– Ты решил исправить Пророчицу? – спрашиваю зло. – Сказано в «Диатессароне»: «Кто из людей лучший?» На что она ответила: «Полезный окружающим». И ею же провозглашено, что не разрешается использовать разные уловки и давать ложные клятвы для продвижения товара. «Если вы будете вести себя честно, совершая торговые сделки по взаимному согласию, то на Суде Божьем встанете вместе с праведниками и погибшими за веру!» Ты знаешь лучше?

– Не суди о делах духовных, – с оттенком надменности заявил епископ. – Не ты меня ставил, не тебе меня и поправлять.

Действительно, в числе лучших проповедников его отбирала лично Мария. Он родом из Фаюмского оазиса и прекрасно разбирался в местных порядках и законах. К тому же реально с горящим взором и знанием наизусть ее изречений. Я никогда не думал, что может дойти до такого. Прямым текстом в разных выражениях неоднократно Мария провозглашала необходимость честной работы и декларировала как изготовление товаров, так и их продажу нравственно оправданными, полезными для общества. Причем права трудящихся защищались не моим Кодексом, а доброй сотней всевозможных цитат. Запрет на задержку платы наемника (подразумевался работник, но и любой иной нанятый хозяином, включая воина). Запрет на издевательства любого рода над трудящимся со стороны власти. Запрет на ложь в суде или обмане покупателя. Обязательный выходной на седьмой день недели и ограничение часов труда работника двенадцатью в день. И конечно же, если ты успешен, значит, все делаешь не только ради личного обогащения, но и на пользу окружающих. Не забывай помогать бедным и больным.

– Да? – спрашиваю, окончательно взбешенный. – Ты возомнил себя новым Пророком и отказываешь людям в праве читать Святую Книгу? Может, и Его решил поправить? Сказано: «Как приходит ко мне Божественное Слово, так и повторяю». Не выдумываю!

– Только достойные могут ее толковать!

– А кто сказал, что ты достоин? Искажение Святой Книги, бегство из Мемфиса!

Вчера он пришел с кучкой сопровождающих и жалобами. Терпимость местных властей резко иссякла после прихода армии правоверных, и Чистых стали преследовать. А когда появился сбежавший фараон, и вовсе стали бить.

– Я должен был ждать казни? – Он был слегка растерян.

– Да! На крови мучеников растет Церковь! Обязан был показать несгибаемость идолопоклонникам. Если не самому взойти на крест, так драться до конца!

Конечно, требовать от нормального человека такого несколько жестоко, но он меня вывел из себя.

– Не пятнай имя Господа кровью! – Он уже опомнился и перешел в наступление.

– Давайте все перестанем что-либо делать, – не вступая в спор с таким зубром, дюжину собак съевшим на теологических диспутах, заведомо известно – проиграю, потому гну свое, не отвлекаясь, – и пойдем молиться, раздав имущество, провозглашаешь. Любое богатство – зло. Значит, зарабатывать на труде запретно. А дальше что? Государство из одних нищих и молящихся долго не просуществует. Если некому изготавливать оружие и кормить людей, как защищаться? И не к кому станет бежать за помощью. Ты хочешь уничтожить Дело и Слово Пророчицы, отдав Чистых врагам? Слова молитвы: «Просим не оставлять нас и смиренно благодарим за щедрую награду. И верим, если окажемся достойны, и дальше будешь награждать нас за веру и любовь к Тебе», перепишем?

Все это несколько отдает демагогией, хотя если ты богат, значит, угоден Ему, не так ли? Тем не менее сознательно не даю вставить ни слова, заливая потоком обвинений. Таких людей не переубедить, на любой мой довод у него найдется десяток давно обдуманных аргументов. Вера, как и любовь, неподвластна логике. Заставить сомневаться в убеждениях фанатика невозможно.

– Ты достоин звания епископа? Похоже, нет, и я поставлю этот вопрос перед очередным Великим Собранием. Сознательное отклонение от Книги и Слова Пророчицы. Вероотступников…

– Что? – Он вскочил.

– …мы распинаем как предателей. Так было и так будет. Орци!

Тот моментально подскочил, благо на галере и уйти особо некуда.

– Этого отделить от всех, чтоб не говорил ни с кем. Пусть посидит и подумает.

– Ты не посмеешь!

– Повесить вероотступника? – спрашиваю с издевкой. – Уже делал десятки раз.

Так и есть. Когда после смерти Марии кочевые племена внезапно решили, что можно забыть о прежних союзах и договорах и вернуться к привычному образу жизни. Они быстро усвоили, насколько не правы. Выжигали скверну целыми родами. Чтоб навечно все запомнили.

– Я духовное лицо! Desposynoi![51]

В этом смысле абсолютно прав. Не хочется давать пример на будущее. Сам же пробивал разделение властей. Вот пусть его судят другие епископы. Даже отравить или в бой в первых рядах, как смертника, пускать нельзя. Зачем мне лишние разговоры.

– Против Всевышнего выступаешь!

Проблема любой религии в том, что основные догмы фиксировались через несколько поколений, нередко переделанные в угоду современной ситуации, переврав и напутав. Поэтому я с самого начала целенаправленно поощрял записи проповедей, а затем настоял на утверждении «Диатессарона» лично Марией, как и практически всех обрядов и молитв. Именно для невозможности разночтений в будущем. И так быстро после ее смерти появились желающие исправить!

Дискуссия по поводу изменений в жизни и необходимости религиозным требованиям следовать за ними? Да, безусловно, необходима. Для того и Соборы регулярные нужны. Но прямо коверкать учение никому не позволю.

– Убрать с моих глаз!

Его уволокли, и хвала Творцу всего Сущего, а то еще немного, и проломил бы ему голову, запятнав себя ненужной кровью. Апелляции к Единому мне еще не хватает для полного счастья.

– Выпей, – прозвучал хриплый голос, – полегчает. – И в руку мне сунули большую серебряную кружку с вином. – Даже такие полезны, они наградят новым опытом и одарят воспоминанием, которое будешь рассказывать внукам.

– Шел бы ты, Мефодий, своими делами заниматься, – бурчу без особого возмущения, отхлебывая глоток.

Обезьян улыбнулся. Морда у него при этом становится совсем жуткой, но все уже привыкли и не пугаются. Вопреки всеобщему мнению симиа умны, проявляют агрессию лишь для определения места в иерархии, а не беспричинно драчливы. Есть среди них подлые и благородные, храбрые и трусливые, честные и вруны, думающие и не желающие ничего знать помимо вбитых в детстве приказов. Ничего удивительного, раз обладают разумом.

Данный экземпляр обладал очень живым умом, мог заткнуть за пояс очень многих ученых людей и любил поболтать. В отличие от первого пленного симиа не пытался нечто скрыть, откровенно отвечая на вопросы. А знал он немало. Не о политике. Что может знать обычный артиллерист на эту тему. Мне известно гораздо больше. А вот о своем народе, его прошлом и кое-что о технологиях создания пушек поведал. Ни он, ни я не считали это предательством.