– Доброе утро, Иван Васильевич.

– Не такое уж оно доброе, Михал Сергеич, – хмуро откликнулся штабс-капитан.

– А что такое? Что-то случилось?

– Вы помните, что было вчера?

– Вчера? – Миша наморщил свой ясный чистый лоб. – Ну, мы приехали, поужинали здесь и легли спать. Решили, что на прииск поедем завтра. То есть сегодня. Давайте завтракать, да и поедем.

Вагранов тяжело вздохнул: похоже, дождливый день и все с ним связанные события исчезли из юношеской памяти. А были ли эти события?! Не приснились ли?

– Вы одевайтесь, я сейчас. – Иван Васильевич вскочил и уже из-за двери крикнул: – Спускайтесь в трактир.

Он поспешил к трактирщику, который за своей стойкой перетирал рюмки и стаканы.

– Послушай, любезный?

– Да, ваше благородие?

– Ты не заметил, кто нас привез с прииска Занадворова?

Трактирщик уставился на штабс-капитана:

– Вы с молодым человеком вечор приехамши сами и, поужинамши, спрашивали, как проехать до прииска – только не занадворовского, а машаровского. Занадворовских приисков тута не водится.

Теперь на трактирщика уставился штабс-капитан.

– Как так приехали вчера и как это нет занадворовского прииска?! Вчера лил дождь, и мы с господином чиновником ездили на прииск. И видели там Занадворова!

– Кого и на каком прииске вы видели – того не ведаю. Только дождя вчерась не было, а прииск тута один – машаровский – верст семь али восемь отсель, на берегу Манута. Речушка така, с гор текет.

– Ладно, разберемся, – сквозь зубы сказал Вагранов. – Подавай завтрак. Да, кстати, скажи, какой сегодня день недели?

Трактирщик поднял глаза к потолку, посчитал в уме:

– Кажись, четверток. Да, точно, четверток. Два дни назад церква была закрыта, батюшка в понедельник отдыхат, нычить, нонче – четверток.

– Разберемся, – повторил Вагранов.

Разобраться не получилось. Они направились по той же дороге – Вагранов запомнил ее по двум кривым березам на обочине за околицей села; проезжая, еще оглянулся, мельком заметив, как за ними, на вытоптанной площадке, крутился и бил в бубен шаман, – но приехали совсем в другое место. Да, на берег горной речушки, – только скалы на другой стороне были не такие, вместо арки на въезде стоял столб с прибитым деревянным щитом, а на щите красовалась витиеватая надпись «Золотопромышленная компания бр. Машаровых. Прииск Манут 2-й»; изба конторы ничем не походила на занадворовскую, кроме того, что срублена тоже из лиственничных бревен, а управляющим оказался молодой человек весьма приятной наружности. Который, разумеется, о занадворовском прииске ничего не знал.

– А где «Манут первый»? – хмуро спросил Вагранов.

– Верстах в десяти выше по течению. К нему дорога из Петровского, а от нас дороги нет, – пояснил управляющий и пригласил: – Заходите, господа, выпейте чаю с дороги.

Зашли, выпили чаю, поговорили о паровых машинах на приисках – у Машаровых работали две, но в Енисейской губернии, – а когда вернулись в Мугун, уже смеркалось и пришлось остаться в трактире еще на ночь. Поужинали в номере и легли спать под буханье и гудение бубна – шаман снова камлал возле кривых берез.

А утром шел изморосный дождь, площадь перед трактиром была раскисшей и голой – без единой травинки.

Вагранов кинулся к трактирщику:

– Какой сегодня день?

Трактирщик поднял глаза к потолку, посчитал в уме:

– Однако, четверток, ваше благородие. Два дни назад церква была закрыта…

– Куда трава подевалась?! – закричал штабс-капитан.

– Как трава?

– Вот здесь трава, на площади перед трактиром!– Да что вы, ваше благородие, травы ишшо нету. Вот опосля дожжика полезет, ежели мороз не вдарит. У нас с этим – запросто…

– Провели нас, ваше превосходительство, – закончил доклад Вагранов, – а вот как им это удалось, убейте – не пойму. И куда прииск исчез, и дорога к нему, и целый день пропал… Не приснилось же все это мне!

– А что, могло и присниться, – задумчиво сказал генерал. – Мне, друг мой, такие сны иногда снятся! То с волками, то с беркутом. То ли вещие, то ли притчи… А кто там, говоришь, был?

– Занадворов, Мангазеев и какой-то Ферапонт. Наверно, смотритель прииска.

– Мангазеев? – Муравьев покрутил головой. – Хитрожопый делец! Он с казенными остатками такие выкрутасы выделывал! Немудрено, что и тут мог подсуетиться.

Он остановился перед Михаилом – юноша был почти на голову выше генерала и стоял навытяжку, крепко сжав губы и выпятив подбородок, – ткнул его пальцем в грудь:

– Так-таки ничего не вспомнил?

Миша посмотрел вниз, встретился глазами с генералом и густо покраснел:

– Ничего, ваше превосходительство. Но я старался…

Генерал-губернатор поморщился:

– Ладно, ступайте. Иван Васильевич, будь готов к выезду в Забайкалье. Там у нас много дел. Надо обозреть, готов ли генерал Запольский к тому, чтобы стать военным губернатором Забайкалья и наказным атаманом нового войска, сумеет ли организовать войсковое управление и казачьи батальоны пешего строя. Ну, и придется проехать по всем заводам. Хочу лично объявить народу высочайшее повеление от двадцать первого июня сего года – о переводе приписных крестьян в казачье сословие.

– Значит, все ж-таки будет новое казачье войско? – обрадовался Вагранов.

– Будет, Иван! И войско будет, и область Забайкальская со своим губернатором. А там, даст Бог, и Амурская.

2

Дмитрий Васильевич Молчанов, управляющий IV отделением Главного управления Восточной Сибири, был не семи пядей во лбу, но весьма и весьма исполнительным. Он отлично понимал, что место ему досталось не по способностям, а по хлопотам теперь уже тещи, Марии Николаевны Волконской, и по этому поводу над ним по углам хихикают подчиненные чиновники; что до уровня предшественника, Андрея Осиповича Стадлера, ему еще очень далеко, а потому стремился эту разницу восполнить своим усердием и абсолютной честностью.

Генерал-губернатор быстро это заметил, оценил и стал давать Дмитрию Васильевичу поручения, где названные его достоинства могли служить в полную силу. И когда поступила жалоба Надежды Александровны Булычевой, племянницы и главной наследницы покойного Евфимия Андреевича Кузнецова, виднейшего мецената и любимца генерала, на неправедное разделение наследства – а львиную долю его захватил Фавст Петрович Занадворов, – Николай Николаевич приказал Молчанову разобраться в этом щепетильном деле. Тем более что молодой чиновник, будучи выпускником Императорского училища правоведения, был лучше, чем кто-либо другой, способен к проведению следственных дел. Немаловажным посчитал генерал-губернатор и тот факт, что Дмитрий Васильевич появился в крае недавно, не успел обрасти знакомствами и потому менее других мог подвергнуться давлению со стороны.