Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что делает?
Бараш не ответил. Он махнул Аде рукой.
— Иди сюда!
Ада не двигалась. Мышцы ее напряглись, она чувствовала себя, как загипнотизированный кролик.
— Иди сюда! — сурово повторил Бараш.
Ада замигала, пытаясь сообразить, что делать. «Ничего не поделаешь, попалась», — она вздохнула и шагнула вперед.
— Что за привидение? — пробормотал Зал, подходя к Барашу. Шагар остался возле двери камеры.
— Кто ты такой? — спросил Бараш.
Ада попыталась придумать какое-нибудь мужское имя, но рассудок отказывался служить. В голове образовалась неприятная пустота.
— Немой, — проронил Зал, скрестив руки на груди.
— Кадим, — само собой вырвалось у Ады. Она тут же обругала себя. Имя беглого раба! Голова Кадима все еще гнила на колу перед храмом. Не могла выдумать ничего лучше!
Но нифилимам ее мысли не передались.
— Где-то я это имя слышал, — проговорил Зал. — На кухне, что ли, работает…
Ада удивилась.
— И чего тебе здесь надо, Кадим? — спросил Бараш.
— Я… — но она не подготовилась к такой ситуации. Ничего правдоподобного в голову не приходило.
— Тащи его к свету, — крикнул Шагар.
Зал схватил Аду за руку и потянул за собой. Ада сгорбилась и опустила голову, пряча грудь и лицо. Эта поза подозрений не вызвала, рабы-носильщики все сутулились и горбились.
— Ну, так что мы тут изволим искать? — спросил Бараш, опустив мешок на землю и положив руку на рукоять бича.
— Капитан… Капитан послал меня к главному, — тотчас затараторила Ада.
— Капитан? — переспросил Шагар. — Ишь ты!
Ада глянула через плечо. Нельзя было позволять себе этого виноватого жеста! Но она не смогла себя пересилить. А вдруг Урук уже несется на выручку с обнаженным мечом.
— Врет, собака. — Зал сжал ее руку повыше локтя. — Гляньте, рубаха обрезана.
— Что хотел капитан? — спросил Бараш.
— Солдат.
— Гм… Сколько?
— Двадцать пять.
Нифилимы переглянулись. Бараш выпятил губы. Шагар нахмурился. Зал фыркнул. Они взвешивали названное количество. Много? Мало? Урук бы знал, какую цифру назвать, он наблюдал за Нифилим и их движением. Но Урук далеко.
— Сколько-сколько? — спросил Шагдр.
— Двадцать пять, — увереннее повторила Ада.
— Двадцать пять…
Ада кивнула.
— Врет, — спокойно заявил Шагар.
— А вот сейчас мы с него шкуру снимем, правда-то и проступит, — и Зал тут же потянулся к бичу.
— А поставим-ка его сюда, к стене, — предложил Бараш.
Зал и Шагар схватили ее с двух сторон за руки и швырнули к стене. Ада ударилась о неровную поверхность скалы и вскрикнула. Рубаха натянулась на груди.
— Девка, — изрек Бараш.
На Урука Ада уже не надеялась. Она смотрела вдоль цепочки факелов, ожидая увидеть его убегающую фигуру. Да и чему тут удивляться? Ведь здесь трое стражников.
— Интересно, интересно, — почесал затылок Зал.
— Надо к главному ее, пусть он разбирается, — предложил Шагар.
— Это верно, — согласился Бараш. — Но сначала обыщем. Мало ли что…
Ада закрыла глаза. Шагар и Зал принялись ее обшаривать. Сотни раз ее обыскивали, но она так и не привыкла к грубым прикосновениям чужих рук.
— Ничего, — и Шагар швырнул ее обратно к стене.
— Я ее не узнаю, — прищурился Бараш, поднося факел к лицу пленницы. — А вы? Шагар?
— Нет.
— Зал?
— Нет… Грязная, собака.
— Можно плеткой грязь счистить, — мило пошутил Бараш.
— Постой-ка. — Зал схватил Аду за подбородок. Всмотрелся. — Это же моя подружка! Та самая, беглянка.
— Не может быть, — не поверил Шагар.
— Она, она! Точно она.
— Ну, тогда она знает, какое почетное место займет ее дурная башка. — Он с отеческой улыбкою оглядел Аду. — Первая заповедь раба. Помнишь?
Ада кивнула.
— Бежавшему… Бежавшему… — Слово «смерть» никак не выговаривалось.
Тут раздался шум шагов, и Бараш резко обернулся. Ада тоже вытянула шею. Шагар и Зал вцепились в ее руки мертвой хваткой. Еще долго она носила на коже синие следы от их пальцев.
Урук приближался скорым шагом, почти бегом. Обеими руками он держал перед собою корзину.
— Ишь, разбежался, — буркнул Бараш и гаркнул: — Стоп!
Но Урук, не останавливаясь, запустил корзину в лицо Барашу. Зубы пса сомкнулись на физиономии стражника, кровь хлынула ручьем.
Остальное Ада видела как в тумане. Прошли годы, и когда ее младший сын расспрашивал ее о войне, она не могла описать эту схватку.
Шагар и Зал ее вдруг выпустили, она рухнула. Оказалось, что они непроизвольно подняли ее над полом пещеры.
Падая, Ада инстинктивно схватилась за руку Шагара.
— Отцепись! — завопил он, выдергивая руку. Он ударил ее, потом еще раз, по плечу, по лицу, но она сжала зубы, закрыла глаза и держалась, вцепившись в него обеими руками. Потом Шагар вдруг рухнул, и она вместе с ним.
— Капитан! Капитан!
Кишар обернулся на зов и увидел бегущего по склону молодого воина, очевидно, гонца. Торопится, весь в грязи. Рука козырьком прижата ко лбу, прячет лицо от дождя.
— Подожди.
И Кишар снова склонился над картой.
Гонец застыл на почтительном расстоянии.
Кишар навалился на стол, и тот заскрипел. Эту шаткую конструкцию рабы соорудили лишь часа за два до битвы, как и скамеечку, на которой восседал капитан нифилимов. Рядом деловито поправлял барабан Халаф, личный барабанщик Кишара. Халаф ненавидел дождь, от него портились барабаны.
Нифилимы уже выстроились к бою. Впереди — самые высокие мужчины; сзади — самые свирепые, по большей части, женщины. Плечо к плечу, ряд за рядом стояли они, готовые отразить врага. За всю жизнь не доводилось еще Кишару видеть столь внушительного боевого строя.
С обеих сторон долину сжимали крутые склоны, исключавшие обходной маневр. Кишар, впрочем, и не ожидал от врага каких-либо хитроумных ходов. Черноголовые попрут прямиком, в лоб, надеясь на численное превосходство. Собственно говоря, на их месте и он поступил бы так же. Сила гнет соломушку, большая армия и создана для того, чтобы крушить мелкие силы противника. Таково правило. Но смелость, боевая выучка, опыт и удача нередко приводят к исключениям.
Кишар обвел пальцем очертания долины на карте. Пергамент отсырел, но линии не стерлись. Капитан мучился, видя, как портятся от дождя его карты. Самые ценные он не выносил из своей квартиры.