У меня сжалось сердце.

— Ты все-таки его уволил?

— Я язвительно поинтересовался, один он собирается уходить или у него есть единомышленник в этом вопросе, — увильнул от прямого ответа Алджернон. — Потребовал, чтобы Норбоу пришел незамедлительно. Как я и ожидал, пришел он точно с таким же заявлением. После чего я сообщил обоим, что ничего не имею против их ухода, особенно после того безобразия, которое они устроили на тюремном этаже. Что без особых сложностей найду им на замену более дисциплинированных сотрудников. Но напоследок напомнил, что в скором времени состоится суд. И если им действительно важно повлиять на исход процесса, то поручительство сержантов второго тель-рейского округа будет иметь значительно больше веса, нежели показания двоих безработных.

— И что тогда?

Я вдруг сообразила, что слишком сильно сжала его руку, и ослабила хватку.

— Они синхронно забрали свои заявления, — устало закруглился Алджернон. — А выйдя из кабинета, Лейкофф заявил своему напарнику, что «этот начальник, конечно, порядочная сволочь, но иногда говорит дело».

Я снова вжала голову в плечи, будто это меня, а не Райана, подслушал Алджернон. Кстати сказать, Райан — не дурак и наверняка не стал бы говорить подобное вслух, не будь он уверен, что отошел достаточно далеко и, следовательно, Уилфорт его не услышит.

— Может быть, все-таки надо было им сказать? — облегченно выдохнув (все хорошо, что хорошо кончается), высказалась я.

Алджернон, как раз отправивший в рот последний кусок, помотал головой.

— Кто-то из преступников служит в участке, — напомнил он. — Это совершенно точно. По меньшей мере, он подкинул в твой кабинет улику. А вероятнее всего, также информировал кого надо о ходе расследования. Поэтому никакой утечки информации быть не должно. В сущности, поведение твоих коллег как раз и доказывает ему, что все идет как надо.

Я вздохнула. Рационально я эти доводы не могла не принять, но перед ребятами все равно было здорово неловко.

— Все, — Алджернон, поднимаясь, вытер губы белоснежной салфеткой. — Прости, но мне нужно бежать дальше. А твоим коллегам я пока надавал срочных заданий, так что очень надеюсь, что эту проблему я решил.

Поцеловав меня, он вышел в гостиную и почти сразу же исчез. Видимо, пространство гостиной лучше всего подходило для открытия порталов.

Почти весь остаток дня я провела в своей комнате — хотя странно и непривычно было так называть комнату в этом доме. Вечером Алджернон вновь материализовался в гостиной, еще более усталый, чем днем. Усталый, но на сей раз не разгневанный, так что его лицо было не раскрасневшимся, а бледным. На тот момент я читала книгу по темной магии и узнала о его появлении лишь тогда, когда он сам постучался в мою распахнутую дверь.

— Как прошел день? — озабоченно спросила я, поднимаясь с кресла.

— Ничего, — откликнулся Алджернон. — Продуктивность ниже, чем хотелось бы, но приемлемо. — Он расстегнул камзол и утомленно потер виски. — Твой Веллореск приходил.

Меня чрезвычайно «порадовало» это «твой».

— А что он от тебя хотел? — удивилась я.

— От меня — ничего, — хмыкнул Алджернон. — Он настаивал на встрече с тобой.

Мне стало его по-настоящему жалко, настолько, что я простила и «моего» Веллореска, и почти укоризненный тон. Сначала ребята из отдела ему покоя не давали, теперь вот Дункан.

— То есть он не знал о моем аресте?

Алджернон качнул головой и сразу же поморщился, из чего я сделала вывод, что у голова у него болит, и достаточно сильно.

— А чего он хотел?

— Это и меня заинтересовало. Сначала он категорически отказывался со мной разговаривать. Дескать, намеревался кое о чем посоветоваться с Тианой Рейс, но раз ее нет, значит, нет. Пришлось настоять. Тогда он все-таки признался, что у него из дома украли фамильную драгоценность. Сообщать об этом кому попало он не хотел, так что решил обратиться напрямую к тебе.

— Ну вот, кое-что проясняется! — обрадованно воскликнула я и даже сделала несколько шагов по комнате, заложив руки за спину. — Брошь похитили из дома Веллореска, скорее всего, специально для того, чтобы подбросить мне. Конечно, фамильная драгоценность — немного странная взятка, но можно было списать такой выбор на нехватку денежных средств: ведь на тот момент Дункан еще не успел вступить в права наследования.

— Все это правильно, если только сам Веллореск и не стоит за этой историей, — заметил Алджернон. — В последнем случае его сегодняшнее поведение — не более чем умелая игра. Хотя, — он поморщился, словно это признание не доставляло ему удовольствия, — если это игра, то и вправду необыкновенно умелая. Он был очень убедителен, когда напрочь отказывался разговаривать со мной и порывался покинуть участок. Настолько хорошие актеры среди преступников встречались мне нечасто… Но встречались, — все-таки не удержался от замечания не в пользу Дункана он.

— У тебя голова болит? — спросила я после того, как Алджернон в очередной раз приложил пальцы к вискам.

— Немного. — Он пренебрежительно поморщился, давая понять, что это не имеет никакого значения.

— Сядь, — велела я и, взяв его за руку, сама подвела к краю застеленной кровати.

И откуда только взялись такие повелительные нотки? Будто он — не начальник, а недисциплинированный свидетель. Впрочем, формально он ведь действительно больше мне не начальник? Воспользоваться ситуацией и немного покомандовать — это буквально-таки святое.

То ли мой тон сработал, то ли Алджи просто слишком устал и оттого не сообразил, что что-то не так. Так или иначе, он послушался. Я тут же забралась на кровать с ногами (благо, скинуть тапочки было секундным делом), села у него за спиной и принялась осторожно массировать виски. Для этого пришлось предварительно отвести за уши густые светлые волосы. До чего же непривычно в подобных интимных ситуациях видеть перед собой именно этот цвет!

Сопротивляться Алджи не стал, наоборот, прикрыл глаза и блаженно выдохнул.

— Вам удалось немного продвинуться по делу? — спросила я, перейдя на шею. — Или не скажешь из-за тайны следствия?

— Почему ты так решила? — удивился он. Но, впрочем, глаз не открыл. — Информация, конечно, засекречена, но ведь не от тебя.

— Не знаю, ты ведь до сих пор ничего мне не рассказывал, — с некоторой обидой озвучила я мысль, которая и правда немного меня беспокоила. — О ходе следствия не было ни слова.

— Не потому что я что-то от тебя скрываю, — фыркнул Алджи. — Просто я счел, что за последние сутки тебе и без того досталось, так что ты заслужила право спокойно отдохнуть. Кстати, я просмотрел бумаги и выяснил, что ты не брала отпуск целых два года. Почему?

Мои руки стали чуть сильнее давить на позвонки, и Алджи довольно зашипел.

— Не знаю, — повела плечом я. — Наверное, просто потому, что мне нечего делать в отпуске. В участке всегда интересно, и приятелей у меня там много, а дома… Ну что я буду делать дома? Ну по базару не пробегусь за десять минут, как обычно, а поброжу со вкусом хоть полдня. Всех сплетен наслушаюсь. Ну в таверне какой-нибудь подольше посижу, не торопясь домой, поскольку назавтра рано вставать не надо. Но я вообще-то все равно ранняя пташка, так что встану по-любому… А что еще в отпуске делают?