Коробов уехал в бизнес-центр раньше, чтобы проверить степень готовности шумовых и прочих эффектов…

А гений сбора суммы взноса, то есть госпожа Скотникова, металась по городу, собирая деньги на освобождение мужа. Денег, однако, никто не давал. Многие были в отпусках, другие только что вернулись с пустыми карманами. Третьи почему-то просто не хотели с ней разговаривать, захлопывая дверь перед ее носом. Земля, как известно, слухами полнится. Оставались «надежные партнеры». Однако никто из членов «Триады» не дал ей ни цента. Средства у всех оказывались буквально вчера во что-то вложенными, кому-то переданными в управление либо потраченными на обед.

К шести вечера обессиленная, постаревшая на десяток лет женщина вспомнила, что у нее есть родной отец. Отец жил отдельно. Нина изредка звонила, навещала еще реже. У нее были свои семейные заботы — сын и муж, которых нужно было кормить. Если еще и папаше помогать, на что вообще жить? В конце концов, в блокаду тоже выбирали между стариками и детьми — таким образом успокаивала себя Скотникова, вспоминая иногда об отце.

Потом, когда они с Солечкой окунулись в «Триаду», родитель и вовсе был смыт из памяти непрерывным потоком мантр, заклинаний, бесконечными семинарами и охотой на людей.

Но в данный момент Скотникова вспомнила — есть отец! А у отца должны быть какие-то деньги! Два года назад он поменял однокомнатную квартиру на комнату в коммуналке. Сказал, что ему одному жить скучно. И она помчалась к отцу.

Василий Алексеевич жил в старом центре города. Он встретил дочь удивленно и обрадованно:

— Ниночка! Проведать приехала? Тебе звонили, что ли?

— Кто звонил? — напряглась Скотникова.

— Я просил соседку, Кузьминишну, позвонить с работы. У нас здесь телефон отключили. Я беспокоился, вдруг ты звонишь, а никто не отвечает.

— Да, звонили, — отрывисто бросила дочь. — Папа, пройдем в комнату. Мне поговорить с тобой нужно!

— Конечно, Ниночка, конечно. Я сейчас чайник поставлю.

— Не нужно, — почти рявкнула Нина, подталкивая шаркающего валенками старика. — Что это ты в валенках среди лета?

— Так болят ноги-то, Нинуля, спасу нет!

Они наконец добрались до комнаты.

— Ну, рассказывай, как живете? — Отец улыбался беззубым ртом, долго и трудно усаживаясь на старинный венский стул.

— Папа, у меня горе! Толю похитили бандиты! Мне срочно нужны деньги! Две тысячи долларов! — выпалила Нина.

Отец молчал.

— Ты слышишь меня? Если я сегодня к вечеру не соберу деньги, его убьют, понимаешь?! — взвизгнула она.

— Ниночка, так за что же его? Откуда у вас бандиты?

— Это не у нас! Это в стране твоей долбаной бандиты! Если бы не ты, мы бы с Толей и Мишенькой давно в Израиль уехали! Я из-за тебя здесь осталась, чтобы ухаживать за тобой, похоронить, когда время придет!

Отец молчал. Скотникова рухнула перед ним на колени.

— Папа! Я тебя умоляю! Миша останется сиротой!

— Я ведь на старость свою оставил да на похороны, Ниночка. Тебе ведь все некогда. А люди задаром со стариком возиться не хотят…

— Папа! Я тебя заберу к нам! Хоть завтра! А про похороны — это вообще бред! Неужели ты думаешь, мы тебя не похороним?!

— Да кто ж вас знает? — тихим, тоскливым голосом откликнулся Василий Алексеевич. — Помоги-ка мне встать.

Нина подняла отца со стула. Он прошаркал к кровати, долго шарил под матрасом, вытащил шерстяной чулок.

— На. Здесь две тысячи как раз. Все, что после обмена осталось. Теперь у меня, Нина, только пенсия — семьсот рублей.

— Папа, мы тебе эти деньги вернем, ты не волнуйся! — выхватив чулок из отцовских рук, вытряхивая зеленые бумажки, пересчитывая их, приговаривала женщина. — Буквально через неделю привезем.

— А как же ты говорила, что я к вам?..

— Конечно! Ты к нам! Я тебе завтра же позвоню.

— Так телефон не работает.

— Ну, когда заработает, я позвоню! Спасибо тебе!

Она нагнулась, чмокнула сухую старческую щеку и бросилась к двери.

— Подожди, я хоть провожу тебя…

— Некогда, папа! Совершенно некогда!!!

Скотникова неслась вдоль длинного коридора, прижимая к груди сумку, едва не сбив с ног худосочную старуху-соседку.

— Ишь, понеслась! Не надолго у отца задержалась!

— Заткнись, лярва! — обернувшись, с бешеной злобой в глазах выкрикнула Скотникова.

Анна встретилась с Медведевой около шести вечера недалеко от места своей работы, благо институт, где трудилась Аня, располагался внутри Садового кольца, то есть в центре. Рядом было кафе, куда сотрудники

НИИ часто забегали после работы выпить кофе, покурить и поболтать. И все официантки заведения были Ане знакомы. Место встречи выбрала она, сославшись на то, что в субботу ей придется выйти на службу (что в действительности случалось довольно часто) и, дабы не тратить попусту вечернее время на поиск уединенного местечка, можно заглянуть туда.

— Там тихо и пустынно, особенно в выходные дни. И никто нам не помешает. Вы согласны?

Медведева согласилась. Но голос ее был печален. Что бы это значило?

Никакого конкретного плана действий у Ани не было. Лежали в сумочке несколько аккуратно расфасованных порошков, которыми она разжилась в лаборатории фармакологии, у коллеги.

Парень работал над созданием антидепрессантов нового поколения и проводил, так сказать, клинические испытания на всех желающих. Со слов испытуемых — а это были соратники по работе — препарат имел побочное действие: невероятную болтливость. И последующую амнезию. Которую усиливал алкоголь. В общем, то, что доктор прописал!

Но удастся ли применить препарат — неизвестно. Как неизвестно и то, зачем, собственно, она, Лаврова, понадобилась этой Медведевой. Но любая капля информации может оказаться полезной, и пренебрегать нельзя ничем. Хочешь победить врага — узнай его!

Возле нее притормозила иномарка, из которой выпорхнула Медведева.

«Какая она молоденькая еще, — подумала Аня. — Лет двадцать, не больше. И где она у нас раньше трудилась? Кажется, в милиции? — вспомнила Лаврова знакомство с девушкой на первом семинаре. — Забавно…»

Иномарка тем временем уехала. Стало быть, она без охраны. Явной, во всяком случае.

— Госпожа Лаврова! Как я рада вас видеть! — искренне воскликнула Медведева.

— Госпожа Медведева! — радостно отозвалась Анна.

— Что, мы так и в кафе будем друг друга называть? Там все обхохочутся…

— Вы отпустили автомобиль? — светски осведомилась Анна.

— Это не моя машина. Моя в ремонте, — откликнулась Медведева.