Ухаживания были продолжительными. Например. Игорь иногда с утра приносил мне в кабинет букет цветов. Затем в обед заходил с каким-нибудь приятным пустячком: с плиточкой шоколада или парой апельсинов, которые с удовольствием очищал для меня, а затем по долечке подносил ко рту, то есть собственноручно кормил. Или, бывает, принесет ананас, почистит его, порежет на кусочки, затем обязательно посадит меня к себе на колени, и мы, чередуя с поцелуями, съедаем этот вкусный и очень эротичный ананас. И каждый божий день провожал меня до дома, подвозил на своем джипе. И на прощанье мы опять целовались. Дальше поцелуев наши отношения не заходили. Может, он так понимал порядочность и интеллигентность отношений. А может, вообще, относился серьезно к таким вещам, не знаю. С его стороны активных действий не было, а я форсировать ситуацию не собиралась. Но, честно говоря, ждала его предложения секса. У меня давно не было любовного свидания, и мне не терпелось вновь испытать это чарующее любовное чувство.

И вот однажды Игорь решился, пригласил меня в ресторан. Впервые мы с ним встретились вне рабочих стен, в романтической обстановке. В ресторане мы, естественно, выпили. Спиртное, как обычно, сделало свое дело. Физиологи чески я была готова к интимным действиям, что касается моральной стороны… Почему-то между нами стояла невидимая стена. Я его боялась. Чем больше мое тело хотело продолжения, тем сильнее меня охватывал страх быть обманутой им. Мне казалось, что он только хочет воспользоваться мною. Я не понимала, что со мной происходит. А когда в очередной раз мы пошли танцевать, Игорь обнял и крепко прижал меня, и сказал:

– Как я тебя люблю… Если б ты знала, как я тебя хочу… Поехали ко мне, я давно об этом мечтаю. Ты меня сводишь с ума.

Его дыхание было горячим. Слова звучали отрывисто. В искренности их я не сомневалась.

Но в то же время у меня возрастало чувство тревоги. Мне становилось все страшнее. А когда, неправильно истолковав мое молчание как согласие, он начал меня целовать, в первую минуту я импульсивно ответила горячим поцелуем. И в этот момент нахлынули боль воспоминаний и отчаяние прошлой любви, сердце застонало, и я, оттолкнув Игоря, в панике бежала прочь.

Я выбежала на улицу, холодный февральский ветер ударил мне в лицо, и я будто очнулась, проснулась и одновременно протрезвела. От удовольствия романтического вечера не осталось и следа.

– Что с тобой? – услышала я рядом его голос. – На тебе лица нет. Тебе плохо?

– Отвези меня, пожалуйста, домой. Я тебе потом все объясню. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай.

…Он у меня сама деликатность. Сколько такта и терпения он проявлял и дальше! Может, это любовь?

Нашу романтическую встречу я очень долго переваривала. У меня опять начались копания в своей сути, обстоятельный анализ всего произошедшего, и в особенности поиск корней страха, охватившего меня внезапно в тот вечер. А мой Игорек, кстати, мое бегство в тот вечер трактовал по-другому. Он считал это ненормальным проявлением и излишком порядочности. Возможно, его посещали мысли о моем ханжестве. Но, как бы там ни было, он стал очень осторожен со мной в выказываниях своих плотских желаний. Боялся меня вспугнуть опять…

Знал бы он меня раньше, когда во мне пылала африканская страсть, возможно, у нас сложились бы совсем другие отношения. И вернется ли когда-нибудь ко мне то былое чувство страсти, то вожделенное увлечение мужчинами, или на мне можно уже ставить точку как на Женщине?

После того случая с Шереметьевым, когда на любовном свидании я потерпела полное фиаско, я решила больше не пытаться испытывать судьбу. Ну, нет у меня желания и никогда не будет. И почему это Шереметьев не чувствует? Или его устраивает такая фригидная женщина? А, может, он думает, что я отвергаю его любовь из других побуждений? Как бы то ни было, он не перестает приходить ко мне регулярно и продолжает свои ухаживания. Вот в таких размышлениях прошло еще полгода. Наступило лето. И тут нежданно-негаданно судьба преподносит мне одну, значимую для меня, почти судьбоносную встречу.

Она произошла в то тяжелое для меня время, когда мне казалось, что ко мне больше никогда не вернется половое влечение и я никогда больше не испытаю желания. В отношении с мужем мне приходилось симулировать оргазм, чтобы создать иллюзию благополучия. Не скрою, это было сложно для меня, но самое главное, – противно и унизительно одновременно. В конце концов, кого я обманывала? Мужа? Себя? Или обоих? И я не была уверена в том, верит ли мне муж или тоже делает вид. Но другого выхода я на тот момент не видела. Я постепенно стала забывать те чувства, которые вызывали во мне мужчины. Я угасала как Женщина. Я была матерью, была хозяйкой семейства, была студенткой, затем – молодым специалистом, была хорошей подругой, но никак не Женщиной, не любовницей.

И вот в один прекрасный, теплый, летний день я после работы, сославшись для Игоря на неотложные дела, ре шила съездить к подружкам в Жулебино. Вышла из метро и, подходя к остановке маршрутного такси… Если бы в тот момент мне сказали, что буквально через три минуты одномоментно вернется ко мне казавшаяся навсегда потерянной моя сексуальная чувствительность, я бы ни за что не поверила. Потому что не прошли еще те три минуты, отпущенные мне судьбой на короткий путь до маршрутного такси. Но перед самой маршруткой я поскользнулась на банановой корке и чуть было не упала навзничь. Голова моя сильно откинулась назад, шею пронзила острая боль, и моя последняя мысль была: голову мне не спасти от удара. И буквально в эту секунду я почувствовала, как меня сзади подхватила сильная мужская рука, но под тяжестью моего падающего тела эта спасительная рука скользнула и остановилась прямо на груди, крепко схватив за нее. Я почувствовала острую пронзительную боль теперь в груди, и одновременно меня захлестнул коктейль разнообразных чувств. Я одновременно испытала чувство стыда, чувство вожделенного полового влечения, у меня в животе пробежали многочисленные молниеносные микроволны, невыносимые спазмы… Но все это произошло за считанные секунды. Схватившая меня мужская рука поставила меня на ноги, и я услышала извинения.

«Если женщина виновата, попроси у нее прощения», – промелькнуло у меня в голове. Французская пословица.

Я обернулась посмотреть на своего спасителя, и тут меня молнией пронзило еще раз. Передо мной стоял молодой человек южного типа, но весьма рафинированной внешности, и мило улыбался:

– Я уже извинился.

– Извинения приняты, – сказала я, обретая ту прежнюю, почти забытую уверенность, когда я чувствовала власть над мужчинами. – Это мне надо поблагодарить вас за свое спасение. Если бы не вы, неизвестно, где я бы сейчас была.

– Полагаете, в «Кащенко»? – улыбаясь, предположил он. В его глазах я прочитала столько желания…

– Возможно, – ответила я. – Спасибо вам большое.

Тем временем мы сели в маршрутку. Мы сидели рядом, и я всеми фибрами души прочувствовала долгожданное желание. Моя реакция меня пугала и в то же время радовала: ко мне вернулось что-то очень важное, очень необходимое. Хотя до конца разобраться, что именно со мной происходило, мне было трудно. Тем временем мы с моим спасителем продолжали беседу.