— Надеюсь, вы понимаете, что происходит? Сначала записка, теперь пожар.

— Да уж. Я поняла.

— Есть какие-нибудь соображения насчет того, кто бы мог за этим стоять?

— Нет, но у кого-то я, очевидно, засела в печенках. За несколько дней до пожара я ездила повидаться с женщиной, работающей в столовой старшей школы, с миссис Райерсон. Возможно, тот, кто устроил пожар, увидел, как я с ней разговаривала, и решил дать мне понять, что он об этом знает.

— Ясно. Я свяжусь с Гаем МакКардлом. Посмотрим, что он выяснил.

Лиззи, прищурившись, посмотрела на Роджера:

— То есть вы теперь официально работаете над этим делом?

— Официально? Нет. Но работаю. Я бы не стал пока что называть это «делом» — до поры, но это уже нечто.

— А как ваши записи? Удалось там что-нибудь найти?

— Я просматриваю их, когда есть время. Но я сейчас был в основном в разъездах по работе. — Замолчав, он еще что-то записал в свой блокнот. — Подозреваю, я вряд ли смогу убедить вас на некоторое время отступить и предоставить работу сыщика мне?

— Знаете, я поговорила с одной из бывших подружек Хизер, с миссис Райерсон из школьной столовой, со Сьюзен Гилмэн, с Фредом Гилмэном. И с уверенностью могу сказать, что семейству Гилмэнов точно не грозило победить в номинации «Семья года». Но кроме как ходить от порога к порогу, я, честно говоря, не знаю, куда еще податься. Так что в любом случае продолжайте поиски.

— Договорились. Будем на связи. — Роджер обошел машину и перед водительской дверцей помедлил, прежде чем садиться. — Сделайте мне одолжение — будьте всегда настороже. Пока что никто не пострадал. Но в следующий раз вам может уже не повезти.

Сдерживая в себе дрожь, Лиззи двинулась обратно к дому. О следующем разе ей думать как-то не хотелось.

Чайник на кухне уже начал посвистывать. Лиззи вытянула из полиэтилена газету и положила на стол, потом наполнила кружку горячей водой, положила туда ложечку и пакетик чая с бергамотом для Эвви.

— Ваш чай, миледи! — театрально объявила она, ставя кружку перед Эвви. — Упс! Забыла подать мед.

Когда она вернулась с баночкой меда, Эвви внимательно разглядывала переднюю полосу газеты. Наконец женщина подняла голову и мрачно посмотрела на Лиззи.

— Что? — забеспокоилась она.

Эвви расправила на столе газету, указывая на заголовок передовицы:

Вздохнув, Лиззи отодвинула газету.

— Полагаю, не стоит надеяться, что Ранна обо всем этом не узнает. Вы ее сегодня уже видели?

Эвви помотала головой.

— Она все утро была у себя в комнате. Слушала этот свой ужасный тарарам. Но ты права. Вскоре она обо всем услышит. В этом городе даже высморкаться невозможно, чтобы кто-то не побежал тут же об этом болтать.

В этом она не ошибалась. Что касается новостей, то «The Chronicle» была просто ничто по сравнению с сарафанным радио Сейлем-Крика. Ранна, разумеется, обо всем вскоре узнает: и о кукле, и о записке, и о разных слухах, что уже бурлили в городе. И когда она услышит все от других, получится не очень-то красиво. Лучшее, на что могла надеяться Лиззи, — это проследить, как и откуда Ранна узнает о происходящем.

— Точно, — кивнула Лиззи, беря в руки газету. — Лучше расскажу ей обо всем сама.

Дверь в спальню Ранны оказалась закрыта. Из-под нее в коридор просачивалась своеобразная смесь пения Дженис Джоплин и аромата пачули. Лиззи сунула под мышку сложенную газету и постучалась.

— Заходи! — отозвалась Ранна сквозь надрывные переливы «Осколка моего сердца».

Ступив в комнату, Лиззи испытала состояние дежавю. «Будто пишущий гроты пейзажист попадает в наркоманскую курильню», — так описала однажды это ощущение Ранна. Стены спальни цвета зеленого яблока были украшены черно-белыми постерами и макраме с разноцветными бусинами. На туалетном столике, посреди лежащих разноцветной лужицей вареных платков, переливалась ярко-оранжевым сиянием лава-лампа.

— Ну, привет, — как-то смущенно произнесла Ранна. Она сидела по-турецки на полу в окружении целой россыпи тюбиков с краской и цветных карандашей.

— Чем занимаешься?

— Так сказать, пытаюсь залечь на дно. Прости за вчерашнее. Я не хотела так все взбаламутить и уйти. Просто я… Мне иногда бывает очень тяжело. Но сегодня утром я все же сходила проверить мыло. С виду все отлично. Думаю, немного погодя можем уже вынуть из формочек.

Лиззи рассеянно кивнула.

— Я стараюсь, Лиззи. Правда.

— Я знаю.

— То есть… я уволена?

— Нет, ты не уволена, — бесстрастно ответила Лиззи. — Но нам надо поговорить.

У Ранны сошла с лица улыбка. Протянув руку, она подняла рычажок на плеере, и Дженис Джоплин умолкла.

— Хорошо.

Лиззи присела на край незаправленной постели.

— Мне нужно поведать тебе кое-что о том, что у нас тут происходит. И мне необходимо, чтобы ты меня выслушала и ничего не говорила, пока я не закончу. Можешь ты мне это обещать?

Ранна крепко стиснула губы и кивнула.

— Есть нечто такое, о чем я тебе еще не рассказывала. С тех пор, как я вернулась, я все пытаюсь узнать, что же случилось на самом деле в тот вечер, когда пропали Хизер и Дарси Гилмэн. И хотя приехала я сюда вовсе не за этим, но стоило мне вновь увидеть тот пруд, я поняла, что просто обязана это выяснить.