твердым шагом мимо кабинетов, где занимались переломами, ожогами второй степени и относительно легкими сотрясениями мозга. На каталке в холле лежала женщина и, судя по всему, изо всех сил пыталась уснуть. Тэсс прошла почти весь коридор, пока не обнаружила Бена.

— Это вы, Тэсс? — Приятно удивленный, доктор поднял голову. — Что вы здесь делаете?

— А, Джон, добрый день.

— Добрый день. Нечасто меня навещают здесь красивые женщины, — начал было он, но тут же осекся, увидев, как Тэсс глядит на пациента. — А, ясно. — Укол ревности, впрочем, был почти незаметен. — Насколько я понимаю, вы знакомы.

Бен заерзал было, и встал бы, если бы доктор не удержал его на месте.

— Ты что здесь делаешь?

— Эд позвонил мне в клинику.

— Напрасно.

Теперь, когда жуткие видения истекающего кровью Бена исчезли, у Тэсс неожиданно подогнулись колени.

— Он решил, что я должна узнать о случившемся, но не из выпуска новостей. Как он, Джон?

— Да ерунда, — ответил за него Бен.

— Десять стежков, — сказал доктор, забинтовывая руку. — Мышцы, судя по всему, не задеты, есть незначительная потеря крови. Как сказал бы Герцог, всего лишь царапина.

— У этого малого был настоящий мясницкий нож, — явно недовольный столь очевидной недооценкой серьезности ранения, заметил Бен.

— К счастью, — продолжал Джон, перекладывая что-то на стоящем рядом подносе, — рукав куртки и великолепные ноги уберегли детектива от более глубокой раны. Иначе пришлось бы зашивать руку с обеих сторон. Сейчас будет немного больно…

— Что больно? — Бен автоматически схватил доктора за руку.

— Всего лишь небольшой противостолбнячный укол, — успокоительно заметил он. — Откуда нам знать в конце концов, что это за нож. Поэтому лучше немного потерпеть.

Бен заворчал было, но Тэсс взяла его за руку. Он почувствовал острую, как от укуса, боль, которая тут же исчезла.

— Ну вот, — Джон отодвинул поднос, — теперь окончательно все. В ближайшие две недели воздержитесь от занятий теннисом и борьбой сумо. Следите, чтобы рана не намокла. В конце следующей недели приходите снимать швы.

— Большое спасибо.

— Благодарите свое здоровье и медицинскую страховку. Рад был повидаться, Тэсс. В следующий раз, когда вам захочется саке и морских ежей, непременно позвоните.

— Пока, Джон.

— «Джон», — передразнил ее Бен, принимая более удобное положение. — У тебя вообще с кем-нибудь, кроме врачей, свидания бывали?

— А зачем кто-то другой? — Такого рода ответ показался Тэсс вполне уместным при виде окровавленных бинтов на подносе. — Вот твоя рубашка. Давай помогу.

— Я сам, — воспротивился Бен. Но рука болела и плохо слушалась. Поэтому справился он только с одним рукавом.

— Все нормально, после наложения швов ты и должен чувствовать слабость.

— Слабость? — Бен закрыл глаза и позволил Тэсс натянуть на себя рубаху. — Слабость чувствуют трехлетние младенцы, если плохо выспятся.

— Знаю, знаю. Дай-ка застегну. — Она принялась застегивать рубаху, уговаривая себя не молчать, болтать о чем-нибудь. Но не покончив и со второй пуговицей, она вдруг уронила голову на грудь Бена.

— Тэсс? — Бен погладил ее по волосам. — Что с тобой?

— Ничего. — Она отстранилась и, не поднимая головы, закончила застегивать рубаху.

— Тэсс, — взяв ее за подбородок, он поднял голову. В глазах стояли слезы. Бен смахнул слезинку с ресниц, — не плачь.

— Не буду. — Но дыхание у нее пресеклось. Она прижалась к нему щекой. — Сейчас, минуту, и все будет в порядке.

Здоровой рукой Бен обнял ее. Только сейчас он почувствовал, насколько здорово, когда о тебе беспокоятся. Иных женщин его работа интриговала, других отталкивала, но никто и никогда о нем так не тревожился.

— Я испугалась, — уткнувшись ему в грудь, тихо проговорила Тэсс.

— Я тоже.

— После расскажешь, ладно?

— А стоит ли? Думаешь, приятно признаваться женщине, что оказался таким лопухом?

— А разве ты оказался лопухом?

— А как же! Я ведь был уверен, что этот сучонок дома. Эд прикрывал окно, а я должен был взять на себя дверь. Вот и все. — Отодвинувшись, он увидел, что Тэсс не спускает глаз с его порванной и перепачканной рубахи. — Это еще что! Посмотрела бы ты на мою куртку! А ведь я купил ее всего два месяца назад.