- К великому столу? – нахмурился Аристарх.

- Бери выше, - усмехнулся Велемудр, - к кагановой булаве!

- Но это же безумие! – поразился Аристарх.

- Кто знает, - пожал плечами полоцкий боярин, - каким боком к нам жизнь повернется. Я вот думал, что все для меня потеряно после поражения в Варгии. А оно, видишь, как вышло. И сам я не последний человек в Полоцкой земле, и дочь моя замужем за князем.

- Умный человек нигде не пропадет, - польстил гостю хозяин.

- Вот я и говорю, боярин Аристарх, не след великой княгине Ольге ссорится с кудесниками и старшим сыном. И уж тем более не след, карать за чужую вину князя Вузлева, человека, к слову, весьма разумного и осторожного.

- Так ведь Святослав, а значит и Вузлев на права великой княгини посягнули, - осуждающе покачал головой Аристарх. – Спустить такое, значит потерять власть. Сегодня княжич наместника из города прогоняет, а завтра и вовсе сгребет под себя великий киевский стол.

- Я же тебе сказал, боярин – не нужен Святославу и волхвам Киев, им нужен Итиль. Сокол решил стать каганом. Такова воля славянских богов.

- А какое мне дело до воли тех идолов деревянных?! – рассердился патрикий.

- Так и я о том же, боярин – какое тебе дело, свернет шею Святослав или добьется своего?

- Да уж скорее первое, чем второе, - мгновенно остыл Аристарх.

- Ну вот видишь, - развел руками Велемудр. – Ни ты, ни княгиня Ольга ответственности за безумства волхвов не несете. И их поражение будет вашей победой.

- А их победа нашим поражением, - дополнил полочанина Аристарх.

- Так ведь ты не веришь в торжество Сокола над Гепардом, - усмехнулся Велемудр.

- Я ума еще не решился, боярин, - покачал головой Аристарх. – Мне ведома сила Итиля. Пятьсот лет он простоял и еще столько же простоит.

- Вот и отдай решение этого спора на суд неба, - спокойно отозвался Велемудр. – Не нам с тобой спорить с богами.

Аристарх пристально глянул в глаза Велемудра, но варяг этот взгляд выдержал. Судя по всему, он действительно не прятал камень за пазухой, а говорил именно то, что думал.

- А ты веришь в успех, Святослава? – спросил чуть дрогнувшим голосом Аристарх.

- Не знаю, - честно ответил Велемудр, - а гадать не хочу. Я не ведун и волю богов толковать не берусь. Да и не только об Итиле идет речь.

- Что же им и Хазарии мало?! – возмутился Аристарх.

- Выходит, мало, - подтвердил Велемудр. – Коли возмечтали они об империи от моря Черного на юге до моря Варяжского на севере и от Волги на востоке до Лабы на западе.

Аристарх даже присвистнул от такой наглости волхвов – размах однако. Правда, в данном случае не только территория важна, но и вера. Волхвы хотят возвысить своих хиреющих богов и остановить распространение христианства. Бедный Святослав, какая страшная ему выпала судьба, коли придется бороться за безнадежное дело.

- Все может быть, - вздохнул Велемудр. – Будущего не знаешь не ты, Аристарх, не я. Возможно, его знают боги. Но в любом случае усобица между матерью и сыном не нужна ни тебе, ни мне. Зачем мы будем лить кровь на земле, если этот спор может разрешиться только на небе.

Боярин Аристарх призадумался. Княгиня Ольга тешит себя мыслью, что сумеет поставить на место сына. Но ведь дело-то не только в Святославе. Даже в Киеве бояр-христиан меньше, чем бояр-язычников. О простолюдинах и говорить нечего. Да и разве можно в одночасье перевернуть такую махину, как Русь. Тут не годы потребуются, а пожалуй века. Да и не тверды в новой вере бояре. Того же Семагу взять – ну какой из него христианин? Он даже родного сына не сумел к христовой вере склонить, так и остался Мечислав язычником. Если Святослав сядет в Киеве, все рухнет в одночасье. Отрекутся многие бояре от христовой веры, еще и сами начнут храмы зорить, чтобы угодить князю-язычнику. А помощи ждать неоткуда. Византия промолчит, ей сейчас не до Руси. Одна надежда остается, что свернет себе голову Сокол в противоборстве с Гепардом, и смертью своей позволит сохранить ростки истиной веры на Руси. Страшно и горько желать смерти человеку одной с тобой крови, но хитроумные волхвы не оставили иного пути ни Аристарху, ни Ольге. Либо христианская вера, либо Святослав!

Сам Аристарх не рискнул донести эту жуткую мысль до княгини Ольги, не хватило душевных сил, а потому и переложил эту ношу на отца Феоктиста. Умный грек хоть и не сразу, но понял старого скифа. Да и мудрено было не понять. Феоктист в Киеве живет уже двадцать лет и очень хорошо знает, какой силой здесь обладают волхвы, а главное к каким последствием может привести желание Ольги бросить открытый вызов поборникам старой языческой веры.

- Надо ждать, - тихо сказал Феоктист расстроенной княгине Ольге. – Ибо только поражение способно отрезвить твоего старшего сына. Поражение от чужих, но не от своих. И тогда, возможно, Бог вразумит его, и Святослав узрит свет истинной веры.

Похоже, князь Вузлев Торусинский и сам не ожидал, что его поездка в Киев пройдет столь успешно. Во всяком случае, великая княгиня Ольга с честью приняла посланца Радимицкой земли и выслушала его с большим вниманием. Князь Вузлев, человек уже далеко не молодой, с почти выбеленной временем головой, говорил осторожно, взвешивая каждое слово и произвел на ближников княгини очень приятное впечатление. Подозрения киевлян, о своем намерении прибрать к рукам радимицкий стол, он отмел сразу, заявив, что никто из его предков в великих князьях не ходил, а следовательно и у него прав на верховенство нет никаких. Что же касается наместничества, то здесь воля великой княгини. Согласится она со своим сыном Святославом – значит быть по сему, а коли не мил ей князь Вузлев Торусинский, то и спорить не о чем.

- А за что князь Святослав прогнал воеводу Красимира из Славутича? – спросил въедливый Семага, прервав тем самым мирное течение разговора.

- Воевода отказался ополчать радимицкую рать против бека Симонии, уже изготовившегося для броска на Русалань, - пояснил князь Вузлев.

- А что нам та Русалань?! – пожал плечами боярин Василий.

- Так ведь хазары, разгромив Тмутаракань и Русалань, собирались выйти к Киеву сразу с двух сторон, - продолжал Вузлев. – Нельзя было медлить, бояре. Под рукой у каган-бека Иосифа уже было войско в сто тысяч человек. А после того, как князь Святослав разгромил бека Симонию и уничтожил гвардейцев, шедших ему на помощь, Иосифу пришлось отложить задуманный поход.

Киевским боярам очень хотелось уличить радимича во лжи, но возможности для этого не представилось. Тут ведь и дураку ясно, что десять тысяч гвардейцев просто так к Саркелу не послали бы. А наместник и воевода Красимир повел себя как глупец, и это в лучшем случае. Ольга ведь не напрасно хмурит брови и косит на ближников злыми глазами. И Свенельд, и Аристарх, и боярин Семага проморгали тщательно подготовленное нашествие, и если бы не расторопность Святослава, действовавшего по наущению волхвов, то все бы могло закончится для Киева очень скверно.