Примерно в то же время меня спросили, не хочу ли я поработать на Magic-туре Queen, и, после некоторых размышлений и советов пары друзей, я отказался. Мой отказ восприняли с немалым удивлением – похоже, организация Queen по умолчанию считала, что я соглашусь. Я объяснил, что потратил слишком много времени, устраивая новый бизнес, и, хотя никаких плодов я еще не пожинал, перерыв в деятельности может серьезно навредить, и я могу упустить выгодные предложения или новых клиентов.

И, что важнее всего, я теперь фотограф, а не техник.

Мне было жаль отказывать, потому что на гастроли собирались мои хорошие друзья, а рок-н-ролльный образ жизни я вел целых двенадцать лет, и его следы еще не до конца выветрились из организма – «отходняк» еще не прошел.

Я поехал домой к Фреду, чтобы объяснить ему все лично. Он тут же сказал:

– Дело в деньгах, да? Не беспокойся, мы все уладим.

Когда я ответил, что дело не в деньгах, он меня понял, но все равно остался разочарован.

– Ну, тогда хотя бы приди на репетиции и проинструктируй новичков, – настаивал он.

Билли был не только очень успешной рок-звездой, но и очень культурным человеком и ценил утонченные вещи, доступные в Лондоне. Билли хорошо знал Фреда, но еще ни разу не был в Гарден-Лодж, доме, над которым Фред работал не один год.

Мы провели пару вечеров, плавно переходящих в утро, в Гарден-Лодж – Билли играл нам свои новые песни. Фред, будучи Фредом, не мог не сказать Билли, что о них думает и что с ними можно сделать. Билли очень обрадовался такой помощи и, хотя Фред и настаивал «Это твои песни, дорогой, а не мои», он все-таки пришел на студию Sarm, где Queen записала немало самых ранних треков, и записал вокал для двух песен, которые ему особенно понравились: Love Is The Hero и Heart Of Mine, которую переименовал в Lady With A Tenor Sax. Билли лучился радостью – он очень уважал Фреда. Так получилось, что я виделся с Фредом и его окружением довольно часто, и мне дали понять, что его совсем не радует, что грядущий Magic-тур пройдет без меня. Ходили даже слухи, что по личным причинам он вообще откажется от гастролей.

Я пытался отойти от своей прежней жизни, в том числе, конечно, и Фреда, но меня снова притянуло к нему. Я совсем не был уверен, что техники, которые придут вместо меня, смогут так же хорошо работать с Фредом и Джоном.

В общем, я оказался перед трудным выбором.

Я обсудил это с Билли, и он меня поддержал. Я не хотел подводить его, уезжая прямо посреди записи его проекта, к тому же мне хотелось все же отпустить прошлое и посвятить жизнь новой карьере. Билли сказал, что я должен поехать на гастроли, потому что знал, как тесна связь между мной и Фредом.

После последней студийной сессии с Билли и Фредом мы все поехали в «Аль-Хайям», любимый индийский ресторан Билли на Вестборн-Гроув. Фред очень любил индийскую кухню, но обычно ходил только в те заведения, где его знали и он чувствовал себя спокойно. Этот ресторан в «список» не входил. Мы забронировали столик в дальней части ресторана, но люди все равно быстро узнали Фреда. Впрочем, он отнесся к этому спокойно, потому что ресторан выбрал Билли. Когда Билли и Терри, водитель и телохранитель Фреда, ушли из-за столика в туалет (или еще куда-то), оставив нас с Фредом вдвоем, я сказал ему:

– Хорошо, Фред. Ради тебя я поеду на гастроли.

Он искренне поблагодарил меня и, когда Терри вернулся, сообщил новость и ему.

Мы все вернулись в Гарден-Лодж и остались там на всю ночь. Он еще несколько раз благодарил меня, повторяя:

– Ты получишь все, что захочешь, понимаешь?

Билли хотел поблагодарить Фреда за его вклад и помощь с двумя песнями, так что мы вместе пошли по магазинам и выбрали сувенир, вполне соответствующий стилю «Меркурия» – оригинальную бронзовую статуэтку лисы в стиле ар-деко на мраморном постаменте. После этого Билли уехал в краткий отпуск, так что подарок Фреду пришлось вручать мне. Фред очень обрадовался: он обожал подарки, даже лежащие в старой картонной коробке и завернутые в газету. Статуэтка ему понравилась, и он сразу засуетился, подыскивая ей подходящее место.

К этому времени я убедил себя, что поступаю правильно. Деньги, полученные на гастролях, покроют накладные расходы на студию, да еще и небольшой запас останется.

На переговоры с Джерри Стикеллсом ушло примерно секунд десять – я получил на 100 долларов в неделю больше, чем за австралийские и японские гастроли в прошлом году. Не совсем «все, что я захочу», но я не протестовал и вообще не поднимал этот вопрос.

Я обрадовался, снова встретив старых приятелей на репетициях, но что-то было не так. Атмосфера стала другой, пропало чувство большой семьи и товарищества. Последний Magic тур 1986 года сильно отличался от всех остальных гастролей Queen. Все быстро поменялось, хотя меня не было всего год. Дело даже не в группе и не в знакомых техниках, а в бизнесе. Гастроли оказались самыми грандиозными из запланированных на то лето – несомненно, этому помогло феноменальное выступление группы на Live Aid в прошлом году.

Феерия Queen продолжалась, но обычно хорошо смазанная машина дала сбой, потому что взяла на себя слишком большую нагрузку и работала уже не так идеально, как раньше. Я очень рад, что работал на этих гастролях, учитывая, что они оказались вообще последними. Но я не получил от них такого же удовольствия, как от предыдущих турне.

Большая часть концертов проходила на открытом воздухе, и, очевидно, людей вокруг группы тоже стало больше, но, как по мне, их оказалось слишком много. Шло бесконечное соревнование по пусканию пыли в глаза – каждый стремился заполучить какую-нибудь должность с громким названием. Политика и пустая брехня! Идиотский цирк.

На всех предыдущих гастролях Queen я знал буквально всех владельцев ламинированных пропусков за кулисы, но на этот раз ими бросались как конфетти – раздавали чуть ли не всем подряд, включая откровенных придурков.

Ситуация достигла такой степени абсурдности, что для второй половины гастролей напечатали новые пропуска с большой цифрой 2, чтобы предотвратить нежелательные происшествия.

Queen была крутой группой, выбрала правильное время, но крутой она была многие годы, а лишняя шумиха и возня только создает атмосферу фальши, которая отчуждает и разделяет людей.

Мы все чуть-чуть разошлись в разные стороны, и, хотя я и занимался абсолютно тем же, что и многие годы до этого, и по-прежнему спокойно справлялся и был уверен в себе, все поменялось. Я оставался лояльным и профессиональным, но это уже не было моей «настоящей» работой.

Эпоха ушла, и вместе с ней ушло и то самое особое чувство, которое создавали гастроли. Шоу было отличным, но вот осветительная установка, – то, чем Queen всегда была знаменита, – плохой. Несмотря на потраченные огромные деньги, она больше всего напоминала гигантскую новогоднюю елку. Она была просто большой – а не «живой», движущейся, как старые установки.

В Небуорте, на последнем концерте Queen, я почему-то понял, что он станет последним для нас всех. Я ничего не знал о состоянии здоровья Фреда – просто чувствовал, что это последний концерт и для меня, и для них. Джон тоже пребывал в странном настроении и без всякой причины швырнул свою бас-гитару прямо в динамик, отыграв последнюю песню основной программы. До выхода на бис я успел ее починить и заново настроить. Джон извинился передо мной, но ему явно что-то не нравилось.