И империя… почти пала?

Нова меньше бы удивилась, если бы небо разбилось, как кусок льда.

В свертке был какой-то предмет. Увидев его, она перестала дышать. Нова понимала, что к нему нельзя прикасаться. Через стенку было слышно, как храп Шергеша сменился сопением, предзнаменовавшим скорое пробуждение. Ее руки так дрожали, что пару раз чуть не выронили предмет, пока пытались снова его завернуть. Нова спрятала сверток в заднюю часть ящика, но письмо оставила. Послышалось кряхтенье, с которым садился Шергеш, потом два глухих стука, когда он свесил ноги с кровати, и Нова, запаниковав, кинула письмо в огонь.

Нет, нет, нет, нет, нет! Попыталась выхватить его. Это же письмо Коры; Нова не хотела терять его, как письма мамы. Слишком поздно. Бумага загорелась и свернулась, а затем в двери появился Шергеш, потягиваясь и требуя своего, как обычно.

Нова не решилась достать сверток до следующей ночи, пока храп старика не стал привычным. Она прокралась из спальни и развернула трясущимися руками цветочную ткань.

Наказание – смерть.

Внутри оказалось не что иное, как идеально тонкая диадема из божьего металла, словно всплеск от капли, упавшей на гладкую водную поверхность. Нова даже не представляла, как такое сокровище попало в руки к ее сестре. Каждый грамм божьего металла, добываемого по всему Мезарету, стоял на учете во множестве бухгалтерских книг и охранялся имперскими солдатами. Пользоваться им разрешалось только слугам, одобренным короной, и то под строжайшими обетами и надзором. Люди убивали, воевали, тратили заоблачные суммы, чтобы достать его.

И что Нове с ним делать?

Если прикоснется к нему, кожа станет лазурной и выдаст ее с потрохами, да и какой прок от ее дара? Пират. Скатис выплюнул это слово, как кусок гнилого мяса, будто в мире нет ничего более презренного. Тогда она этого не понимала, но у нее было много времени на размышления. Нова пришла к выводу, что ее сила в том, чтобы похищать силу, но в Риеве не было ничего достойного. Сама по себе она беспомощна, с божьим металлом или без, заперта на острове на дне мира.

Но Кора знала это и все равно прислала его, вместе с посланием: «Найди меня. Я не свободна».

Что может значить лишь одно: Кора страдает больше, чем она.

В эту секунду произошел колоссальный сдвиг. Нова ждала, пока ее спасет сестра. Но что, если это она должна спасти сестру?

Девушкой завладела целеустремленность, и наступило странное спокойствие. Нова завернула диадему. Хорошенько ее спрятала. И пока Шергеш храпел, а море покрывалось льдом на долгую зимнюю тьму, Нова начала продумывать план.

Самым сложным было ожидание. Этот план – полное безумие, и вообще не факт, что сработает. Нова ведь не могла его испытать. Вполне вероятно, что ее поймают и казнят. И все же ей ничего не оставалось, кроме ожидания. И, как обычно, она продолжала свои мысленные беседы.

Со звездой:

Передай Коре, что я иду.

С морем:

Ты еще не замерзло? Миленькое, поторопись, пожалуйста. Буду очень благодарна. Видишь ли, мне нужно уйти.

С мужем:

Ты не знаешь, кто я, старик, но скоро это изменится. Я тебе обещаю.

И с отцом:

Я использую тебя, уничтожу и после буду смеяться. Надеюсь, ты сполна насладился своими пятью бронзовыми монетами.

Они не могли прочесть ее мысли, не могли выдержать ее взгляда, всегда отворачивались первыми. Ну, кроме моря. Море отводило глаз, и даже в то время, как оно медленно покрывалось ледяной коркой, Нова думала, что оно теплее, чем ее муж или отец.

Наконец настал тот день, когда море замерзло. Единственный путь побега из Риевы – через лед в Таргай, более крупный остров с гаванью, к которой даже зимой приходили ледоколы. Нова подумывала отправиться в одиночку, но лед коварен. Он никогда не сковывает море полностью. То раскалывается, то трескается, то ломается на части, которые разбиваются друг о друга, да с такой силой, что могут обезглавить вынырнувшего уула. Если она хочет проделать такой путь, понадобится что-то понадежнее удачи. Ей нужен человек, который может замораживать воду, чтобы обезопасить ее дорогу.

Кто-то, как ее отец.

Разумеется, его дар был слабым. Но Нова все вспоминала ту фразу из письма Коры – что, по слова Мезартима, она усилила их дары. Возможно ли это? Тот день на корабле-осе превратился в такой хаос в ее сознании. Но стоило девушке загореться идеей, как она уже не могла успокоиться. Это ее единственный шанс. Конечно, Заяк ни за что добровольно не помог бы ей сбежать.

И тут в дело вступал Шергеш.

Нова выскользнула из кровати. С колотящимся сердцем достала диадему из тайника, раскрыла прекрасную ткань и восторженно посмотрела на божий металл. Если она готова решиться на это безумство, то должна прикоснуться к нему, позволить своему дару проснуться. «Наказание – смерть», как напомнила ей Кора, хотя в этом не было необходимости. Если Нова прикоснется к диадеме, то ее кожа станет голубой и пути обратно уже не будет.

Руки дрожали, когда она позволила ткани опуститься на пол и взяла корону в руки. Металл был прохладным и гладким. Нова наблюдала, как ее кожа становится серой, затем голубой, пока гул распространяется по телу, пробуждая сокрытое внутри. Теперь она узнала его и помогла пробудиться. Девушка пошла в комнату и присела подле спящего мужа.

Все знали дар Шергеша. Он постоянно хвастался им и любил обсуждать, для чего использовал бы его, имей власть распоряжаться. В их брачную ночь, когда Нова отказалась снимать одежду, он сказал: «Будь у меня сила, ты бы не смела ослушаться». Старик вытер рот тыльной стороной ладони и процедил: «Но куда веселее заставлять тебя это делать».

К чему он тут же и приступил.

Управление разумом. Вот его сила – слишком слабая для службы империи, но, как надеялась Нова, не для нее. Если она усилит ее, то сможет использовать, чтобы контролировать не только Шергеша, но и отца. Осторожно, пытаясь не разбудить морщинистого старого тирана, она коснулась диадемой его запястья. Тот заворочался, ощутив в себе гул, но его сон был очень глубоким. Когда процесс завершился и Шергер стал голубым, как она, Нова от души потрясла его и сказала:

– Просыпайся, старик! Пора тебе узнать, на ком ты женился.

Он проснулся и часто заморгал в свете огня. Нова не дала ему времени прийти в себя. Девушка забрала его дар. Слава Такре, это было легко. Будто он только того и ждал. Стоило это сделать, как девушка направила дар на его владельца.

– Вставай и одевайся в дорогу.

По-прежнему недоуменно моргая, Шергеш встал с меховых шкур.

И сделал в точности, как было велено.

И вот так Новали Ньока-васа пересекла замерзшее море на собачьей упряжке, с мужчинами, один из которых ее купил, а другой продал.